Екатерина Береславцева - Судьба

Чёрную ажурную тряпочку я увидела сразу же, оказавшись на полу. Она лежала за стиральной машинкой, в углу, и разглядеть её можно было только с того места, где я сейчас находилась. Наверное, выпало из бельевой корзины, разумно подумала я и, лишь только первая, самая острая, боль приутихла, потянулась к этой вещице.

– Не было бы счастья, да несчастье помогло! – прошептала я вслух. Игорь на дух не переносит разбросанных вещей, так что я должна радоваться, что увидела непорядок раньше него.

Только когда чёрная тряпица оказалась в моих руках, я осознала, что раньше её никогда в своей квартире не видела. Динка, что ли, откуда-то притащила? Нет, что я говорю, я же утром тут убиралась, и ничего такого здесь не было. Откуда же тогда это взялось?

На моей ладони лежали женские трусики, почти невесомые, шёлковые, с ажурным узором по краю и малюсеньким чёрным бантиком спереди. Такое бельё совсем не входило в мой гардероб. Игорь предпочитает видеть на мне только белый цвет, поэтому на полке моего шкафа можно обнаружить лишь аккуратные стопочки белых хлопковых трусиков и таких же бюстгальтеров.

Я задумчиво крутила в руках блестящий шёлк. А может быть, мой муж просто готовил мне сюрприз? – вдруг дошло до меня. Купил мне бельё в подарок, припрятал его где-то в ванной, а оно случайно выпало, нарушив его планы. Конечно, как же я сразу не подумала об этом! Со вздохом облегчения я принялась собирать с пола рассыпавшиеся таблетки и пузырьки, положив пока воздушную материю на стиралку. Настроение моё разноцветной гимнастической лентой взметнулось вверх. Подумаешь, ушиблась! Зато у меня самый лучший, самый заботливый и любящий муж!

Из ванной я выходила в чудесном состоянии духа и с весёлыми коричневыми кляксами на обеих коленках. Расскажу Игорюне о моей неловкости, и он тоже посмеётся вместе со мной. Жаль только колготки, которые восстановлению уже не подлежат. Ну ничего, долго Игорь сердиться не умеет, пожурит меня, конечно, немножко, а потом прижмёт к себе крепко, поцелует в висок, моя оплошность и забудется.

На кухонном столе я обнаружила большую коробку с шоколадными конфетами, два пустых бокала и бутылку с красным вином. Ну вот, ещё один сюрприз! – ещё больше обрадовалась я. А самое замечательное в этом вовсе не все эти прекрасные вкусности, а то, что Игорь даже на расстоянии ощущает мои мысли и желания. Вот откуда он мог знать, что я сегодня вернусь домой? Но он это почувствовал, и такое тонкое, глубокое понимание своей любимой женщины заставило моё сердце возликовать. Таких мужчин, как мой Игорь, больше нет, счастливо думала я, неслышно порхая с места на место, разогревая чайник и разрезая тоненько хлеб для бутербродов. Как же мне повезло! Интересно, что сказала бы сейчас Ляля, увидев всю эту красоту на столе? Я даже провела мысленный диалог со своей соседкой и как будто наяву увидела её раскаяние и красные от неловкости щёки.

– А вот так, голубушка! – прошептала я, – я же тебе говорила!..

Вода в чашки разлилась будто сама собой, и ловко устроились тонкие ломтики хлеба с изящно нарезанным сыром на нарядную тарелку. Выпрямив гордо спину и прилепив на лицо самую счастливую из своих улыбок, с подносом в руках, я направилась к мужниному кабинету. Предвкушение от готовящегося сюрприза наполняло меня весёлыми пузырьками радости. Я еле сдерживалась, чтобы не засмеяться вслух.

Перед тяжёлой дубовой дверью мне пришлось остановиться на секунду, чтобы поправить съехавшую к краю чашку и перевести дыхание. И в то же мгновение дверь кабинета распахнулась сама, со стуком, – я даже не успела удивиться странной, необычной для нашей квартиры громкости этого движения, – и на пороге появилась… какая-то девушка. В первый момент я её не узнала. Да и как бы я могла узнать эту особу, впервые видя её в таком виде? Из вещей на ней была только длинная рубашка моего мужа, сквозь которую просвечивали все прелести обнажённого женского тела.

Довольная улыбка сползла с её лица в одно мгновение. Она ойкнула и отшатнулась назад, упав в объятия моего мужа. Словно обжёгшись, Игорь оттолкнул её от себя и неловко застыл посередине комнаты. Количеством одежды на своём крупном теле он тоже не мог похвастаться – из вещей на нём были только ярко-оранжевые плавки. Таких я у него раньше не видела.

– Ты приехала? – глупо спросил он.

– Здравствуй, Виолетта, – сказала я.

– Грхм… – раздалось из дальнего угла.

– Возьми, Игорюня, – я вручила оцепеневшему мужу поднос и закрыла перед ним дверь…

…Когда я хладнокровно выдавливала из кучи бумажных упаковок белые горошины, в голове моей была полная пустота. Я не думала об Игоре, я не думала о своей подруге Виоле, я чувствовала только страшную, неизбывную боль в своём сердце, с которой мириться не могла. И не хотела.

– Соня, открой! Ты слышишь меня? Открой, я всё тебе объясню! – его голос доносился будто издалека. – Соня!!

Я не отвечала, лишь продолжая всё так же монотонно потрошить блистер за блистером, пузырёк за пузырьком. Спустя несколько минут мои старания вознаградились горкой разноцветных таблеток, на которые я взирала без содрогания, но с ясно ощутимым удовлетворением. Стуки в дверь ванной продолжали нарастать.

Он выломал дверь в тот момент, когда на моей белой ладошке осталась половина порции. Отправить таблетки вслед своим товарищам мне не удалось – Игорь с силой ударил по моей руке, и разноцветные шарики фейерверком брызнули в разные стороны.

– Сколько? – заорал он, схватив моё лицо в охапку. – Сколько ты успела выпить? Отвечай, Соня!

Я стиснула зубы. Почему-то остро и жгуче заныла ушибленная коленка.

– Что же ты наделала, твою мать! – одной рукой он прижал мою голову к своей груди, а другой принялся быстро нажимать на кнопки телефона.

Я продолжала молчать. Перед моими глазами плавали какие-то пятна, а в животе начинал разгораться огонь. Он сожжёт всё, и ужасная боль исчезнет – твёрдо знала я. Когда в квартире появились врачи, я уже почти ничего не чувствовала…

Глава 3

Из кошмара я выплывала медленно и тяжело. В больнице пришлось пролежать почти неделю, и все эти дни Игорь молча сидел возле моей кровати, глядя на меня виноватыми глазами, и только вздыхал, как старый больной пёс. Ему разрешили оставаться на ночь – палата была двухместная, – и каждую ночь, когда моего мужа забирал крепкий сон, я слушала его спокойное дыхание и думала о Дине. Я всё время думала о Дине. Я пыталась представить, как мы с ней будем теперь жить без папы, и представить этого никак не могла.

О Виолетте за эти безрадостные дни не было сказано ни слова.

Моим родителям сообщили только малую часть правды. Их дочь получила сильное отравление лекарствами. Да, так бывает. Могло быть хуже. Мама всё порывалась начать разбирательство с аптекой, где были куплены препараты, но Игорь очень аккуратно и мягко свёл это дело на нет. Когда вопрос касался человеческой психологии, ему не было равных.