Елена Минькина - В поисках Любви. Избранные и обреченные

Я встретилась взглядом с Джеймсом, и в моих глазах он прочитал грусть, слишком глубокую, а еще беспомощность и отчаяние – я не умела скрывать свои чувства, всегда все было написано у меня на лице. Он улыбнулся мне и ободряюще сказал:

– Мы обязательно выберемся отсюда, вот увидишь, Ирина.

Интересно, сам он верил в эти слова? Я промолчала и поймала себя на мысли, что Джеймс трогает мое сердце. Впервые за последнее время я смотрела на мужчину с симпатией и видела, что и он не спускает с меня глаз. Только бы не влюбиться, это недопустимо, я больше не намерена страдать!

Я чувствовала, что силы покидают меня, я больше не могла идти! Спасение пришло неожиданно. Мы увидели в зарослях камыша плот. Мужчины вытащили его на открытую воду и убедились, что он держится на воде. Весел не было, но Кадербхай нашел молодое деревце и сделал из него шест. Мы едва помещались на плоту втроем. Но все-таки плыть было намного приятнее, особенно для меня – моя коленка заставляла меня при каждом шаге корчиться от боли. Я легла, свернулась калачиком, уткнувшись носом в мокрые доски, Джеймс соорудил второй шест, и плот поплыл в сторону гор. То и дело приходилось делать остановки, чтобы протащить его через мелководье. Где-то вдалеке прогремел взрыв. Мы удивленно переглянулись. С кем воюет наш противник?

– А вдруг это спасатели? – предположила я с надеждой.

– Я не успел передать сигнал SOS, рация вышла из строя еще в небе и связь с землей была прервана. Навряд ли спасатели будут искать нас на этом острове, – возразил Джеймс.

Вдали затарахтел мотор, шум неуклонно приближался.

– Это лодка! Они пустили за нами погоню! – воскликнул Джеймс.

– Откуда они знают, что мы здесь, на болоте? – спросила я.

– Возможно, рядом с собаками были люди, и они видели, что мы уходили по воде, нам надо найти место, где мы сможем прятаться, – ответил Джеймс.

Мы стали лихорадочно искать укрытие, понимая, что если не найдем его, то будем обречены. Перед нами была небольшая заводь, густо поросшая камышом и травой. Это и будет местом нашей стоянки. Плот вытащили на берег и завалили ветками, а сами залезли в густой кустарник и принялись ждать.

Вскоре мы услышали, как звук двигателя перешел в негромкое бормотание. Сидя на корточках в кустах, мы увидели лодку. Она плыла медленно, и мы инстинктивно еще больше прижались друг к другу. Джеймс сжал в руке автомат. Это было единственное наше оружие против пяти вооруженных до зубов мужчин, сидевших в лодке. Сейчас мы с Кадербхаем поняли, что поступили неосторожно, когда выбросили добытое им оружие. Наши противники обследовали заводь. Один из них показал рукой на примятую траву и что-то проговорил. Они открыли огонь по берегу. Кадербхай с силой повалил меня на землю и закрыл своим телом. Мне нечем было дышать, и я ничего не видела, кроме черной земли перед носом. Джеймс открыл ответный огонь. Только стрелял он прицельно в отличие от нашего противника. Мы услышали предсмертные человеческие крики, тела попадали в воду, и лодка перевернулась.

Кадербхай освободил меня, и мы бросились к воде. Мужчины перевернули лодку, и мы быстро залезли в нее. Вокруг нас плавали тела наших преследователей.

– Они не думали, что у нас есть оружие! Поступить так глупо могли только гражданские – воскликнул Джеймс. – Теперь мы без труда доберемся до гор, если только нас не накроют с воздуха!

– Если бы у них был второй вертолет, то он бы уже был здесь, – заметил Кадербхай. – Смотрите, на них нет шлемов! Похоже, нас преследуют разные люди! Вот чудеса! И кому мы только понадобились?

