Елена Филон - Долина падающих птиц

– Нет, но… было проведено тщательное расследование, Вероника, и между Августом и Диной не было обнаружено никаких следов переписки, – отвечает Ева.

– Да говорю же: он всех нас одурачил! Меня, вас, следствие, Дину! Всех, кто когда-либо вставал у него на пути!.. Боже…

– Прошу, успокойся, Ника. Давай немного передохнём, хорошо?

– Какой смысл? – качая головой и истерично посмеиваясь, бросаю на Еву лихорадочный взгляд. – Какой смысл мне всё это выдумывать, а? Для чего?! ДЛЯ ЧЕГО?!

Ударяю кулаками по столу, одновременно вскакивая на ноги, и тут же оказываюсь в захвате у налетевшей на меня охраны.

– ДЛЯ ЧЕГО МНЕ ВСЁ ЭТО ВЫДУМЫВАТЬ, ЕВА?! ДЛЯ ЧЕГО?! СКАЖИТЕ! КАКОЙ СМЫСЛ?!

– Оставьте её в покое! Всё под контролем! – Ева пытается пресечь действия охраны, но тщетно… ПОТОМУ ЧТО НИЧЕГО НЕ ПОД КОНТРОЛЕМ!

– Вы УЖЕ на прицеле! – громко смеясь и глотая слёзы, кричу, пока охрана силой тащит меня к двери. – Он играет с вами! Вы все просто игрушки в его руках! А вы, Ева, сейчас здесь и говорите со мной не потому, что этого требует следствие, и даже не потому, что с какого-то хрена загорелись желанием мне помочь! Вы здесь… вы слушаете мою историю… только потому, доктор, что Август вам это позволил! Ведь если бы он этого не хотел, я бы уже давно была мертва!!!

Смешная девочка с косичкой, платье в рюши.

В глазах искрится солнце, на носу веснушки.

Смешная девочка в руках синичку держит.

А злобный голос в голове приказы шепчет.

«Убей ею – получишь отпущенье».

Не дрогнула рука.

Синичка в небо улетела,

А девочка мертва.

***

– Ты любишь животных, верно, Ника?

– С чего взяли?

– Я изучила твои рисунки, – с несколько секунд поколебавшись, отвечает Ева и вытаскивает лакированного чёрного чемоданчика стопку хорошо знакомых мне бумаг. – Ты любишь рисовать животных и… и портеры людей, я права? – спрашивает об очевидном.

– К чему вы ведёте, Ева? Вряд ли хотите, чтобы я и вас нарисовала, – поднимаю на доктора тяжёлый взгляд. – Говорите прямо, ни к чему заходить издалека.

Между бровями Евы появляется неглубокая морщинка, глаза слегка сужаются, а на лице проступает нечто очень похоже на беспокойство. Хм-м. Она беспокоится? За меня?..

– Как ты спала, Ника? Выглядишь…

– Я не спала, – отрезаю. – Не смогла уснуть. А что? – пожимаю плечами, и на запястьях звенят наручники, которые в этот раз охрана не соизволила с меня снять.

Доктор тихонько выдыхает, видимо пытаясь смириться с моим сегодняшним настроением, затем вытаскивает из середины стопки один из рисунков и демонстрирует мне.

– Эти собаки, – говорит со всем спокойствием, – питомцы Августа, верно? Ты упоминала о них вчера.

На небольшом клочке бумаги карандашом и не особо аккуратно изображены два чёрных скалящихся во все зубы добермана.

– Питомцы? – мрачно усмехаюсь. – Питомцев обычно любят. А у Августа… с этими тварями были, скажем так, особые отношения.

– Какие?

– Не знаю, – дёргаю плечами. – Напряжённые. Как-то так.

– Напряжённые? – переспрашивает для чего-то. – Не расскажешь об этом поподробнее. Пожалуйста.

– Скорее они контролировали Августа, чем он их. Собаки следили за тем, как хорошо он выполняет свою работу.

