Людмила Ладожская - В плену любви I

На должность главного полицая Райнер с Джоргом решили поставить Латышева Григория Федоровича. Он был из бывших дворян. Ему было 55 лет. На допросе был немногословен, но в его взгляде была видна неподдельная ненависть к большевикам. На вопрос Райнера, почему он так ненавидит большевиков, он ответил просто: «Есть за ними должок. Видать, пришло время его отдавать». По интонации его голоса Райнер понял, что этот человек будет очень предан немецкой Германии. Желание отомстить было видно невооруженным глазом. На вопрос, кого он видит бургомистром города, Латышев посоветовал Камышева Евгения Прохоровича, бывшего директора пивоваренного завода.

– Что он за человек? – спросил Райнер.

– Года три назад, он был замечен в каких-то махинациях вместе с главным бухгалтером пивзавода. Был снят с должности и приговорен к нескольким годам лишения свободы. Главного бухгалтера посадили, а он на некоторое время исчез, но вот уж несколько лет как объявился. Не работает, но не бедствует. Баба его наряды меняет, в рестораны ходили, пока они функционировали. Мужик хваткий. Город знает, что и говорить, но коммуняк явно недолюбливает.

– Недолюбливает или ненавидит, так же, как и вы? – не отрывая глаз, спросил Райнер.

– Думаю, так же, как и я, господин офицер. А с политическими осторожнее, они сегодня с вами, а завтра к красноармейцам примкнут.

– Мы учтем ваш совет, Латышев. Завтра утром подойдете к этому кабинету. Скорей всего, вас назначат главным начальником полиции. Завтра же вы получите документы и инструкции по работе с населением и вашими подчиненными. Пишите адрес Камышова, и до завтра вы свободны.

Латышев вышел из кабинета с лицом победителя и, расправив плечи, покинул здание. Он давно ждал такого поворота судьбы, и его время пришло.

Далее Райнер отправил наряд солдат за Камышовым. Потом, посовещавшись с Джоргом, они приказали солдатам ввести добровольцев.

– Мы рады, что вы приняли верное решение сотрудничать с Великой Германией. И поверьте, что она вас за вашу преданность не оставит. Сейчас – людей, чьи фамилии мы назовем, сделать шаг вперед. Стригунов, Никитин, Михайлов, Калугин, Овечкин, Фомакин, Калинов, Зайцев, Рыбин, Авдошин, Мишенькин, Борисов, Кузин, Касьянов, Будник и Киреев. Поздравляю! Вы зачислены в ряды немецкой полиции. Завтра утром быть у дверей этого кабинета. Получите документы и инструкции. Вы свободны. Остальные семь человек проведут ночь в комендатуре. После повторной проверки вас еще раз вызовут на допрос.

Райнер отнес досье Латышева и остальных утвержденных добровольцев в паспортный стол для изготовления документов. Там выпил чашку чая и вернулся в кабинет, как доставили уже Камышова. Весь вид его просто кричал, что он не то что бургомистр, а настоящий царь. Это был высокий, холеный, упитанный мужчина, лет пятидесяти. Он резво отвечал на вопросы. Его глаза горели каким-то бешеным огнем.

– Готовы ли вы служить Великой Германии, великому фюреру, всячески оказывать содействие немецкому командованию в качестве бургомистра этого города? – спросил его Райнер.

– Готов, господин офицер! – не дослушав вопрос, бодро ответил Евгений Прохорович.

– Ну что ж, вы нам подходите! Завтра жду вас утром в этом кабинете в 9.00. Уладим все вопросы с документами и представим вас жителям города. Вы свободны. До завтра.

– Да, господин офицер!

– Пусть господина Камышова отвезут домой, – отдал приказ Райнер солдату за дверью.

Джорг и Райнер были выжаты как лимон.

– Ну, что ж, Джорг, пойдем доложим о проделанной работе Кенингу, – устало сказал Райнер и, взяв досье на Камышова, направился в кабинет оберста.