Мы без труда выбрались на большую воду, и лодка, громко стуча мотором, помчала нас к горам. Десять минут – и мы были на месте, к нашему счастью, никто нас не преследовал.

Меня била мелкая дрожь. В каких-то потаенных уголках моей памяти жили воспоминания о том, как меня преследовали и я пряталась, вот так же содрогаясь от страха, боясь даже дышать! Я точно знала, что никогда в реальной жизни не испытывала ничего подобного. Но я часто видела сон, в котором убегала от преследователей. И вот теперь этот страшный сон стал явью.

Кадербхай уверенно вел лодку к берегу. Джеймс, видя мое состояние, обнял меня за плечи со словами:

– Это сильный стресс, Ирина, поэтому ты дрожишь. Вот, возьми, выпей.

Он достал из рюкзака фляжку и протянул мне. Я сделала несколько больших глотков, жидкость обожгла горло, и я закашлялась. Спиртное сделало свое дело: дрожь прекратилась, и я почему-то расплакалась. Джеймс гладил меня по голове, как маленькую девочку, от этого слезы текли еще больше.

– Вот и хорошо, Ирина, – он убрал с моего лица прядку волос, закрывавшую мне глаза, – плакать полезно. Я бы с удовольствием поплакал с тобой, если бы умел.

От этих слов мне вдруг стало так хорошо, я подумала: «Как классно быть слабой и ощущать заботу! Это именно то, чего мне всегда не хватало!»

Лодка уткнулась носом в песок, и мы вышли на берег. Река впадала в огромное озеро, которое полностью, от края и до края, перекрывало доступ к горам. Кадербхай предложил утопить лодку, чтобы замести следы, но я воспротивилась этому:

– Вы забыли, что я не умею плавать! Как я доберусь до гор?

Джеймс задумчиво произнес:

– Скалы отвесные, мы не сможем забраться на них. И я что-то не вижу ни одной пещеры.

– Значит, все было напрасно?! Скоро нас поймают и убьют? – я в отчаянии стиснула руки так, что костяшки пальцев стали белыми. Мы снова забрались в лодку, подъехали вплотную к скалам, и Кадербхай направил ее вдоль скалы в надежде найти хоть какую-то пещеру. Жара стояла невыносимая, и я предложила мужчинам искупаться. Джеймс разделся и прыгнул в воду. Кадербхай остался нести вахту. Он то и дело всматривался в ту сторону, откуда могут появиться наши преследователи. Джеймс поднял кучу брызг, шумно плавал, барахтался, как ребенок. Потом нырнул и пропал надолго. Я в тревоге всматривалась в воду, и, когда уже потеряла всякое терпение, он вынырнул, тяжело дыша:

– Под водой есть проход под скалы, и с той стороны я видел свет. Это наш единственный шанс на спасение.

– Я не умею плавать! – напомнила я.

– А плавать не нужно, Ирина. Мы с Кадербхаем возьмем тебя за руки и потащим за собой, только набери в легкие побольше воздуха.

Господи, как же мне было страшно! Но оставаться здесь еще страшней!

Джеймс предложил:

– Лодку бросим здесь. Течение унесет ее к морю, это собьет с толку наших преследователей.

Мы втроем взялись за руки и прыгнули в воду. Я зажмурила глаза и почувствовала, как сильные мужские руки понесли меня резко ко дну озера. Мы толчками продвигались вперед, я открыла глаза и увидела, как где-то внизу белел просвет. Вот туда мы и должны попасть. Вода неожиданно стала очень холодной. Отчаянно желая глотнуть воздуха, не зная, доберусь ли я до поверхности, я лихорадочно заработала ногами, чувствуя, как леденящий холод вспарывает меня сотнями острых лезвий. От нехватки кислорода у меня перед глазами все потемнело, и я уже не могла определить, далеко ли осталось до поверхности. Воздух кончился очень быстро, я почувствовала, как вода заполняет мои легкие, а потом стало темно.