Никита Дзюбенко - Двадцать писем

Письмо первое

Привет, любимая.

Я знаю мы расстались, на очень плохой ноте перед моим отъездом, ты, наверное, не хочешь меня даже видеть, но я… Черт, я дебил, что потерял тебя. Я каждый день был счастлив с тобой, не знаю насчёт тебя, надеюсь, ты тоже. Ты наполняла мою жизнь красками, давала надежду, я был готов бросить все ради одной тебя. Возможно, это бессмысленно, но я хотел предложить тебе съехаться до конфликта, ведь добираться до тебя было проблематично.

Если тебе интересно, я пишу это в маленькой комнате. Ширина ее на глаз полутора метра, длина три. Стены очень кривые, из-за чего мне, кажется, что вот-вот потолок упадет. Я думаю, что ты вряд ли будешь это читать, но надеюсь.

Я всегда рассказывал тебе все. С самого начала, я говорил и говорил. Все больше и больше, я говорил тебе что-либо, а ты всегда смеялась. Прошло пару дней без твоего смеха, а я уже скучаю.

С любовью от меня

Письмо второе

Привет зая.

Я сейчас проснулся и решил написать тебе, так как мне сказали, что день будет трудный.

Вчера я прибыл, написал тебе письмо, и хотел лечь спать, но меня взяли из комнаты и повели есть, такое ощущение будто кормили на убой. Еда было жирная, ее было много. Я был уставший, так что меня не волновали лишние килограммы веса. Меня отвели в мою комнату, и я решил спать.

Кровать. Увы, я не могу ее назвать кроватью. Она жёсткая, я даже думал, лечь на пол, в надежде, что он будет мягче. Но все же я остался на самой мягкой кровати в мире. Клянусь, при первой же возможности я ее сломаю.

В моей комнате есть стол, шкаф, зеркало. Стол деревянный, краска отходит от него, он разваливается, трескается, мне страшна на него что-то поставить. Хотя мне и нечего ставить. Шкаф, я его не трогал, как и все тут, у него есть три двери две верхние и нижняя, думаю, открою их позже. С боку у него полки, на них есть книги о мальчике, что во снах видит девушку, что любит. Ещё ты мне снилась. Мне снилось, как я тебя обнимаю. Я так хочу тебя обнять.

Мне пора, люблю тебя!

Письмо третье

Привет, милая.

И снова утро. И снова сон, где я тебя обнимаю. Но в это раз ты оттолкнула меня, видимо, даже в моем подсознание ты не хочешь быть рядом.

Вчера меня забрали на завтрак, было очень вкусно. Я познакомился с поваром. Его зовут Питер, но многие его называют Еда. Думаю, это связано с тем, что все голодные. Пит классный, он был, когда я только приехал. Тогда наш диалог был очень короткий, он просто сказал мне:"Ешь!"– и все. У него было очень хриплый голос, но грубый, словно ему за восемьдесят и он курил с пяти. Вчера же наш с ним диалог прошел более обширно. Я спросил, как его зовут, а он сказал: "Питер,"– думаю, мы с ним станем друзьями. Потом нас повели в душ. Кабинки были на одного человека и весьма тесные думаю там даже метра не было, на меня вылили воду, затем мыльную воду, снова обычную. Решетку открыли, и я начал одеваться. Затем я хотел пройти в свою комнату. Но один парень схватил меня за плечо. У него достаточно сильная рука. Было больно, подтянув к себе, парень сказал на ухо:"Если захочешь переспать со мной, дай знать,"– я подумал, что он меня прямо тут. Но все обошлось. Подошёл охранник и ударил его по руке. Мужик орал, было страшно оборачиваться, так что я решил простой идти, но он меня не отпускал. Мне начало казаться, его рука становится холодной, словно каменная статуя. Спустя пару секунд охранник дернул его руку и сказал мне: "Главное дисциплина, слушайся и все будет хорошо. Молодая кровь ещё. Не хочется, чтобы ты кончил тут,"– мне стало не по себе. Спустя время я издал звук: "угу,"– меня ударили по спине. "Так точно, а не угу, на первый раз прощаю, балбес,"– услышал я.

