Руфина Муртазина - 4 степень

–Дженни, ну ты чего! Сколько можно плакать!

–Бабушка, такие дни бывают у всех. Это нервный срыв или что-то в этом роде. И поплакать нужно, правда голова моя скоро развалится.

–Таблетку?

–Нет, не беспокойся, ладно? Я поплачу, и все пройдет, – пытаясь улыбаться, отвечала я.

–Ты работаешь сегодня?

–К счастью, нет. Хотя, может, и к сожалению, кто знает.

–О господи боже, подростки, одно слово!

–Ба, я полежу тут одна, хорошо?

–Ладно, ладно. Я пойду в магазин, тебе нужно чего-нибудь?

–Покой.

Бабушка еще раз посмотрела на меня сочувствующими глазами и закрыла дверь.

Так, на чем я остановилась? Я подумала, наверное, сегодня именно тот день, когда я свихнулась. Интересно, почему это произошло сегодня и в чем, собственно, причина? А причин целая свалка! Во-первых, я одна. Мне не с кем поговорить. Время идет, ничего не меняется, друзей нет, никого нет. Это жутко, честное слово! Можно подумать, что мне весело думать об этом. О-о-о, это заблуждение. Вы просто меня не видите. Так вот, это было первым. Во-вторых, я сходила к Майклу и то, что я увидела, совсем выбило меня и колеи. Тетя совсем отчаялась. Майклу стало только хуже, и химиотерапия не помогает. Я думала, что рак – это не приговор, во мне было столько решимости! Я, правда, была уверена в положительном исходе, но сейчас, когда я прочувствовала все это на себе, когда я увидела все собственными глазами, сил бороться не остается. Может, силы мне и не нужны. Хотя бы надежда! Но и ее не осталось. У меня чувство, будто в жизни вообще не может быть ничего хорошего. Только в кино, как всегда. У них все получается, все остаются живы, все друг друга любят. А в жизни. В жизни все с точностью до наоборот. Лично я не знаю ни одного человека, абсолютно счастливого. Я таких никогда и не притягивала, но все-таки. Примера для подражания у меня нет.

И вот лежу я сегодня в этой постели, смотрю в потолок, слезы во мне закончились, и это не может не радовать. Я пересмотрела все свои фильмы, легче мне не стало. И что же могло прийти в мою ненормальную голову? Конечно же, алкоголь. Бренди, мартини, водка, в конце концов. Мы простых путей не ищем. Поиграем немного в киносъемки. Я приду в ресторанчик, напьюсь, ко мне обязательно должен будет присоединиться какой-нибудь молодой человек. Помесь Алена Делона, Антонио Бандераса ну и еще кого-нибудь, только не негодяй. Ну, уж точно нет, в кино такое снимать не будут. Мы с ним разговоримся, у меня не останется сил дойти до дома, он меня отвезет, в машине меня окончательно развезет, я усну, он донесет меня до постели и вот тебе счастье! Что ж так все сложно-то?!

В итоге, я решила поступить именно так.

С постели подняться оказалось сложнее всего. Мне казалось, одеяло так сильно окутало все мое сознание, что у меня просто нет иного выхода, как взять его с собой в ресторан. Но потом я подумала… если я буду в одеяле, разве подойдет ко мне кто-нибудь более или менее адекватный? Да и вообще, с какой стати я думаю, что могу привлечь адекватного человека! Вот это мое самое великое заблуждение.

Но потом, после нескольких попыток встать, дело пошло куда быстрее.

Опишу все в деталях. Ну, или, по крайней мере, как смогу.

Гора косметики. Не поверите, она у меня есть! Странно, что в такие вот дни чувство юмора остается со мной. Что мне понадобится? Пересчитаем по пальцам. Надеюсь, мне их хватит. Для начала – умоемся. Вода освежает, и китаец во мне начал умирать. Знаете, я завидую рыбам! Они всю свою жизнь проводят в воде, это же просто немыслимо! Выходит, у них вообще не бывает депрессий! Рыбы – самые счастливые существа, уж вы мне поверьте! Что потом? Крем. Крем, крем, крем! Господи, как же давно я не красилась! Будто впервые села на велосипед, зачем мне столько тюбиков?!

