Светлана Леонова - Свет надежды

– Даже не заедешь? – Поравнявшийся с Рагнаром молодой всадник положил руку на его плечо и, дождавшись внимания от своего повелителя, кивнул в сторону Раиньяга, оставшегося далеко за их спинами.

– Нет времени, – коротко ответил Рагнар. Он, как и всегда, был немногословен. Даже с Халмаром, младшим сыном Ивара, с которым он был дружен с самого детства, Рагнар не спешил делиться тревожными думами, предпочитая подальше прятать их от людских глаз. Прежде всего, он правитель. От него ожидали верных и справедливых решений. И показывать свои слабости перед собственным народом Рагнар просто не имел права. Не в это тяжкое военное время.

– Рагнар, ты не задумывался над тем, что Зангре нужен наследник?

Резкая смена темы застала Рагнара врасплох, и он обернулся к другу:

– С чего вдруг такие разговоры?

– Времена нынче военные… Да и потерь у нас очень много. В последней битве вон как посекли нас. Да ты и сам отнюдь не царапинами отделался. В общем, народ волнуется, а ну как с тобой что-то станется…

– Что со мною станется? – рассмеялся молодой правитель, но смех его получился натянутым и вымученным.

– Это война, Рагнар, – покачал головой Халмар, – а у нее законов нет. Она никого не щадит, не смотрит на положение. Люди боятся: ты после себя не оставляешь надежды. Зангре нужен наследник: как дань традициям, как надежда, в конце концов. У тебя есть жена. Пусть она и дочь Сверра, но она может родить тебе сына. Потом ты можешь забрать ребенка, чтобы воспитать его по нашим законам, а ее сослать в дальние земли.

– Ты живешь идеалами, Халмар, – чуть улыбнувшись, ответил Рагнар, осматриваясь по сторонам. – Даже если со мной что-то и случится, что вам даст наследник в люльке? Во главе войска он не встанет, а Сверр, почуяв слабость противника, непременно этим воспользуется. С наследником или без вам все равно пришлось бы избрать для себя нового правителя, который смог бы встать во главе войска и дать отпор врагу.

– Это не идеалы, друг мой, – упрямо покачал головой Халмар. – Уже сейчас ты сеешь зерно междоусобиц, затягивая с наследником. Ты правитель, и каждый твой шаг, каждое решение влечет последствия для всего народа.

– Халмар, откуда в тебе столько мудрости? – засмеялся правитель Зангры, понимая меж тем, что друг его был как никогда прав. Что станется с его народом, если его самого не станет? Либо Сверр подчинит себе разрозненные земли, либо те, кто будет бороться за власть, расклюют Зангру по кусочкам. И тогда вся эта война против завоевателей окажется бессмысленной. Бессмысленной будут смерти тысяч воинов, бессмысленными будут страдания народа.

– Видимо, отец поделился частью своей, – смеясь, ответил тот.

Самой высшей мерой доверия, которую могли оказать собравшиеся на съезде правители, были прошения нескольких куридов о принятии под свою величественную высокую руку с городами и землями. Более всего Рагнар боялся, что не сможет договориться с соседями, но когда добрая половина из них решила добровольно принять подданство Зангры, он растерялся. Такие решения принять в одиночку он не мог: если выгода как для него, так и для куридов от такого предложения была очевидна, то обратную сторону такого присоединения покажет только время да верный просчет. Рагнар не знал, каково истинное положение в куридах, изъявивших желание присоединиться, а главное, как это будет воспринято как Сверром, так и другими землями. Это решение должно было быть принято только в согласовании с собственным народом и советом старейшин. Рагнар прекрасно понимал, что такие прошения были направлены ему не столько из стремления вместе сокрушить общего врага, сколько из попытки снискать защиты у Зангры.

Обратная дорога проходила в полнейшей тьме и тишине. Рагнар размышлял, продумывал каждое свое решение. Но все же для действительно верного шага ему нужно было знать, как действительно обстояли дела у соседей. И помочь ему в этом могли только они одни – три старика, бывших некогда одними из лучших воинов почившего отца.

– Не отставать, – громко скомандовал он своей группе, даже не оглядываясь.

– Решил последовать моему совету? – не без иронии спросил Халмар, едва только они ступили на скрытую тропу, ведущую к Раиньягу.

Рагнар обернулся, и в кромешной темноте было видно, как зло сверкнули его глаза.

– Если тебе нечем заняться, кроме как разводить бабьи небылицы, я найду тебе подходящее занятие.

Более он не проронил ни слова, но верный его соратник и без этого понял, что допустил слишком большую вольность в своих мыслях, и предпочел смолкнуть. Его повелитель никогда не допускал кого-либо близко к личным переживаниям, а потому никто не мог с точностью сказать, что же творилось в его душе под маской уверенной решительности.

Разговор со стариками мог подождать некоторое время. Единственное, чего сейчас хотелось, это вновь, как в далеком детстве, подняться на гору и, оставшись один на один с самим собой, попытаться разобраться со всем, что происходило вокруг него. Перекинувшись парой слов с Арнкеллом, он поспешил покинуть укрепленные стены и подняться на вершину. Из задумчивости его вывело едва уловимое движение впереди. Повинуясь инстинкту, Рагнар неслышно последовал за тенью. Он нагнал ее почти у самой вершины. И с удивлением узнал в ней свою жену. Она стояла на краю над самой пропастью, ветер трепал ее легкую накидку и пряди светлых волос, выбившихся их длинных кос. Девушка бесстрашно смотрела вдаль, не замечая ничего вокруг. Рагнар осторожно ступал вперед, боясь, что она может сорваться с высоты, испугавшись его неожиданного появления. Что, Одхан ее раздери, она здесь делала? Для чего девчонке понадобилось забираться на эту высоту одной? Он еще разберется со смотрителями замка, позволившим ей покинуть стены – ведь им был дан приказ следить за нею, беречь, как зеницу ока. Не хватало еще Зангре неприятностей из-за трагедии с глупой непокорной девицей Сверра.

В небе над ними взмыла огромная птица, огласив горы раскатистым криком. Айна гордо выпрямилась, медленно развела руки в стороны, и спустя мгновения Рагнар с ужасом увидел, как она медленно наклоняется вперед, готовая вот-вот устремиться вниз, словно птица, срывающаяся с высокой скалы в желании воспарить над пропастью.

Айна любила подолгу смотреть с высокой башни на горы. Простоявшие здесь не одно тысячелетие, они хранили в своей памяти многие события, одним из которых когда-нибудь станет и она сама. Незначительным, а быть может и таковым, которое поспешат скорее забыть. Если уже не забыли. Люди быстро вычеркивают из памяти все ненужное.

В последние дни ее постоянно преследовали сны, в которых таинственная незнакомка показывала удивительные и до боли знакомые места, которые, однако, Айна не могла вспомнить. Они были залиты солнечным светом, а все вокруг было наполнено безмятежностью. Никогда в своей жизни Айна не видела таких прекрасных мест. Ей отчаянно хотелось рассказать об этих видениях кому-нибудь, но даже родной Сенире она не смела открыться. Как объяснить то, чего нет, а тем более свою веру в это?