Меня перевели в темное помещения. Ничего не было видно дальше моей руки. Мне дали лопату и сказали копать. К моему удивлению под мной была земля, это было очень странно. Было ощущение, что я стою на цементе, после говорю: "Хорошо,"– и уже хотел начать делать эту не легкую работу, как вдруг отобрали мою лопату и нанесли два удара по ноге. Я упал и закричал, после услышал: "копай руками,"– я был в полном шоке тогда, во-первых, ударили, во-вторых, рыть руками, где я, черт, нахожусь, чтобы так делать? Черт, я не помню, где я. Ладно, думаю это сейчас не важно, надеюсь, я получу деньги и смогу тебя увидеть, надеюсь, ты просишь меня.

После этого ужаса, меня отвели в комнатку, где я живу. Я лег на кровать, что по-прежнему была как камень, и начал думать, где я. Почему я не помню ничего, кроме тебя. Возможно, я садовник, у какого жестоко барона, и я не помню ничего кроме тебя, так как был несчастный случай, дерево на меня упало может быть. Да, мне, кажется, это самое логичное, так как я помню самое важно-тебя.

Тогда меня посетили такие мысли. Но сейчас на утро, когда ты ушла от меня, я думаю, ты вправду самое важное или нет. Надеюсь да, точно да, ДА ты самое важное, малышка.

А ещё забыл написать про зеркало, оно просто все в краске. А ещё у меня есть окно. Смотря на небо, и на воду, это так напоминает твои глаза, лишь тем, что хочется окунуться во все это и плыть, лететь, тонуть, так хочу посмотреть в твои глаза, в твои серые глаза. Они не голубые и не зеленые как небо и море, но они твои и большего мне не надо.

С любовью, твой балбес

Письмо четвертое

Привет, дорогая

Мне кажется, повседневность тебе надоела. Сегодня я в моей голове прошла мысль, что ты, как Вода, на тебя я могу смотреть вечно. Я думал, что ты Воздух. Ты ветреная, лёгкая, вечно всем нужна. Но откинул такую мысль, я уже очень долго без тебя, будь ты им, меня уже бы не было. Возможно, ты Земля, твое спокойствие не редко меня пугало, помнишь даже тогда, ты тонула, ты так спокойно смотрела на меня. Мне, казалось, я сам утонул бы в твоих глазах. Возможно, ты знала, что я тебя спасу, или ты безнадёжно решила умереть. Но ты жива, и я рад этому. Огонь я тоже откинул, так как Огонь – я, моя страсть к тебе это просто ужас. Я уверен, ты не раз замечала в моих каменных глазах огонь, что ты разжигала. Забавно вода разожгла огонь.

Ты когда-нибудь думала, что такое одержимость, многое люди посвящают себя чему-то и этим живут. Музыканты-люди способные потратить жизнь ради музыки и остаться одни, готовы каждый день играть одно и тоже, каждый грёбаный день я говорил, что люблю тебя, мне кажется, мои чувства были инструментом, ты так легко играла. Я был лучшим инструментом, ведь я одержим музыкантом. Играл сам, тебе стоило показать лишь ноты, и композиция была бы идеально сыграна, но моя страсть все портила. Каждый раз я пытался перейти за грань, словно пытался импровизировать, создать свою мелодию, но тебе не угодить.

Вспомни все, что я говорил тебе. Что хочу тебя прям здесь, сейчас, просто положить руки на бедра, и язык на шею, сорвать украшения, содрать блузку, скинуть со стола еду и положить тебя, ведь ты самое аппетитное, что было. Да, мне было плевать, что это был ужин с твоей семьей. Твою красивую мать, я даже не мог держать вилку тогда, ты была так очаровательна.