Мама очень любила все эти штучки. Особенно Victoria’s Secret. Мы оставляли там столько денег, что и подумать стыдно! Получали посылки по почте, разбирали эти коробки с визгами полуэкстаза, полушока. Это было так весело, будто еще раз переживаешь Рождество или Новый год. Как подарок, гора подарков, только платить за них приходится самой. А потом начиналась так называемая «дегустация». Странно сейчас вспоминать все это. Будто этого со мной никогда и не было, и я просто пересказываю сюжет какой-то книжки. Подобное чувство у меня было, когда спустя пару лет я пришла в свою школу. Не помню, что мне там было нужно, но чувство это надолго мне запомнилось. Она была битком набита детишками, они бегали, как сумасшедшие, а я ходила по коридорам и пыталась вспомнить саму себя. И меня так напугала эта мысль. Я ходила и понимала, что время ушло, убежало, и вот иду я сейчас по коридору, в голове картинки, а на самом деле меня как будто здесь никогда и не было. Как будто никогда и никого из моих знакомых не было здесь! И дети… дети совсем другие. У них свои игры, свои слова. Они все с телефонами, деловые, хотят выглядеть взрослее, думают, что это им удается. А я иду и думаю, что жизнь моя кончилась. Беззаботное детство – это абсолютное счастье!

Время перед зеркалом никогда не проходит зря! Оно преображает на глазах, если руки правильно действуют.

–Ты так похожа на свою маму…, – войдя в комнату, сказала бабушка.

Я молча разглядывала свое отражение в зеркале. Так странно. Я люблю пересматривать свои детские фотографии, при этом всегда плачу. Ненавижу осознавать свое взросление, те метаморфозы, что происходят во мне. Это вовсе невесело – чувствовать себя взрослой, решать проблемы посложнее задачек по физике. Сложнее всего в этом – способность привязываться к людям, а потом терять их, с частью тебя самой.

–Я решила прогуляться.

–Я вижу. Это хорошо, ты совсем расклеилась.

–А как ты встретила дедушку? – внезапно спросила я.

–О, какой неожиданный вопрос. Раньше это никого не интересовало.

Она ненадолго задумалась и начала свой рассказ.

–Знаешь, твой дедушка был необыкновенным человеком. Правда, когда эта мысль приходит в мою голову, я начинаю подозревать, что думаю так, потому что безумно любила его. Ты уже взрослая, наверное, поймешь меня. Это даже не ложь! Ты ведь действительно думаешь, что он был необычным, самым лучшим, ведь так?

Она смотрит на меня блестящими глазами. Сказать, что я понимаю ее, значит не сказать ничего. Наверное, именно из-за этого чувства идеализации любимого человека я и пострадала в свое время. Чувство вины всегда остается, если ты что-то потерял. Не могло же все просто так пройти, само собой? Кто-то из двоих точно виноват. И для себя ты всегда будешь знать, что это ты. Может, это и не так. Но эта мысль, затекая в твою голову, уже не выходит обратно.

–Он писал мне стихи. Знаешь, я никогда не читала стихов прекраснее. А ведь поначалу я не допускала мысли даже о простом, дружеском общении! Я считала его полным идиотом, не поверишь. Да-да! И в наше время все было так же. Ничего не меняется с годами, понимаешь? Меняться могут только слова, манеры, развлечения, способы ухаживаний, но не сама суть. Мы так же летали, как бабочки, громко смеялись, старики ворчали на нас. Мне иногда кажется, что со мной этого никогда и не было. Я хожу по знакомым улицам, до боли родным, с улыбкой на лице вспоминаю нашу молодость, а потом вдруг вижу ребятишек, которые бегут из школы, смотрю на них, на душе так тепло, но чувство конца не покидает меня. Мне кажется, я так и родилась в возрасте шестидесяти лет.