Сергей Афанасьев - Дневник молодого человека

В конце-концов мне надело пререкаться с женщиной, тем более, что она позвонила военному комиссару и дала мне трубку. Я послушал его, потом сказал – одну минуточку, и на другом телефоне набрал номер майора, сообщил в обе трубки тему беседы и приложил их друг к другу – так я в армии поступал, в наряде по части, когда необходимо было срочно связать друг с другом двух офицеров, имеющих одноуровневые должности (в таких случаях никто первый из них не позвонит другому – с какой это стати?).

Кое-как вопрос с учетом утрясся. Я вышел из здания постоял на крылечке – что дальше-то делать? Паспортный стол располагался в деревянном бараке на Макаренко, и я невольно посмотрел в сторону Ирининого дома, и конечно же увидел его – вернее, только угол, выглядывающий между домов. И вдруг так сильно захотелось зайти в ее двор, сесть неподалеку от ее подъезда, дождаться ее с работы – хотя бы просто увидеть ее, хотя бы даже издалека!

Поборов себя я решительно направился на свою старую работу – благо она совсем рядом. На проходной меня, несмотря на два года и два месяца, узнали и пропустили без пропуска. Я прошелся по территории УМИАТ. Подошел к зданию МСУ-70. Вошел внутрь. Ничего здесь не изменилось – все те же бетонные лестницы, выкрашенные в желтый цвет с зелеными бордюрами. Поднялся на третий этаж, который занимал мой родной участок – номер 11.

Встретили радостно, с распростертыми объятиями. Естественно – мое рабочее место было занято – я сам же и готовил сменщика перед уходом в армию. А контора – работа исключительно на предприятиях, работающих с ядерными веществами. И вся наша толпа работала исключительно в командировках, в городах, в названиях которых присутствовало название ближайшего города, плюс – какая-то цифра. Например: Красноярск-26, Томск-7, Арзамас-75, Челябинск-70 и прочее. В самом Новосибирске были только две точки, где мы также работали – на самом участке номер 11 (это место я до армии и занимал) – обслуживать компьютер, на котором работали перекомандировочные – чтобы они не бездельничали. И на заводе НЗХК, или завод номер 80. Наше начальство пообещало меня устроить туда в командировку. А мне до него пешком – сорок минут. Все лучше, чем мотаться на смаолетах или поездах на три месяца куда-нибудь в закрытый город, потом – две недели в Новосибирске на перекомандировке (по закону положено) – и снова на три месяца!

Договорились, что все необходимые документы я принесу либо сегодня, либо завтра. С тем я и ушел.

А дома опять же – абсолютно нечего делать! Маялся, маялся, не зная, чем себя занять, и постоянно прогоняя мысли об Ирине.

Вечером, в восьмом часу, измученный за целый день, я наконец-то заставил себя выйти на улицу позвонить друзьям – встретиться, а то уж больно тоскливо сидеть дома, необходимо хоть чем-то отвлечься от Ирины! Но ни Тимофеича, ни Яши с Добкиным не было дома, и домашние не знали, где их искать. А у Игорька телефон вообще не отвечал. С последним звонком я бросил трубку на рычаг – звонить было больше не кому. Со звоном выпала двухкопеечная монетка. Вытащил, в задумчивости повертел ее в руках, не зная, что делать дальше. И, совершенно неожиданно для себя, бросил монетку обратно в телефон и решительно набрал номер Ирины.

Долгие гудки. Я замер. Сердце, в тревожном ожидании, бешено застучало. К тому же я не знал, что ей сказать, как оправдать свой столь ранний звонок. Ведь русским же языком накануне было сказано…

– Слушаем вас внимательно, – вздрогнул я от неожиданности.

Трубку, судя по голосу, взял ее отец.

– Добрый день, – вежливо поздоровался я, ужасно волнуясь. – Можно услышать Ирину?

– Минуточку.

