Татьяна Милях - Корбо. Чёрная птица. Книга 1

Отец вышел следом за дочерью и, заметив сияющие глаза девушки, улыбнулся и обнял её за плечи. Хотя капитан-лейтенанта всё же мучило беспокойство: Бернардо чувствовал бы себя более уверенно, будь они в сопровождении кораблей адмирала дель Альканиса. Но вскоре к «Сан Филипе» присоединились ещё два галеона, направляющихся в сторону Кубы, и барон дель Маркос успокоился. Сеньор знал: пиратское судно не посмеет напасть на караван с таким количеством пушек. Бывало, пираты собирались в большие эскадры, причём вместе шли и французы, и англичане. Но обычно разбойники объединялись с целью набегов на прибрежные города и порты, а потому сеньор был уверен: крупное морское сражение им не грозит, и, ожидая скорого возвращения домой, вместе с дочерью наслаждался плаванием.

На радость пассажирам путешествие проходило спокойно. Эстель не надоедало любоваться красотой безмятежного моря. Изредка вдалеке проплывали удивительные острова, радующие глаз изумрудной зеленью деревьев, белым мягким песком побережья и кружевными бурунами на удивительно синих волнах. Проводив восторженным взглядом землю, девушка снова всматривалась вдаль, словно в ожидании нового чудесного зрелища.

Вскоре Эстель познакомилась с той самой эффектной дамой, путешествующей вместе с ними.

Сеньора оказалась женой судьи графа дель Кастильо, который, как и дон Маркос возвращался на родину в Испанию. Девушка порадовалась этому известию: значит, у неё на протяжении всего пути будет спутница. Графиня Долорес дель Кастильо выглядела несколько надменной. Сеньора любила подчеркнуть высокое положение мужа, но сам граф показался Эстель довольно добродушным толстяком, обожающим свою красавицу-жену. Но через некоторое время девушка перестала замечать заносчивый вид сеньоры, в общении графиня оказалась довольно интересной собеседницей. Колкий язычок Долорес развлекал не только Эстель, но и её служанок. Женщины прогуливались по верхней палубе, вели светские беседы, ловили восхищённые взгляды команды и благородных идальго. Долорес, похоже, нравилось всеобщее внимание мужчин. Графиня кокетничала с наиболее знатными из сеньоров и офицеров и забавлялась осторожным ухаживаниями неименитых идальго. Эстель же не обращала на взгляды кавалеров никакого внимания, она грезила встречей с Альваро и мечтала о предстоящей свадьбе с ним.

Наконец корабль пришвартовался в порту Сантьяго-де-Куба. Капитан, высадил пассажиров с материка, взял дополнительный груз и, уладив все дела, в назначенный день вышел в море. Галеон спешил к ранее оговорённому мысу, где «Сан Филипе» должен был присоединиться к флоту адмирала. Матрос на марсе долго всматривался вперёд, надеясь увидеть караван, и, наконец, заметил его на горизонте, но позади корабля. Получилось, они немного обогнали эскадру. Капитан успокоился и, уверенный, что флот адмирала неизбежно нагонит его, продолжил неспешное движение. Но неожиданно ночью налетел шторм. Величавый парусник нещадно раскачивало, а на утро оказалось, что галеон сбился с пути, и «Сан Филипе» следует по морской глади в гордом одиночестве. Рассчитав положение судна, капитан сделал поправку и, намереваясь встретиться с эскадрой адмирала, наметил новый курс. На счастье команды подул попутный ветер, парусник послушно развернулся и, взяв курс фордевинд 28 28 Фордевинд – курс, при котором ветер направлен в корму корабля. Про судно, идущее в фордевинд, говорят, что оно «идёт полным ветром» , корабль уверенно направился к намеченной цели.

Глава 5.

«Поцелуй фортуны» стремительно нёсся по волнам. Чаще всего флибустьеры промышляли в водах Антильского моря или на выходе из него, где беспечные торговцы, мечтая заработать, забывали об осторожности и пускались в самостоятельное плаванье на свой страх и риск. Но отправившись на остров проведать могилу старого капитана, фрегат удалился от традиционных мест охоты и теперь бороздил просторы Атлантики неподалёку от торговых путей. Пиратский корабль, словно голодный волк, кружил вокруг отары овец, в надежде, что какое-нибудь глупое животное отобьётся от стада и сделается его жертвой. Но прошло более недели, а добыча в брюхо фрегата так и не свалилась, и оно, отдаваясь звенящей пустотой, когда по его борту ударяла игривая волна, жалобно урчало. Конечно, самым заманчивым было бы захватить испанский галеон, перевозящий золото и серебро, но испанская корона давно запретила своим судам выходить в океан в одиночку, и пиратам приходилось только жадно облизываться, заметив на горизонте непобедимый флот испанцев, везущий в своих трюмах несметные сокровища.

Точно как сейчас, когда, стоя на мостике, Корбо в подзорную трубу разглядывал вереницу кораблей. Пират тяжело вздохнул: такая добыча была ему не по зубам, и он с досадой продолжал наблюдать за флотилией. Капитан знал, что, конечно, испанцы не смогут догнать «Поцелуй Фортуны», поскольку лёгкий и подвижный фрегат был гораздо быстроходнее перегруженных брюхатых галеонов. «Но лучше не попадаться сеньорам на глаза», – благоразумно решил разбойник и велел прибавить парусов и сменить курс. Корбо намеревался свернуть на остров, расположенный неподалёку, и, переждав там, пропустить флот мимо, а позже выбраться из укрытия и проверить: может, какое нерасторопное судно отстало от каравана?

Услышав приказ, команда быстро поймала ветер, и фрегат вскоре потерял из виду армаду испанцев. «Поцелуй фортуны» нёсся по волнам, когда с марса неожиданно раздалось:

– Корабль, по курсу!

Корбо встрепенулся, вновь поднял подзорную трубу и стал всматриваться вдаль. «Что за корабль?» – интересовался пират и, разглядев флаг, улыбнулся: фортуна явно повернулась к нему лицом.

– Этот точно наш! – хищно хмыкнул капитан.

На горизонте маячил галеон, неторопливо ползущий из колонии в Европу. Хотя ветер по отношению к судну дул попутный, корабль двигался медленно, словно дремлющий тюлень. Во избежание слишком сильного обрастания водорослями, корпуса испанских парусников частенько обшивали тонкими медными пластинами, но скорее всего не это замедляло ход судна. По низкой посадке галеона Корбо понял: он перегружен, и у пирата азартно разгорелись глаза.

Ещё в начале шестнадцатого века в Севилье была учреждена Королевская торговая палата, которая к веку семнадцатому разрослась до чудовищных размеров. Расширяя свои полномочия и власть, палата превратилась в огромного паука, опутавшего, словно сетью, все даже мельчайшие детали корабельной и колониальной жизни. Она предписывала всё: от ширины шляп рабов испанских поселенцев до порядка использования гимнов на борту галеонов в разное время дня. Устав Королевской торговой палаты категорически запрещал перевозить иные грузы, нежели предназначенные для казны его величества короля Испании. Однако эта кипа тщательно разработанных инструкций и маниакальных указов превращалась в мыльный пузырь, в пустышку.