Инесса Давыдова - Верона. Часть III

У меня лицо вытягивается от удивления.

– А чем тебе Шварц не угодил?

Софа надувает щеки и изображает Арнольда.

– Полагаю, что гей-брак – это именно то, что непременно должно быть между женщиной и мужчиной.

Я прыснула.

– Да он прикалывался, ну не может же быть он таким тупым, – пытаюсь оправдать кумира девяностых.

– Скорее всего, прикололись его спичрайтеры. Арни даже по бумажке плохо читает.

Вспоминаю, с чего начался разговор, и спрашиваю про Анну, чем она титул дуры со стажем заслужила.

– Пишет, что Габ просит ее одуматься, типа они вместе год и любят друг друга, она просто оступилась и так далее… – Софа закатывает глаза. – Тот еще дурошлеп! На хрена она ему такая нужна, если бежит с первым встречным, как Валерия Мессалина с царского ложа в лупанар.

Может, Софа права и Анна еще не готова к серьезным отношениям?

К замужеству мама меня готовила лет с двенадцати. Не учеба, а кулинария, шитье, домашнее хозяйство и огород были моими приоритетами. Это уже два последних выпускных года мама нанимала репетиторов для поступления в институт. Но вышеперечисленное не исключалось из моей жизни, а совмещалось. Если я начинала ныть, мама упирала руки в бока и говорила: «Меньше трепись с подругами и читай своего Гарри Поттера, а больше работай и учись, тогда все будешь успевать».

– Не понимаю, как можно дать согласие на брак и тут же закрутить с другим? Это ведь только подтверждает, что она еще не отошла от того, что у них произошло с Габом. Злится на него и тут же дает согласие. Вот где она промахнулась.

Аристарх

Мать встречает меня в своем кабинете вымученной тусклой улыбкой. Всю дорогу я ломал голову, что же за решение она приняла, из-за которого теперь нужно бучу поднимать. Ну, приняла и приняла. Как говорится, сделай выводы и живи дальше. Мне зачем знать о ее ошибках?

– Сынок, – голос дрожит, она показывает на кресло и садится рядом.

– Ма, – сжимаю ее руку, давая понять, чтобы не волновалась. – Этот разговор так обязателен?

– О! Ты не представляешь, как…

– Ладно, ма, что у тебя?

Смотрю на часы. Половина пятого, а мне еще минимум час добираться до фитнес-центра.

– Сынок, – мать заламывает руки и тяжело вздыхает, – не знаю, как начать…

Да что это с ней?

– Ты узнала что-то о гибели Авроры? – пытаюсь прощупать почву.

Она мотает головой.

– Это касается меня, тебя и еще одного человека.

Почему-то я решил, что речь пойдет о Лили. Мать это поняла и выпалила на одном дыхании:

– Платон тебе не родной отец!

Меня будто бетонной плитой придавило!

– Чего? – вцепился в подлокотники кресла и вытаращился на мать неморгающим взглядом.

Проклятье! Как такое возможно?

Минуту буравил ее лицо: она краснела, бледнела, плакала, но так и не заговорила. Передо мной пронеслись детские воспоминания, в которых неизменно присутствовал отец. Между нами всегда было взаимопонимание. Отца я уважал и старался следовать его примеру. А уважать было за что. Он человек слова, добрый, заботливый, душа компании. Дома он первый заводила. Мы с Авророй были его помощниками и сообщниками буквально во всем. Если бы мне сказали, что мой старший брат ему не родной, то я бы быстрее поверил, но я…

Прочистил горло, спрашиваю:

– А он знает?

Мать кивнула. От этого мне почему-то стало легче.

– Не поздновато ли для признаний?

– Был бы выбор за мной, я и под страхом смерти никогда в этом не призналась, но… решаю не я…

– Кто он?

– Вот на этот вопрос труднее всего ответить.

– Как это? Он что – призрак? – нервно хохотнул я, но мать на меня так посмотрела, что я осекся.

– Именно в этом и кроется проблема. Долгое время он действительно был призраком.

– Рассказывай, ма, с самого начала.

Исповедь растянулась на час. Передо мной развернулась многолетняя семейная трагедия, о которой я даже не подозревал. По словам матери, когда Севе было два года, она влюбилась в другого мужчину. Долго боролась с чувствами, но в конце концов под напором оборотистого хахаля ушла от отца. Из-за кочевого образа жизни, а, как я понял, человек он служивый, мать постоянно переезжала с квартиры на квартиру, из города в город. В таких условиях воспитывать сына было нельзя, и Сева остался с отцом. А когда они наконец осели, отец заартачился, не давал развод, грозился лишить мать материнских прав, и родители решили пока ничего не менять. Вскоре мать забеременела, а за два месяца до моего рождения биологический папаша исчезает с радара, как сбитый самолет. Две недели мать сходила с ума, а потом к ней подчалили два типа, предъявили корочки и разъяснили, что ее любимый будет отсутствовать в стране не менее пяти лет, и ей лучше вернуться к прежней жизни. Из этой реплики я понял, что крендель, который бросил меня и мать, типа секретного агента. Тьфу! Мало в моей жизни было драйва, еще одна головная боль подвалила.

Перед родами мать приехала повидать Севу. Отец узнал, как обстоят дела, и уговорил ее вернуться. Сказал, что примет меня как родного и никогда не вспомнит о случившемся. Кстати, главным его условием было: биологический отец не должен претендовать на ребенка.

Прошло пять лет, объявился Джеймс Бонд и начал качать права. Но мать ему быстро объяснила, что почем. Я так понял, работодатели тоже подключились, и папашка отступил. Так сказать, приказ есть приказ. Ему разрешили видеть меня, но не говорить, кто он мне. В памяти всплывает дядя Яша. Так вот это кто! Помню его смутно. Особо часто он появлялся в период начальной школы, а потом опять пропал. Последний раз мы виделись, когда мне было четырнадцать. Мать уговаривала меня с ним пообщаться, но я брякнул, что меня ждут друзья, и был таков.

Наверное, все бы этим и закончилось, но после свадьбы пропала Аврора. Они с мужем уплыли на парусной яхте в кругосветку и исчезли в районе островов Фиджи. Это было самым черным периодом нашей семьи. Мы подключали всех, кто мог помочь в поисках. Мать призналась, что позвонила папашке Яшке и попросила о помощи. После этого он стал звонить чаще и узнавать новости из моей жизни. Периодически он пропадал, потом снова всплывал. А недавно я попал в поле зрения его следственной группы, которая следила за моим партнером. Я напрягся – партнеров у меня много, хрен его знает, где я там засветился, а мать не знала ни имен, ни деталей.

– Он сам все расскажет.

Мой мозг ушел в режим обработки данных. Вспоминаю инцидент на парковке перед клубом в день свадьбы.

– Это с ним ты говорила на стоянке клуба?

Мать кивнула.

– Он хотел тебя поздравить со свадьбой, но отказался ломать комедию с «дядей», сказал, что ты уже мужчина и должен знать правду.

– Ясно. Что вы от меня хотите?

– Он хочет поговорить…