– Вот как, – кивает, будто понимая меня. – И как их звали? Этих собак.

– Никак. У них не было имён. Каждый раз Август обращался к ним, как в голову взбредёт. Считал это забавным. У него странное чувство юмора, знаете ли.

Доктор выдерживает паузу, откладывает рисунки на край стола, сцепливает пальцы в замок и смотрит на меня со всем вниманием:

– Расскажи, что случилось потом. После того, как Август появился в твоей квартире.

– Я велела ему убираться.

– Но он, конечно же, не стал тебя слушать?

– Август в принципе не склонен к тому, чтобы кого-либо слушать и слушаться, – тяжело вздыхаю и устремляю взгляд в пол. – Сложно было взять себя в руки. Я пыталась отрицать факт его присутствия. Закрывала глаза, зажимала уши, пыталась заставить себя поверить в то, что вновь словила очередную галлюцинацию, но…

** ** **

– Тебя здесь нет. Тебя здесь нет. Тебя не-е-ет… – дрожащим голосом шептала себе под нос, так, чтобы Дина не услышала. Чтобы не стала свидетелем моему безумию. Я до последнего не хотела втягивать в этот кошмар свою лучшую подругу. Но – дура, – не учла тот факт, что кто-то другой уже сделал это за меня. Август втянул Дину в свою игру ещё раньше, чем пришёл ко мне.

Поднявшись на ноги, бродила по комнате из стороны в сторону, глаза мои были закрыты, ладони с силой прижаты к ушам, а затем… затем Август преградил мне путь, схватил за запястья и резко опустил мои дрожащие руки.

Дыхание моё застыло на вдохе, внутри всё стянулось в тугой узел. Смотрела на него огромными глазами, в которых вовсю щипало от накатывающих слёз, и… и чувствовала тепло его пальцев на своей коже. Я чувствовала его… как и в тот раз. Моя галлюцинация была слишком реальной, самой настоящей, из плоти и крови!

Думаю… именно в тот момент, именно во второе его появление, будучи на грани от нервного срыва, будучи в диком ужасе от происходящего, я неосознанно пришла к выводу, что если и дальше буду отрицать факт его существования, то свихнусь гораздо быстрее, нежели смирюсь с его присутствием. Поверить в то, что мальчик, который был моей выдумкой, вырос и пришёл за расплатой – было единственным выходом, чтобы окончательно не рехнуться.

В чёрных, как два оникса глазах, играли опасные чёртики, губ касалась ехидная ухмылка, а пальцы всё сильнее сжимались на моих запястьях… Становилось больно.

– Ты не можешь причинять мне боль, – стоило лишь подумать об этом и слова сами нашли выход изо рта. Тихие, слабые, без капли уверенности.

Ухмылка на губах Августа стала ярче; его забавляла моя реакция, ему нравилось чувствовать власть над ситуацией. Чувствовать власть надо мной.

– Разве я делаю тебе больно, Рони? – зловещим шёпотом, и его горячее дыхание коснулось кожи.

Вздрогнула, веки невольно опустились, а по коже побежали мурашки.

– Разве-е-е? – повторил ласковым и одновременно таким жутким голосом, что внутри всё задрожало от страха, волоски на шее встали дыбом.

Я старалась не шевелиться… нет, думаю, я просто была на это не способна. Тёплыми пальцами он скользил по моим обнажённым рукам, поддел бретельки топа, что едва прикрывал грудь, и нарисовал невидимые дорожки на ключице, затем на шее… Медленно. Слишком медленно. Издеваясь.

Шаг, всего мгновение, и Август оказался позади меня. Крепкие ладони легли на подрагивающий живот, горячие губы коснулись изгиба шеи, и я невольно вздрогнула, до скрипа сжав зубы.

– Как давно тебя касался мужчина? – прошептал на ухо, намеренно задевая мочку губами и тем самым пропуская сквозь меня разряды электричества.