Рина Лесникова - Ведь так не бывает на свете…

– Роси! А ты уже решила, кто тебя догонит на большом празднике осени? Ну, Роси! Не кривись! Мы уже взрослые! А ты видела, как на меня смотрел Валент на ярмарке? Как ты думаешь, он пойдёт в лес? Роси, я таких девочек могу родить от него! Я ещё и вечером пробегусь по лесу в сторону волчьих угодий, пусть он получше запомнит мой запах! – восхищалась рыська Лизетта, когда они вечером собрались на посиделках на краю их небольшого поселения оборотниц, которое незамысловато называлось Рысья Даль.

– Лиззи, ну что ты говоришь, какой Валент, какие девочки? Нам с тобой всего по шестнадцать лет! – пыталась вразумить подругу Ростани.

– Да! Уже по шестнадцать, первое совершеннолетие! И по нашим законам мы уже можем допустить к себе первого мужчину! Вон Параске-лисичке восемнадцать, а она уже имеет двух дочек! "Уважаемая мать!" – передразнила кого-то Лизетта.

– А Рута? Она умерла, когда рожала своего первенца!

– Конечно, её первенец был тигром! А меня догонит Валент! И вообще я рожу девочек. Двух ма-аленьких девочек-рысят. И сразу стану уважаемой матерью!

– Лиззи! И ты не будешь больше играть со всеми на детской поляне, не побежишь с нами на речку босиком, няня не расскажет тебе сказку. Дети привяжут тебя к нашему селу, и ты не сможешь посмотреть большой мир, пока они не найдут своего первого мужчину!

– Роси, а зачем мне большой мир? Везде всё одинаковое. И, – Лизетта вздохнула, – там нет Валента-волка.

– Лиззи, там будут другие. Ну что ты затеяла. Волк да волк. А настоящего тигра встретить не хочешь? Или льва? Лиззи, – Ростани наклонилась совсем близко к уху подруги и прошептала, – няня говорит, что есть настоящие драконы! Только, – вздохнула она, – это всё сказки.

– Роси, ты уже взрослая женщина, а всё ещё веришь в нянины сказки!

– Лиззи, я ещё не женщина.

– Да знаю я! – отмахнулась подружка, – но скоро мы станем ими! Роси, Параска хвалится, что это так приятно, – и Лизетта предвкушающе закатила глаза. – Как ты думаешь, она не врёт?

– Лиззи, ну сама подумай, первый раз очень больно, а вдруг он ещё и укусит тебя?!

– Ещё и укусит, – мечтательно проговорила Лизетта. – Укусит, значит, вернётся. И тогда я уж точно понесу от него двух замечательных девочек! И смогу перекидываться!

– Лиззи, – понизила голос Ростани, – а давай ты поможешь мне спрятаться и пересидеть большой праздник осени!

– Роси, – недоуменно оглядела её подруга, – если ты спрячешься, то матроны унюхают, что ты не стала женщиной?!

– Да, Лиззи, я спрячусь и пережду все три дня. А потом скажу, что никто не позарился на меня.

– И вернёшься в детинец к няне?! Будешь возиться с чужими детьми? Мальчишками?! В то время как могла бы родить своих девочек? Или хотя бы одну.

– Лиззи, мир такой большой, он не ограничивается нашим лесом. Помнишь заезжего менестреля? Какие баллады он пел!

– Ну да! Менестрель. Он же человек! А они все лгуны. Глупости он пел! Всё-то у них не так, как нужно. Где это видано! Женщина и мужчина всегда живут вместе. В одном огромном доме! И все их дети живут с ними. И девочки и мальчишки! Да быть такого не может! Отродясь заведен порядок Великой Оборотницей. Мы, женщины, живём в своём селении, а мужчины в своём. Встречаемся на большом празднике осени и совокупляемся. Не морщись! Да, совокупляемся! А потом рожаем детей. Девочки остаются с матерью и усиливают её род, а мальчишек отдаём отцам. Сама подумай, ну как можно иначе!

– Вот я и хочу посмотреть.

– Глупости это всё Роси, просто сказки! Вот родишь свою дочурку, тогда и поймёшь, что лучше нашего Залесья не найти!

Шёл третий день большого праздника осени. Праздника, в который девушки и юноши оборотни выходили в лес, встречались там для того, чтобы познать впервые друг друга и, если пожелает того Великая мать-оборотница, зачать детей. А взрослые оборотни-мужчины приходили в селения женщин.

Ростани лёгкой тенью бежала по родному лесу. Каждое деревце здесь было знакомым, каждый овражек был исхожен. Но сейчас за ней гнался мужчина, который знал этот лес не хуже её. Вынослива была Ростани-пантера, но преследователь старше и сильнее. Уже вторые сутки он загонял её как какого-нибудь зайца. Она чувствовала его азарт, запах его тела, его желания. Валент-волк настигал девушку. И он был в своём праве. В своём дурацком праве.

Ну зачем взрослому волку молоденькая пантера?! Как правило, молодые подбирали себе партнёра своего возраста. Нередки случаи, когда и договаривались заранее о встрече на большом празднике, где и познавали первые любовные утехи. А затем расставались, довольные друг другом и обретя свои вторые ипостаси. Через положенное время мужчина интересовался, кого родила его избранница. Ежели мальчика, то забирал его отец через три-пять лет, в зависимости от того, как крепок был молодой оборотень.

Задумавшись, Ростани не заметила выступающий корень, споткнулась и упала. Как же омерзительны мужчины, и всё, что с ними связано.

– Так-то, крошка, – проговорил Валент, склонившись к уху девушки, – через девять месяцев зайду к тебе полюбоваться на сына, а сейчас… – он хотел прокусить шею Ростани, но она зарычала, и через миг руки насильника обнимали чёрного зверя, который злобно скалил на него зубы.

Мужчина неохотно отпустил молоденькую пантеру.

И почему старшие подруги говорили, что это может быть прекрасно?

***

Ростани, превратившись опять в девушку, свернулась калачиком и горько зарыдала. Как же это всё больно и мерзко. Бедные матроны, они родили по пять и больше дочек! И это не считая сыновей, которых они отдали отцам. Ростани родит свою малютку-пантерочку и больше никогда не выйдет на большой праздник осени. Дочку. Ей достаточно быть просто матерью. Не хочет она быть ни уважаемой матерью с двумя дочками, ни почитаемой с тремя, ни достопочтенной с четырьмя, ни, тем более, матроной, которые отважились родить пять и более дочек. Девочку. Ростани сама будет рассказывать ей сказки, которые рассказывала им няня, и петь баллады про чудные обычаи дальних стран, про которые пел заезжий менестрель.

А вдруг и правда родится волчонок, как сказал Валент? Его придётся отдать отцу. И опять идти на большой праздник осени. И так до тех пор, пока не родится девочка. Вот няня так и не смогла родить дочку, и всё, что ей остаётся, это нянчить чужих сыновей. Ростани замечала, как няня привязывалась к малышам, хоть они и были мальчиками. А однажды даже видела, как добрая нянюшка плачет после того, как отдала слабенького медвежонка отцу. "Не выживет малыш", – шептала она. Это было правдой. Мужчин-оборотней было намного меньше, чем женщин. Те, которым удавалось не погибнуть в детстве, сходились в жестоких схватках в юности. Внутренний зверь не терпел конкурентов.