Владимир Жуков - Долг платежом красен

Вторая его страсть – рыбалка на кефаль, чуларку, сарган и пиленгас. Хлыстюк, я тебе скажу, Андрей, мужик настоящий. Иногда суровым бывает, к тому его должность обязывает, иначе всякие проходимцы на голову сядут, понукать станут. Поэтому врагов, завистников у него хватает. Вот и жалобу сочинили по заказу. Ты на него не наезжай. Все мы, люди, человеки, должны помогать друг другу. Надо тебе, например, краснюк, черная или красная икра ко дню рождения жены Инны Филипповны или дочери Ирины, разве мы в чем откажем. Но и ответный жест нужен соответствующий. Долг платежом красен.

– Никому я ничего не должен, – поняв намек на снисхождение, помрачнел Райков. – Получается, что рука руку моет? О жене и дочери навели справки, чтобы впоследствии меня шантажировать?

– Должны же мы знать, с кем имеем честь общения. Как говорят, не ходи в воду, не зная броду. Справки навели, ради твоего блага. Запомни, что руки у нас с Савелием Игнатьевичем чистые, поэтому мыть не придется, – пояснил советник. – Из самых лучших побуждений, как раньше говорили, человек человеку друг, товарищ и брат. По такому принципу и живем, заботясь о благе горожан, о процветании бизнеса.

– Это камуфляж, маскировка,– сухо ответил главспец. – Я с такими ситуациями и прежде сталкивался. Нынче чиновники наловчились строить «потемкинские деревни», чтобы пустить пыль в глаза.

– Не понимаю, что за страсть рыться в документах, дышать архивной пылью, когда в жизни, в этой быстротечной жизни, столько приятных занятий и мгновений, – сокрушался советник.

– Жизнь не из одних праздников соткана, – заметил Райков.– Кто-то должен, как вол, выполнять черную работу, чтобы общество стало чище и справедливее. Особенно в наше суровое и жестокое время, когда старое разрушено, а новое не создано.

– Тебе бы с такой речью прямо в депутатское кресло, к микрофону или на трибуну, – с иронией промолвил Каморин. – Тяжело, наверное, жить с подобными принципами? До шизофрении легко себя извести.

– Господа! – прозвучал нетерпеливый девичий голос. – Не наскучила вам эта политика?

– Однако разговорились мы, а девушку некрасиво, рискованно одну без внимания оставлять. Уведут, как цыган коня,– неудачно пошутил советник. Они вышли из ванной в гостиную.

– Я полагала, что это удел женщин наводить красоту и часами смотреться в зеркала, – мягко упрекнула их Яна.

– Возле такой красавицы, как ты, стыдно ударить в грязь лицом, – парировал ее замечание Игорь Глебович. – Ты, само очарование, тянет к тебе магнитом. Эх, где мои семнадцать лет, где мой черный пистолет? На Большой Каретной…

Комплимент попал в цель. В этом Райков убедился воочию, внимательно разглядев девушку. Выше среднего роста в оранжево – палевом платье с длинным до бедра обнажившим стройную ножку, разрезом, Яна была великолепна. Черные волосы тускло блестящими нитями сбегали на плечи и грудь. Манящий взгляд был таинственно – нежен.

Девушка, демонстрируя свою красоту, мягкие линий гибкого тела, не торопилась сесть за стол. Смотрите мол, какая я прекрасная и обольстительная. Улыбаясь, смотрела на Райкова. Он смутился и даже испугался ее открытой доверчивости. Поспешно, следом за Камориным присел к столу. Напитки и закуска отличались богатым ассортиментом – на гостя не поскупились.

– У нашей Януси грудь, губы и другие прелести натуральные, без силикона, – тоном ушлого сутенера сообщил Каморин. – Ты очень скоро в этом убедишься, только не робей, будь смелей. Все, что естественно, то не безобразно, а прекрасно.

Пожирая девушку похотливо-маслянистым взглядом, велел:

– Ну-ка, покажи свое богатство, свои неземные прелести. Не скромничай, здесь все свои, тебя не убудет, – потянулся рукой к ее высокой груди, но Яна ее оттолкнула.

– Игорь Глебович, не смущайте девушку, – вступился Райков.

– Ха, она сама, любого в краску вгонит, – возразил советник и потянулся к бутылке шампанского «Новый Свет» с портретом князя Голицына – родоначальника крымского виноделия – на этикетке. Разорвал блестящую фольгу и без хлопка аккуратно выкрутил пробку.

– С меня довольно, завтра много работы, – главспец накрыл большой хрустальный фужер ладонью.

– Андрей, ты меня удивляешь, – советник замер с бутылкой в руке. – Работа – не волк, в лес не убежит. Мы просто обязаны выпить за молодость и очарование Яны, иначе она обидится. Правда, Яночка?

– Да, обижусь, – девушка кивнула головой. Укоризненно и грустно взглянула на Андрея Захаровича. В ее глубоких глазах отразилась неподдельная печаль.

– Тогда, разве что фужер шампанского, – согласился гость. – И ни капли больше, организм уже не принимает.

Каморин театрально поднялся с полным фужером и выдал экспромтом: – Будь всегда, голубка Яна от любви и счастья пьяна.

– Чудесно! – по-детски обрадовалась она и наградила советника скромным поцелуем в щеку. Невольно для себя Райков ощутил, как острые шпильки ревности кольнули его сердце. Не глядя на Яну, выпил шампанское, закусил ломтиками сыра и буженины. Тягостную паузу нарушил Игорь Глебович:

– Теперь твой тост, Андрей Захарович. Видишь наша великолепная Яна в томительно-трепетном ожидании.

Девушка, подавшись вперед телом, поощрительно улыбалась, склонив набок прелестную голову.

– Если так, то открывай коньяк, Игорь Глебович, – неожиданно потребовал столичный гость.

–Это другое дело. Так держать! – обрадовался Каморин, отвинчивая колпачок на бутылке «Ай-Петри». Налил в фужеры золотистый напиток, а Яне – шампанское. Райков собрался с мыслями, но ничего оригинальное не пришло на память. Пытался вспомнить что– либо из стихов Блока или Есенина, но непокорные рифмы убегали прочь.

– Будь любима и счастлива! – пожелал он смущенно, осознавая, что не оправдал ее ожиданий.

– Просто и убедительно, – похвалил его советник. – Ведь любовь и счастье неразделимы.

Едва гость выпил коньяк, Яна смело поднялась с места и прильнула к его губам. У него перехватило дыхание. Райков ощутил приятную мягкость и теплоту ее губ. Словно из далекого детства на него повеяло запахом нежных лесных фиалок.

– Так нечестно, – советник прервал их долгий поцелуй. – Я тоже хочу, Яна, ты чародейка.

– А вы, ты, Андрей, клевый мужчина, – промолвила девушка и приказала Игорю Глебовичу. – Наливайте! Мне мускат белый красного камня. Переполняют эмоции, тоже хочу слово сказать.

– Огонь-девка, кровь с молоком! Толк в винах знает. Недавно именно это вино завоевало Гран-при на международной выставке.

– Тогда и мне мускат, – вошел в азарт Райков. Советник охотно выполнил его просьбу.

– Говори, Яна, твой голос, как пение соловья, – поторопил он, опасаясь, что гость передумает.

– За рыцарей без страха и упрека! – четко произнесла она и, ласково глядя на столичного гостя, прошептала. – К счастью они еще не перевелись, не вымерли, словно мамонты.