Анастасия Шевердина - Только вместе

Отчим спал рядом на полу, раскинув руки. Кэт видела перед собой труп, труп ненасытной твари, от которого хочется поскорее отвернуться. Девушка переступила через него и прошла к двери. Тупая боль внизу живота проснулась, когда Кэт спускалась по лестнице.

Девушка сама не поняла, как ноги принесли ее к двери квартиры жениха. Сердце колотилось, кровь стучала в ушах. Кэт бесконечно давила на кнопку звонка, но не слышала за дверью ни звука. Вероятно, Иван, только что поступивший в институт, углубился в какую-то книгу и не хотел прерывать обучение.

Иван был единственной ее надеждой, единственным родным человеком во всем мире. Он все поймет, все простит и всегда поможет. Найти приют в крепких объятиях, прижаться к груди, почувствовать виском тепло его губ – вот ее спасение и ее будущее. Свадьба, переезд, жизнь в каком-то приятном, тихом городке – счастье еще возможно! Нельзя оставаться здесь при таких обстоятельствах ни в коем случае! Если и была жизнь – она была в другом месте. Эти проблемы нельзя было решить, от них можно было только бежать.

Наконец дверь открылась. Иван был в клетчатом халате, запыхавшийся и со взлохмаченными волосами. Юноша таращил на Кэт глаза и ничего не мог сказать.

– Мне холодно, ты меня впустишь? – спросила Кэт и не узнала собственный хриплый голос.

Иван отступил вглубь квартиры, девушка зашла в коридор.

– Что случилось? – одними губами спросил Иван.

– На меня напали. Помоги мне! Можно остаться у тебя?

– Дорогой, кто там? – послышался голос из спальни. Голос был слишком молодым, чтобы принадлежать матери.

Девушка испуганно посмотрела на жениха.

– Кэт, ты бы лучше шла домой! – быстро сказал Иван. – Давай в другой раз, хорошо? Я дам тебе денег на лекарства!

– Что?! – Кэт казалось, она не понимает, что именно говорит парень.

– Иди домой, я сказал! – сердито повторил Иван.

– Кто там? Что происходит?! – из темноты спальни вынырнула, прикрываясь простыней, высокая стройная девушка с распущенными черными волосами.

– Котенок, не волнуйся: это одноклассница! – льстиво сказал Иван, прижимая обнаженную девушку к себе.

У Кэт оборвалось сердце. Боль в груди снова дала о себе знать, руки задрожали, перед глазами вспыхивали желтые и зеленые пятна.

– Что с тобой?! Ты пострадала?! – с ужасом и отвращением смотрела на Кэт соперница. – Тебе что-то нужно?!

– Мне ничего не нужно, – едва ворочая языком, сказала Кэт. Единственное, чего бы она могла пожелать, – чтобы этой девушки здесь не было, чтобы ее белые, холеные руки не касались Ивана. Но этому желанию не суждено было сбыться.

– Тогда почему ты здесь?!

– Меня здесь нет, – тихо сказала Кэт и вышла из квартиры.

Дверь тут же захлопнулась за ее спиной. Слезы лились из глаз Кэт. Девушка на ощупь нашла кнопку вызова лифта, зашла в кабину. Что теперь делать? Как жить с тем, что ты – пустое место? Наверное, ничего не надо делать. И жить не стоит. Ее здесь нет. Ее не было. И не должно быть.

Кэт нажала на кнопку девятого этажа. Девушка вышла из лифта и поднялась на чердак. Дверь здесь всегда была открыта, и Кэт с Иваном несколько раз поднимались на крышу многоэтажки, чтобы посмотреть на шахту и террикон на закате.

Кэт подошла к краю. Город лежал под ногами темный, закопченный, страшный. Сумерки давили на плечи. Все тело болело, словно на девушке не осталось живого места. Как ее может не быть, если ей больно?! Как они могут снова и снова ранить, если она уже вся в крови, если она обессиленная?! Зачем бить ее, если она уже повержена?!

– Ты не повержена, пока ты жива! – зазвучал в сознании чей-то чистый, мягкий голос. – Не все можно исправить, но все можно пережить!

Пережить?! Нет! Жить уже не получится! Мучиться, страдать, изнемогать от боли и страха, шарахаться от людей, ненавидеть мужчин, плакать, голодать, слепнуть по ночам над шитьем – да! Жить – нет! Умерла – так умерла!

– Не выдумывай! Живи, пожалуйста! Ты сможешь начать заново, с чистого листа! Есть люди добрые, преданные, искренние! Ты найдешь их, и они помогут тебе подняться! Ты не одна!

– Я – одна! Если я одна сейчас, на этой крыше, то плевать, кто был и будет в моей жизни!

– У тебя есть мать, она нуждается в твоей помощи! У тебя есть друзья, которые расстроятся из-за твоей гибели!

Кэт было безразлично, кто в чем нуждается, и кто что чувствует. Они убили ее, все они, и они не заслуживают сочувствия.

– Они заслуживают искупления! А ты – будущего! Тебе надо жить, осуществить свои мечты, познать истинное счастье!

– Мне ничего не надо! – решительно сказала Кэт и шагнула.

Бездна разверзлась, холод и ужас пронзили ее тело. Кэт слышала нечеловеческий крик. Она инстинктивно цеплялась руками за воздух, но, как всегда в жизни, не находила опоры. Это все, все, конец! Сердце трепыхалось в агонии. Девушке казалось, что ее тело сейчас лопнет. Она чувствовала приближение земли. Немой испуг парализовал Кэт. Девушка почувствовала сильный удар и ужасную умопомрачительную боль. Кэт успела обрадоваться тому, что эта боль – последняя.

Кэт слышала над ухом всхлипывания. Первая мысль кольнула, как игла, – выжила! Спасли! Осталась инвалидом!

Открывать глаза не было сил. Все надоело! Все бессмысленно! Не удалась ей жизнь, и даже смерть не удалась! За что? За что?!

– Дурочка! – выдохнул кто-то ей в ухо. – Что ты наделала?!

Кэт заставила себя открыть глаза. Девушка лежала на спине, а над ней, будто крышка гроба, висело низкое стальное небо. В поле зрения появился разъяренный бледный парень. Черные кудри торчали в разные стороны. Светло-голубые глаза горели неуемной злобой.

– Ты! Вставай! Вставай и объясни, зачем ты умерла! Ты – молодая, здоровая, красивая! Вставай! Давай, расскажи мне, почему я должен погибнуть?!

Кэт поднялась на локтях. Безумный парень продолжал стонать, но девушка не слушала, оглядываясь вокруг. На сколько хватало взгляда, тянулись серо-зеленые пески. Ни единого деревца, ни единого кустика, ни единой травинки. Холодная пустота, тихая бесконечность. Только голос сумасшедшего наполнял неоглядные серые просторы. Где ее дом, больничные стены, где кладбище, в конце концов?! Что за черт?!

– Где я? – тихо спросила Кэт.

Девушка встала, отряхнула с юбки песок. Безумец не слышал. Безумец плакал, уткнувшись лицом в ладони.

– Эй, ты! – Кэт осторожно прикоснулась к руке парня. – Где мы? Чего ты плачешь?

Парень не отвечал. Острые плечи его вздрагивали от беззвучных рыданий. Тишина тисками сдавливала голову – липкая, холодная, неестественная тишина.

– Не плачь! – попросила Кэт. – Мне тяжело смотреть, как люди плачут!

Парень взглянул на нее и всхлипнул. Слез в его красных глазах не было.

– Ишь ты, какая гуманистка! – поморщился парень. – А легко, думаешь, смотреть, как люди прыгают с крыши?!