Владимир Жуков - Долг платежом красен

Вилка с наколотым кусочком сельди замерла в руке Райкова, почувствовавшего в словах прямой, язвительный укор.

– Вы ешьте на здоровье, это я не вам, а рыбинспекции в назидание, – спас положение Савелий Игнатьевич. – Природоохранная прокуратура тоже мышей, точнее, браконьеров, не ловит. Наверное, потому, что кормится из одного корыта.

– Мне, пожалуй, пора в гостиницу. Благодарю за хлеб и соль, – приподнялся из-за стола главспец.

– Гостиница? Мг холодно, неуютно, скопище тараканов и клопов, – передернул плечами советник. – У нас для знатных гостей есть приличное место – гостевой домик. Номера люкс, автономное отопление, импортная мебель, ковры … Комфортно отдохнете, а утром с новыми силами.

– Да, Андрей Захарович, по поводу ночлега все будет в порядке, – подтвердил градоначальник. – Лучше мне подскажите, в чем заключается высший пилотаж бухгалтера, финансиста, критерии их мастерства?

– В том, чтобы свести дебит с кредитом, – не подозревая подвоха, ответил Райков.

– Эх, батенька, да у вас провал в знаниях, признаки профнепригодности, – объявил вердикт Савелий Игнатьевич. – Запоминайте, искусство бухгалтера заключается в умении каждый рубль гонять на счетах до тех пор, пока он не окажется в кармане. Вот это и есть высший пилотаж.

Громко, брызжа слюней, расхохотался. Каморин, неоднократно слышавший из уст шефа этот засаленный анекдот, вяло рассмеялся.

Главспец, не оценив юмора, тупо взирал на чиновников. Затем промолвил:

– Пещерный век, Сейчас при наличии смартфонов и калькуляторов на костяшках счетов никто не считает.

– Суть не в приборе, инструменте бухучета, а в принципе, – хмуро заметил Хлыстюк и подумал: «Черт подери, совершенно лишен чувства юмора. Ничто его не забавляет, ни радует, как сухарь. Наверное, страдает от изжоги или желчи. С таким тугодумом каши не сваришь. Упрямый, прямой и холодный, как штык. Неужели и последнее, главное средство не сработает?»

Возникла тягостная пауза. Мэр взглядом подал знак советнику и тот на правах тамады, наполнил до краев фужеры и, стоя, провозгласил:

– По флотской традиции второй тост за прекрасных женщин! За милых и ласковых дам! Хотя в данный момент ни одной из них нет рядом, но они всегда с нами, в сердце.

Прежняя скованность постепенно оставляла Райкова и, когда хозяин предоставил ему слово для тоста, он охотно откликнулся:

– Мой тост самый короткий – Будьмо!

Дружно сдвинули тонко звенящие фужеры и выпили.

– Никак оппозицию представляете? – удивился Хлыстюк.

– Я вне партий и политики, – отозвался гость.

– Напрасно. Без сильной и популярной партии сейчас карьеру не сделаешь. После каждых выборов перетасовка кадров, в зависимости от симпатий и антипатий, принадлежности к сторонникам или противникам победителя. У каждого из нас должна быть надежная опора, влиятельные покровители, иначе выбросят за борт. В желающих подсидеть, столкнуть с кресла, недостатка нет. У меня под окнами кабинета постоянно, то пикеты, то палаточные городки…

Тунеядцы, лентяи не хотят работать, подметать улицы и белить бордюры, а только бузят, чистую воду мутят. И подбивают их те, кто мечтает занять мое законное кресло, чтобы пристроить родню, друзей на прибыльные должности и сказочно обогатиться. Семейственность, кумовство, блат, подобно холере, неистребимы. Вы, Андрей Захарович, наверное, тоже не без амбиций, мечтаете об успешной карьере?

– На высокие роли и министерские портфели не претендую. Те кресла ненадежны, периодически происходит ротация кадров. А на мой скромный портфель никто не претендует, поэтому, даже при смене состава правительства, остаюсь при деле. Меня ценят, как опытного профессионала, дорожащего своей репутацией.

– Но противники, наверняка, есть?

– Конечно. Без них жизнь неинтересна.

– Как-нибудь, если сильно насолите, соберутся с силами и сковырнут вас. Не боитесь?

– Не боюсь. За мной грехи не водятся, живу скромно на зарплату и гонорары от чтения лекций в институте, публикации статей в прессе.

– Так еще и пером забавляетесь? Странный вы. человек, Андрей Захарович, не от мира сего, – с сочувствием произнес Савелий Игнатьевич. Вошла Нина Петровна, неся в руках поднос с чашечками ароматного кофе.

– А вот и женщина! – обрадовался ее появлению Игорь Глебович. – Мы выпили за женщин, присоединяйтесь к нам.

– Не смущайтесь, – разрешил хозяин. Каморин достал из серванта еще один фужер, протер его салфеткой. Выпили за мудрую женщину и хорошую, исполнительную работницу. Горячий кофе взбодрил.

– Спасибо, господа, пора и честь знать, завтра много работы, – Райков поднялся из-за стола. Хлыстюк решил его не уговаривать, лишь ,глядя на советника, сообщил:

–Игорь Глебович, пошли в приемную перекурим.

Когда они удалились, вполголоса потребовал:

– Сделай все, чтобы его обезоружить. Поймай за жабры или губу на острый крючок. Пусть у него отпадет желание рыться в наших финансовых документах.

– Босс, не сомневайтесь. Есть у меня такой острый крючок в салоне «Шик & Блеск». Еще не один хитрый и жирный карась не сорвался с крючка. И этот пескарь от нас не уйдет.

Хлыстюк понял, о каком крючке речь и заметил:

– Если по какой-либо причине не клюнет, то придется пожертвовать валютой. Игра стоит свеч. Рискуем потерять намного больше.

Когда они возвратились в кабинет, начальник деловито велел советнику:

– Возьми мое авто и устрой Андрея Захаровича по высшему разряду, а я еще поработаю – дел невпроворот. Работаю в режиме Иосифа Сталина, до полуночи, а бывает, что и до рассвета. Доложишь мне потом.

С печалью в голосе обратился к гостю:

– Андрей Захарович, наше земное пребывание и без того короткое, чтобы его отравлять ничтожными мелочами. Надо радоваться каждому мгновению жизни, словно это последний твой день на этой грешной земле. Время необратимо, жестоко и стремительно.

Райков не нашел аргументов для возражений. Поддерживаемый Камориным, он вышел во внутренний двор здания к поджидавшему их автомобилю «Mazda».

– По коням! – шутя, приказал водителю Игорь Глебович и машина выехала на освещенную огнями рекламы и фонарями улицу.

Гостевой домик предстал в виде добротного двухэтажного кирпичного особняка в тихом переулке. На фасаде неоновая реклама: Салон красоты «Шик & Блеск». Каморин услужливо помог Райкову выбраться из машины.

– Осторожно, Андрей Захарович, не споткнитесь на ровном месте, не сверните себе шею. Конь о четырех ногах и тот падает. Я за вас головой отвечаю, – хлопотал он, забегая вперед столичного гостя.

– Игорь Глебыч, я сам, – главспец пытался обойтись без его услуг. Он неуверенной походкой направился к входной двери. Советник шел рядом, подстраховывая его. Трижды нажал на кнопку электрозвонка, скрытую в маленькой нише стены. Двери распахнулась и в проеме появилась крупная фигура мужчины в камуфляжной форме с кобурой на ремне. Он узнал Каморина и освободил проход.