Светлана Леонова - Свет надежды

– Отчего же Вы так решили, моя милая госпожа? – Грегер проигнорировал просьбу своей собеседницы, и Айна невольно поморщилась, вновь заслышав подобное обращение, но сумерки в комнате скрыли это от старого воина.

– Можно начать хотя бы с того, что я родилась в Моргаше. – И стыдливо пряча свой взгляд, пояснила. – Я дочь его врага. Дочь правителя Моргаша.

– Очевидно, есть и другие причины? – с мягкой улыбкой произнес Грегер, словно услышанное им не имело ровно никакого значения.

– Я ослушалась приказа.

– Думаю, это ближе к истине. – Отчего-то самодовольная полуулыбка старика совсем не вызывала беспокойства. Скорее Айна чувствовала расположение Грегера, его сочувствие. – Неугодных жен ссылали сразу же. Если только не желали получить законного наследника…

Айна была готова поклясться, что покраснела до кончиков пальцев. Ей было неловко признаваться, что она не вызвала у своего супруга даже этого желания. За все прошедшее время Рагнар ни разу не посетил ее покоев. Очевидно, что это последнее, чего он мог бы пожелать. Возможно теперь, когда она сослана в дальние земли, Зангра получит своего законного наследника от другой женщины. Но отчего же стало так печально от этих мыслей? Отчего так кольнуло в груди и так тревожно забилось сердце?

– Так чем же молодая госпожа рассердила Рагнара? – с легкой настойчивостью ворвался голос старика, возвращая Айну из задумчивости.

– Я, вопреки предостережениям правителя, оставила стены замка и решилась оседлать его вороного…

– Уж не Брайса ли? – Раздался изумленный голос, и тут же старик разразился громким хохотом. –Вы или безумная, или наивно смелая. Я помню это существо: дикое и своенравное, словно вышедшее из самой преисподней, оно никого не подпускало к себе. Нет, должно быть, Вы смеетесь над стариком Грегером. Как Вам удалось хотя бы подойти к нему?

– Я ухаживала за ним, когда он был слаб от болезни. – Теперь Айна и сама понимала, насколько ее поступок был безрассудным. В ее голосе слышалась печаль раскаяния, но жалеть о содеянном было поздно. Одно только тревожило ее: что сталось с ее любимцем? Полностью ли он оправился или все так же нуждался в уходе? Навещает ли Рагнар своего верного друга или новый конь стал достойной заменой, вытеснив из сердца правителя прежнего?

В воцарившемся молчании Айна поймала на себе изучающий взгляд Грегера. Мужчина так ничего и не ответил ей, но и без слов было понятно, что в тот самый момент все его впечатления о ней складывались в единое целое. А ей совершенно не хотелось знать, какое оно будет. Она – неугодная дочь правителя Моргаша и нежеланная супруга правителя Зангры. Для осуждающих взглядов она становилась день ото дня сильнее, а сносить чужую жалось ей не хотелось.

Тягостное молчание слишком уж затянулось, и Айна, не выдержав пристального взгляда смотрителя замка, еще плотнее укуталась в свою теплую накидку, словно та могла укрыть ее от любопытствующих глаз.

– Пожалуй, мы слишком засиделись. – девушка оглянулась по сторонам, отмечая, как темнота поглотила замок и горы за окнами. Ночь вступила в свои права. – Если позволите, я Вас отставлю.

– Да, пожалуй, Вы и правы, госпожа. – Старый воин выпрямился и поднялся следом за ней. – Отдых нам нужен всем. За дни Вашего пребывания здесь много работы проделано.

Грегер молча проводил взглядом молодую принцессу и лишь тогда, когда эхо ее шагов утихло где-то наверху винтовой лестницы, он обратился:

– Ну и что ты о ней думаешь? Да не прячься ты, Арнкелл, я знаю, что ты там, за потайной ширмой. Эту девочку ты мог обмануть, но не меня же.

Звучный смех раздался в ответ, но старый соратник Грегера так и не появился.

– Сначала она оседлает Брайса, а потом та же участь постигнет и Рагнара. И он, отнюдь, не будет против.

Смех стал утопать в глубине потайных коридоров замка, и Грегер остался один в зале. Он не сомневался, что причины, побудившие его правителя отослать свою жену из своего замка, крылись в чем-то ином. За простое ослушание не отправляли в ссылку. Да еще и в самый укрепленный замок, служивший последним оплотом надежды. Скрытые гарнизоны да близость к границам, через которые можно переправиться в земли надежных союзников, также делали Раиньяг одним из самых безопасных мест в Зангре. От кого же так охранял Рагнар эту девочку?

***

Густые сумерки окутывали все вокруг. Солнце никогда не поднималось в землях Зангры, как и в землях Моргаша, выше горизонта, оно лишь в редкие дни ненамного показывалось и слабо освещало скудные поля и горы.

Иногда вечерами, когда становилось особенно тоскливо и от жалости к самой себе едва не раздирало на части, Айна молча смотрела в темноту, туда, где за неприступными стенами и высокими горами скрывался другой великолепный замок Зангры. Ее душа словно рвалась туда, и даже самой себе она не могла бы объяснить, отчего ее печаль была связана именно с тем местом, а не с родным отеческим домом.

Разговор с Грегером затронул невидимые струны души, вновь напомнив ее смиренную участь жить вдали ото всех, не имея возможности познать даже крохи тепла семьи и любви. Ее жизнь была совершенно бесцельной и бесполезной. Рука невольно легла поверх кулона, отданного Рагнаром во время церемонии скрепления брачного союза, пальцы сжали холодный синеватый топаз, отдавая свое тепло бездушному камню. Айна и сама не понимала, для чего она все еще носила этот его. Он стал лишь еще одним свидетельством ее никчемности, как и этот затерянный замок. Холодный камень, словно маленький кусочек льда, которому никогда не суждено оттаять, как и сердцу Рагнара, – она носила это единственное напоминание о своем грозном муже у самого сердца и даже самой себе не могла объяснить, почему ей так тяжело было расстаться с ним. Интересно, вспоминает ли грозный правитель Зангры о своей жене? Так же, как вспоминает его она.

*** ***

Прим. автора. Имена новых героев и их значения:

Арнкелл – «орлиная защита»;

Грегер – «бдительный»;

Торгер – «копье Тора».

Ночи в горах всегда были на стороне тех, кто хотел затаиться среди неприступности и уединенности природных громад. У самых подножий огромных гор расстилались непроходимые темные леса, которые старались обходить стороной даже дикие звери и птицы, не говоря уже о людях. И только ему одному были по нраву эти непроходимые чащи. Здесь можно было затеряться, не опасаясь появления нежданных гостей, бродить часами напролет, наслаждаясь одиночеством и погружением в собственные воспоминания. Когда-то он был счастлив здесь. Когда-то именно здесь он потерял все, что было дорого его сердцу. И теперь он бродил в этих давно позабытых чащобах в надежде увидеть ту, что всегда была светом его жизни.