Наталия Потапова - Роман для нежных женских душ. Часть вторая

– Глория не может не понравиться – это надо колодой бесчувственной быть или дрянью какой-нибудь, чтобы не проникнуться таким ангелом. Но мне, но я … она мне в сердце вошла, моей девочкой, доченькой стала…Никогда не думала, что смогу так любить… – глаза Режин предательски заблестели.

Потрясенная силой ее чувства, Ольга крепко сжала руку подругу. Режин, понизив голос, продолжила.

– Знаешь, мы один раз с ней гулять пошли. И вдруг собака выскочила. Я-то собак не боюсь, да и пес был настроен мирно, только размер у него был впечатляющий, для ребенка вообще монстр. Я Глорию успокаиваю, псу что-то ласковое сказала, он уши развесил, хвостом вовсю машет. А она, моя маленькая, испугалась, спряталась за меня, коленки мои обняла и головку между ног прячет…Меня как током ударило. И все. С тех пор – она моя. Единственная и неповторимая. Моя дочь.

Предательского блеска в собственных глазах Ольга увидеть не смогла, а вот влагу ощутила. Наклонила голову, прижала к глазам носовой платок. «Вот те на, – Режин осеклась, с изумлением глядя на подругу. – Не ожидала… наша ледяная красотка какая чувствительная оказалась!»

Оглянувшись по сторонам, облегченно вздохнула «Хорошо, что Глория не видит, а то сразу бы утешать бросилась, сама могла расплакаться». Ольга притворно закашлялась, опустила голову. Положение следовало немедленно исправить; не время и не место ранимость свою выказывать.

Режин поднялась, сделав вид, что не замечает состояния подруги. «Подожди, я сейчас». Поспешила к ближайшему бару. Вернулась с двумя наполненными пластиковыми бокалами.

– Подруга, это, конечно, не «Дом Периньон», но нечто холодное и пузырится. Уверяли, что шампанское. Давай-ка за встречу! Чин-чин!

– Нет, давай сначала выпьем за тебя, за твое славное семейство! – от волнения Ольга задела рукавом недопитый бокал, и мягкая затертая замша ее куртки моментально впитала благородный напиток. Она только махнула рукой.

– Да ладно, это неважно. Расскажи лучше, как вы познакомились, Какой он, твой муж? Я ведь его даже не разглядела, но вроде симпатичный.

– Крепыш такой. Ну, да я всегда питала слабость к коренастым, – француженка лукаво сощурилась, словно пытаясь спрятать заплясавших в глазах бесстыжих чертиков и став на мгновение прежней Режин – кокетливой, по-мушкетерски готовой к поединку, отчаянно бравирующей своей сексуальностью.

– А познакомились забавно: у тротуара была лужа… Матиас затормозил резко и обрызгал меня с ног до головы… Плащ был светлым, новым, настроение – отвратительным, а тут еще этот чурбан. Я его зверски обругала, и сама знаешь какой жест показала…

Вышел, извинился, отъехал, опять вышел, опять извинился, отъехал. И так до тех пор, пока я не засмеялась… Ухаживал как старый дед: кафе, кино, прогулка на катере… Ну, швейцарцы славятся своей приверженностью к традициям. Равно как и некоторой заторможенностью.

Наконец романтический, при свечах ужин в ресторане. Сказал, что есть дочь, что он вдовствует. Можешь смеяться, но для меня семейное положение близкого друга всегда имело значение – никаких романов с женатиками, – Режин пожала плечами, как бы удивляясь собственной косности. – Суровое католическое воспитание сказывается. Потом мы стали любовниками…

Ольга невольно отвела глаза, так как Режин обычно давала краткие, но вполне емкие характеристики мужских способностей своих приятелей. Но в этот раз ограничилась только одной фразой. «Мне было с ним хорошо». Добавила дрогнувшим голосом: «Он заботится обо мне. Помнит, что я ногу вчера натерла, утром мне в душ пластырь несет, чтобы волдырь заклеила». И тут же, словно устыдившись, что выдает сокровенное, по-девчоночьи похвасталась: – А ведь он красавчик! Я как-то пригляделась, в профиль ну просто Антонио Бандерас, хоть и не андалузских кровей. Глория на него похожа, а когда подрастет, вот уж красавицей станет!

– Знаешь, на нее уже сейчас все оборачиваются, – нотки восторга, появившиеся в голосе Режин при упоминании Глории, моментально перешли в звучные аккорды. – А до чего сообразительна, все на лету схватывает. Ты заметила, какое у нее произношение? Слух безупречный, один раз песню услышит – тут же напоет, причем с модуляциями прямо-таки джазовыми…Ой, я совсем заболталась, надо бежать: Глория сегодня плохо завтракала, ей давно пора обедать!

– И всё-таки какая удача, что мы встретились, – Режин подобрала с пола сумку, обняла и расцеловала Ольгу. – Обязательно повидаемся в самое ближайшее время.

Расстались, договорившись созвониться. Однако со стороны Режин не последовало ни обещания познакомить с мужем, ни приглашения в гости.

Уже дома, ставя мобильник на зарядку, Ольга вспомнила, что Режин, раньше весьма живо интересовавшаяся личной жизнью своей подруги, практически ни о чем ее не расспросила. Похоже, что сегодняшнюю Режин волновало только то, что касалось Глории и Матиаса. Особенно Глории.

«Вот так метаморфоза!» – не переставала удивляться Ольга, разбирая покупки. Режин, которую она не первый год знала, всегда подтрунивала над хлопотливой Мануэлой, откровенно скучала, когда говорили о детях, и превыше всего ценила собственную независимость. Откуда в этой кокетливой, дразняще-сексуальной, деловой женщине на исходе третьего десятка такое чувство стаи, семьи, для которой ее ребенок идеал и само совершенство, и которая готова защищать любой его поступок? А-а, ведь у нее итальянская бабушка, сумасшедшая nonna… «Ну может хоть это что-то объяснит», засыпая, подумала Ольга.

* * *

– Позволь тебя еще раз предупредить, чтобы ты утром плотно не завтракала. Ну, да ты и так ничего не ешь, – Мануэла очень хотела впечатлить испанку (а Ольга в ее представлении была еще и испанка, т.е. историческая соперница) настоящими португальскими явствами, хотя, откровенно говоря, Ольга была приглашена на праздничный обед с вполне определенной, далекой от гастрономии целью.

– Будут только наши национальные блюда, все домашнее. Тетя Амалия сегодня из Лиссабона прилетела, ящичек свежих сардин сумела привезти, представляешь? Вообще-то, по традиции у нас едят по-настоящему вечером. А утром и днем только перекусывают. Но здесь мы уже приучились обедать днем, вот где-то к двум все и соберутся…

– Все, прости, потом поговорим, меня на кухню зовут, – раскрасневшаяся от хлопот Мануэла сунула мобильник в карман и заспешила в другой конец дома, где просторная, выложенная бело-голубыми расписными изразцами кухня напоминала растревоженный муравейник. Коробки, сумки, мешочки домашних сухофруктов, оплетённые бутылки. Постаралась не только тетя Амалия: приехавшие родственники обеспечили прямые поставки из Португалии. От наполнивших дом запахов кружилась голова…