Владимир Жуков - Долг платежом красен

– Запомни, у кого больше прав, у кого реальная власть и большой капитал, тот и прав. Так есть и так будет всегда. И довольно плакаться в жилетку,– поднялся из-за стола Хлыстюк. – Всем тяжело. У меня нет времени ждать, когда твоя курица начнет нести золотые яйца. Боюсь, что они протухнут. Городская казна пуста, а на пороге зима. Надо закупить топливо, газ, расплатиться за потребленную электроэнергию, иначе лимиты урежут до предела. Мне бы, Викентий Палыч, твои заботы. Тебя не достают каждый день учителя, медики, пенсионеры, ветераны, не угрожают забастовками и голодовками. Моему положению не позавидуешь, чувствую себя, как в камере смертников.

– Не держался бы за кресло, – невольно вырвалось из уст мужчины. В следующий момент пожалел. Увидел, как Савелий Игнатьевич побледнел, к пухлым щекам прилила кровь. Он резко поднялся с кресла и угрожающе надвинулся на посетителя, процедил сквозь зубы:

– На кресло мое польстился? Все думают, что здесь медом мазано, что кресло мягкое, да жестко на нем сидеть. Ты посиди, посиди, попробуй, охотно уступлю. Может, геморрой себе высидишь.

Чиновник дотянулся до плеч Зубача и решительно подвел его к креслу. Тот испуганно, как упрямый бычок, упирался, что-то бормоча себе под нос. Наконец прорвалась внятная речь.

– Савелий Игнатьевич, простите великодушно, язык – мой враг, я не желал вас обидеть. Не надо мне ваше кресло, сидите на нем, хоть сто лет…

– Нет, нет, ты посиди, коль напросился. Может, прозреешь, ума наберешься, узнаешь почем фунт лиха? – настаивал начальник, таки усадив предпринимателя в кожаное с высокой спинкой кресло. Зубач, мотая по сторонам головой, ерзал на кресле, словно его, как смертника, усадили на электрический стул.

– Савелий Игнатьевич, пошутили, и будет! – взмолился коммерсант, намереваясь встать, но начальник придавил его за плечи.

– Сиди и слушай. Значит, предлагаешь мне дезертировать? – подступил он вплотную.– Это заговор, меня на мякине, как воробья, не проведешь. Вы, коммерсанты, гниды, сознательно скрываете прибыль, саботируете мои распоряжения. Для вас, чем хуже, тем лучше. Со злым умыслом, с дальним прицелом действуете, чтобы дискредитировать меня, вызвать недовольство горожан и на следующих выборах меня с треском прокатить. Не так ли? Колись! Вам нужен покладистый начальник, чтобы из него можно было всем, кому не лень, веревки вить. Моя твердость характера и требовательность вам не по нутру. Напрасно хлопочите, ничего не выйдет, всех скручу в бараний рог!

Он вошел в раж, явно переигрывая роль. В голосе угрожающе звенел металл.

– Побойтесь Бога, Савелий Игнатьевич, у меня и в мыслях такого не было, – тщетно оправдывался Зубач, освободившись от кресла, как от проказы. – Какой заговор? Впервые слышу. На революционные перевороты я неспособен.

Хлыстюк вдавил кнопку на пульте селекторной связи и вызвал начальника налоговой инспекции.

– Аза Марковна, какова ситуация с поступлением налогов и других платежей от МЧП «Зодиак»?

– Вчера погасили задолженность, – услышал он усталый женский голос. – Хуже ситуация с выплатой налогов по платным автостоянкам, АЗС, казино. Направила группу сотрудников вместе с работниками налоговой милиции. Изучают финансовую документацию. Как только разберемся, сразу доложу.

– Разбирайтесь быстрее. От МЧП «Зодиак» сотрудников пока отзовите. Похоже, что директор Зубач сделал правильные выводы, начал исправляться, – велел чиновник и обратился к присмиревшему посетителю. – Викентий Палыч, человек ты, не глупый, понятливый. Твое счастье, что все-таки начал погашать долги. Смотри, чтобы мимо кассовых аппаратов не шла реализация товаров по бартеру и за аренду исправно плати. Не жадничай и запомни, что скупой платит дважды. У тебя сколько магазинов?

– Пока три. Если дела пойдут в гору, то планирую еще два к курортному сезону открыть, – размечтался Зубач.

– Открывай, мешать не буду, даже ленточку на презентации перережу, но и ты гляди, моего советника Каморина не обижай, прислушивайся к его мудрым советам. Он не столько мой, сколько наш общий советник, – строго приказал Хлыстюк. – Человек полезный и решительный, в трудную минуту всегда поможет, готов охранять твою фирму от бандитов. Хорошенько подумай над его ценными предложениями.

– Да я завсегда готов, – согласился Викентий Павлович. – Но и мое положение понять следует. Много средств ушло на ремонт, аренду помещений, большие транспортные и иные расходы, так что помилосердствуйте … Может льготы предоставите, чтобы не резать курку, способную нести золотые яйца?

– Каждый день я слышу плач и стоны бедного Моисея. Нарушать закон не буду и никому не позволю. Твое МЧП – не благотворительная фирма, поэтому льготы не положены, – ответил начальник. – Проявляй предприимчивость, чтобы не вылететь в трубу, а главное – не будь скрягой. Надеюсь, ты меня хорошо понял? Повторять не придется?

– Не придется, – нехотя произнес директор.

– Тогда выпей минералки, коньяк по бедности нашей не водится, – предложил Савелий Игнатьевич и налил воду из графина в стакан. Зубач жадно выпил и вытер ладонью вспотевший лоб.

– Вот так всегда, просится посетитель на пять минут, а убил я на тебя полчаса, – пожурил его Хлыстюк. – Не ценишь ты чужого времени, а оно у меня на вес золота.

– Простите, Савелий Игнатьевич, – директор поднялся со стула и направился по мягкому паласу к двери. Спиной ощутил пристальный взгляд и обернулся.

– Викентий Павлович, я слышал, что ты большой любитель, мастак поговорок, прибауток? – насмешливо спросил чиновник. – Вспомни-ка, как ты давеча по пьяной лавочке, насчет гуся, который свинье не товарищ, обмолвился. Гусь, так это понятно кто, а свинья?

– Значит, заложил меня Каморин, донес, – виновато признался Зубач. – Невольно с языка сорвалось. Простите великодушно …

– Чтобы впредь не срывалось, надо меньше пить в рабочее время, – изрек Хлыстюк. – Тогда и язык будешь держать за зубами. Или в ИВС на пятнадцать суток захотелось?

– День рождения был у жены.

– Дома бы и отметил, а не на работе. Совсем распустились, никакого порядка. Дурной пример подаете своим подчиненным. Банкеты-фуршеты устраиваешь, а передо мной изображаешь из себя сирого и убогого. Как не стыдно в глаза пыль пускать?

– Бес попутал, – прошептал Викентий Павлович.

– Все, свободен, скатертью дорога! – приказал Савелий Игнатьевич и отвернулся спиной к окну, поглядел на сквер. С высоких тополей облетала желтая листва и устилала ковром серые тротуарные плиты. Поздняя осень. Он возвратился к столу, вызвал секретаршу:

– Нина Петровна, срочного отправьте телефонограммы в акционерные и коммерческие предприятия и фирмы города, в банки на имя руководителей за моей подписью. Завтра в десять часов совещание. Регистрация в девять тридцать. Явка для всех обязательна без каких-либо уважительных причин. Нарушителям грозят штрафные санкции. Так и предупредите.