Элеонора Брайтон - Игра

– Марко, – произнес Антонио поднося мобильный телефон к уху. – Тебя можно поздравить с отличными новостями? – Он положил вилку и улыбаясь посмотрел на сидевшего напротив отца.

– К сожалению, нет, – ответил Марко.

Антонио нахмурился.

– Не понимаю в чем проблема?

– Было оглашено завещание Дэна Сандерса. Все переходит к его подруге детства.

– Что еще за подруга детства?!

– Миссис Мона, одного с ним возраста, они знакомы с трех лет, – произнес Марко на том конце провода.

– Черт. – Антонио помолчал. – Странное имя Мона. Ладно, я сам разберусь. Мне придется приехать в Соному. Найди мне все, что сможешь на эту подругу детства и на Дэна Сандерса, – он отключился, взглянув на отца.

– У нас небольшие проблемы, – пожилой мужчина, сидевший напротив, нахмурился, утвердительно кивнув, продолжая есть стейк.

Антонио сделал глоток вина.

– Странное имя Мона, ты не находишь?

Отец внимательно посмотрел на сына, медленно положив нож и вилку, взял бокал.

– Я бы сказал редкое… не часто встречается.

Вокруг Луиджи Марчиони до сих пор, несмотря на его возраст, ему было к шестидесяти, чувствовалась аура власти и уверенности. Он был таким же высоким, как и его старший сын, поджарым. Заметив их вместе, можно было точно сказать, что они родственники, и глядя на Антонио представить каким был Луиджи Марчиони в молодости. Он двигался неторопливо, все его движения были как бы замедленными, плавными, как у вальяжной пантеры, развалившейся на ветке дерева и лениво наблюдающей за всем сверху. И все, что она видела внизу, мало ее впечатляло и заботило. Она точно знала, что всегда получит свое.

Его такие же черные волосы, как и у сына, сейчас были припорошены сединой, на смуглом лице залегли редкие морщины, в глазах изредка проскальзывала еле заметная грусть, но в основном, он смотрел пристально, как бы бередя твою душу.

Луиджи Марчиони сколотил империю, которой не было равных, начиная не с нуля, а используя деньги семьи, приумножив их в тысячи раз. Он до сих пор не отошел от дел, правда, большую часть своего бизнеса передал старшему сыну и Марко, самый младший из его сыновей – Паоло, особо его не радовал, отказавшись заниматься каким-либо бизнесом, доставляя уйму хлопот, пытаясь найти себя хоть в чем-то, хотя до сих пор не понял в чем именно, пробуя себя в разных профессиях, ведя при этом разгульный образ жизни, благо средства позволяли.

Сейчас, наконец, передав свое наследие в нужные руки, Луиджи мог спокойно заняться тем, к чему его всегда тянуло – виноградникам и виноделию. Ему нравилось прогуливаться вдоль высаженных виноградных лоз, чувствовать еле уловимый запах земли, смешанный с ароматом винограда и листвой. Нравилось наблюдать, как созревают гроздья, вбирая в себя солнце. Нравилось чувствовать аромат первого собранного вина, крутя бокал в руке, когда вино раскрывалось всеми нотами, и он смотрел на просвет, как играет его насыщенный рубиновый цвет на солнце.

Луиджи называл это своим хобби, о котором мечтал всю жизнь. Нельзя сказать, что его семья не владела виноградниками – владела и еще какими – на юге Италии и в Испании, но в данный период времени они решили обосноваться в Сономе, потому что к винодельням можно было от Сан-Франциско добраться на машине всего за час. Они пытались благоустроить этот город, и то, что было с ним связано, конечно, прикупив помимо строящихся отелей и виноградные области.

Вино Сономы было удивительным, имея вкус солнца и, естественно, мистической «Лунной долины», как ее называли индейцы. Оно было таинственным и неповторимым – с одной стороны; с другой, таило в себе загадку, до конца, так и не раскрывая все свои ноты, как любимая женщина.

Луиджи, вздохнув аромат вина, задумчиво произнес:

– Я бы сказал редчайшее имя… думаю, что сама по себе женщина столь же удивительна.

Антонио приподнял вопросительно бровь.

– Мне кажется, тебе стоит с ней познакомиться, что ты думаешь по этому поводу? – спросил отец, изучая выражение лица сына.

– Мне придется, однозначно, – ответил Антонио, кладя, подцепленную лазанью на вилке, в рот.

– Я рад это слышать…, – отец отодвинул не совсем пустую тарелку. – Кстати о женщинах, – добавил он, отставляя бокал, в который моментально, словно появившийся из ниоткуда официант, долил красное вино «Гейзервиль» 2013 г. выпуска 1000$ за бутылку.

– Когда ты собираешься, наконец, остепениться? – спросил он, положив морщинистые с еле заметными пигментными пятнами руки на стол. – Я устал ждать…

– Папа, прошу тебя, не начинай! – ответил Антонио, потянувшись к бокалу с вином. – Мы это уже проходили.

– Твой неудачный бывший брак, не причина… оставаться монахом.

– Ну, до монаха мне довольно-таки далеко… ты прекрасно знаешь, что я наоборот страдаю от избытка женского внимания.

– Да, всегда так было и всегда так будет – бабочки будут слетаться на мед. Но тебе давно уже пора найти достойную себя женщину, которая не будет тут же падать к твоим ногам от твоего статуса и красоты, она постарается найти и раскрыть в тебе такие грани, о которых ты даже не подозреваешь, и ты будешь поражен, обнаружив их в себе. Такое способна сделать не каждая и только по любви.

– О, Боже мой! Отец, – произнес Марчиони-младший, – умоляю, только не приплетай сюда маму. Такая, как она была единственная, ты сам мне это ни один раз говорил. Больше такой нет… просто нет, они вымерли вместе с мамонтами.

Луиджи издал мимолетный смешок.

– Такие женщины существовали всегда, просто они большая редкость и их нужно найти… самому. Как правило, твой тип им совсем не нравится…

Антонио оторвался от последнего куска лазаньи, подняв голову.

– Ты хочешь сказать, что мама с самого начала не была в тебя влюблена.

Отец издал смех, напоминающий кудахтанье, и взмахнул руками.

– Конечно, нет, она терпеть меня не могла… считала самовлюбленным ублюдком. Но я все же решил добиться ее благосклонности, и…, – он замолчал, его взгляд затуманился, словно отец погрузился в те далекие воспоминания, – не заметил сам, как стал совсем другим… я не мог и дня без нее прожить. Она оказалась полностью моей, той, необходимой дополняющей, словно до нее, меня было всего лишь половина, она придавала мне силы, заставляя встречать каждый новый день, мне хотелось что-то совершать ради нее… что-то такое, чтобы она еще больше гордилась мной… еще больше. Да, мне хотелось завоевывать этот мир, приподнеся его к ее ногам, хотя она не просила и не говорила мне об этом. Ей было хорошо со мной… спокойно, понимаешь, сын? Ты должен найти женщину, с которой бы тебе было хорошо каждый божий день, ради которой ты хотел бы нестись домой, хотелось бы перевернуть этот мир вверх тормашками, хотя она ни разу бы не намекнула тебе об этом.