Пауза. Удаляющиеся шаги. Тишина. Тишина. Тишина. Приближающиеся шаги.

– Да? – женский голос с легкой хрипотцой.

– Привет, – тоже хриплым от волнения голосом произнес я, напрочь позабыв назвать себя.

– Привет, – ответила она, не спросив, кто это.

– Чем занимаешься? – произнес я первое, что пришло на ум. Сердце по-прежнему бешено колотилось и ужасно мешало мне разговаривать, а также правильно осмысливать все происходящее.

– Телевизор смотрю. Спокойной ночи, малыши, – как-то вяло ответила она

– И потом – спать? – попытался пошутить я.

– Да нет.

– Тогда давай встретимся? – без всякой надежды, просто так, предложил я.

– Ну, давай, – как-то даже равнодушно протянула Ирина.

– Где? – тут же встрепенулся я – сердце застучало еще сильнее, заглушая звуки ее голоса.

– У "Современника", – спокойно ответила она. – Все ближе идти.

– Во сколько? – продолжил я, в душе еще не веря во все происходящее.

– Через полчаса, – слегка задумавшись ответила она.

– Хорошо, – быстро согласился я. – Жду. – И тут же положил трубку, чтобы она не успела передумать.

Зайти домой или не зайти? Впрочем, моя вязанная шапочка как-то больше годилась для лыжных гонок, чем для прогулок с красивой девушкой. И тем более, что мокрый снег уже закончился, И я быстренько сбегал домой, бросил шапку на полку в коридоре. Потом, вспомнив, переобул кроссовки на новые ботинки. Постоял, подумал, может еще что-надо? Но другой одежды, кроме военной формы, у меня еще не было – старая тесновата в плечах стала, да и голова плохо еще соображала от волнения, и я махнул рукой и пошел к кинотеатру, благо идти до него от моего дома – каких-то сто пятьдесят метров.

Естественно, все эти полчаса я просидел на мокрой лавочке у "Современника", возле голубых елей. А передо мной – мокрая грязная площадь с остатками снега, входящий в кинотеатр и выходящий из него народ в серых, по погоде, одеждах. Тучи, в которых пряталось вечернее солнце, мгла, пасмурно, сыро, гадко. Короче – погода совсем не располагала для свиданий! И, тем не менее, я сидел на самом краешке мокрой лавочки – чтобы не запачкать джинсы, полный радужных надежд, в предвкушении чего-то просто нереального, и на погоду совсем не обращал внимания. Какое мне дело до погоды, когда здесь такое творится!

Ирина опоздала всего на две минуты.

Я увидел ее со сторону улицы Столетова – еще издалека. Заволновался, как школьник, наблюдая за тем, как она идет ко мне – именно ко мне! – наслаждаясь и млея от восторга. Она была в белом своем пальто-плаще, и в меховой шапке – сибирский апрель все-таки! С сумочкой через плечо, из которой выглядывал зонтик. И, конечно же, на каблуках. Но не двенадцать сантиметров, и на том спасибо. Когда она ступила на площадь перед кинотеатром, я встал в нерешительности – идти на встречу, или все-таки подождать? Да так и остался возле лавочки. Она неторопливо приближалась, глядя прямо на меня. Я неотрывно смотрел на нее. Подошла. Остановилась. И я с внутренним удовлетворением отметил, что она уже не выше меня. По-крайней мере я уже не смотрю на нее снизу вверх. Довольный этим я подчеркнуто старомодно-галантно наклонил голову. Она, смеясь одними глазами, в ответ изобразила легкий реверанс. Я улыбнулся этому, подставил ей свой локоть, и она тут же взяла меня под руку. Развернула. Повела по Объединения. Я, естественно, подчинился. Под очень мелким моросящим дождиком мы прошли мимо почты, мимо дома культуры Гайдара, мимо универмага "Юбилейный", явно снова направляясь в сторону Соснового бора.