Джорг нехотя встал и пошел следом.

Кенинг изучал план города, в частности железнодорожную станцию. При виде офицеров отложил все в сторону и приготовился к отчету о выполненной работе.

– Чем порадуете, господа?

– На должность бургомистра более подходящей кандидатуры пока нет, – Райнер положил досье на стол.

Кенинг просмотрел папку.

– Что скажете, господин оберст? – спросил Райнер.

– Думаю, неплохо. Завтра я с ним сам поговорю. Можете отнести это в паспортный стол. Все равно им придется пройти еще проверку СС. Ну, что, господа, славно поработали! Теперь все свободны. Надо отдохнуть.

Офицеры вышли из кабинета.

– Эльза, задержитесь и подготовьте приказы о назначении бургомистра и начальника полиции. В паспортном отделе возьмете все данные и к тому же приказ в продовольственный отдел на выдачу пайка полицаям. И в финансовый отдел на жалованье. Утром они должны лежать у меня. После обеда я выезжаю в колхоз «Заря».

Офицеры вышли из приемной и направились к машинам.

– Райнер, а где ваш водитель? – крикнул Кенинг, увидев, что тот садится за руль.

– Он сегодня себя неважно чувствовал. Я дал ему выходной подлечиться.

– Завтра пусть покажется врачу. И не расслабляйте солдат, Райнер. Он здесь, чтобы служить, а не болеть, – громко рассмеялся своей шутке Кенинг и сел в машину.

Райнер несся по улицам города, как ошалелый. Перед глазами стоял образ прекрасной русской девушки Таисии.

************************************

Подъехав к дому, Райнер увидел в окне свет. Уже вечерело. Шторки были задёрнуты. Интересно, чем она занималась днем, как настроение, долго ли будет злиться на него из-за смерти бабушки? – задаваясь этими вопросами, Райнер вошел в дверь и остановился как вкопанный.

Он представлял себе всякое, но не это. Его водитель, якобы больной, громко разговаривал с какой-то девушкой на немецком языке. Она сидела спиной к нему за столом и на чистом немецком языке отвечала на какие-то вопросы. Тася сидела в профиль к нему и, наблюдая за этой говорливой парочкой, тихо улыбалась. Лица у всех были румяные, и причиной этому была, по-видимому, бутылка шнапса, стоящая посередине стола.

Увидев своего начальника, Эрих вскочил и отдал честь. Девушки тоже встали.

– Солдат Майер, потрудитесь объяснить, что здесь происходит?

– Господин майор, – Эрих посмотрел на Нортемберга. – Такая ситуация, что…

Увидев, что солдат полностью потерялся, Галина взяла все в свои руки и, чувствуя в этом свою вину, решила его поддержать.

Она подошла к Райнеру и на чистом немецком языке рассказала все от того момента, как она пришла в этот дом. Он изумленно смотрел на нее. Она говорила без малейшего акцента. Вся злость куда-то пропала. В доме было тепло, уютно и пахло едой. Райнер проголодался. В разговоре он задал Гале несколько вопросов, отправился к умывальнику, вымыл руки и сел за стол.

– Тася, офицер тоже хочет помянуть Пелагею Семеновну, – сказала Галка и жестом пригласила сесть на свои места.

Эрих виновато молчал, опустив голову. Райнер сел напротив Таси. Она была намного живее, чем утром. Даже говорила с подругой, правда, на русском языке. Галина немного рассказала Райнеру о Тасиной бабушке, и он отчетливо понимал, как больно ей было потерять единственного родного человека. Эрих больше не выпивал, но довольно-таки быстро влился в общий разговор. Вернее, больше говорила Галина, ей выпала роль переводчицы. Мужчины рассказывали о Германии, девушки о жизни в своем городе до войны. Со стороны можно было подумать, что за столом сидят старые приятели. Когда совсем стемнело, Галка вдруг вспомнила, что родители, должно быть, волнуются за нее и ждут.