Владимир Жуков - Долг платежом красен

– Льготы предоставляем фирмам, которые занимаются благотворительностью, милосердием и развитием спорта, помогают малоимущим старикам, инвалидам, детям! – с пафосом ответил докладчик.– Мы обязаны быть чуткими к обездоленным и убогим. А за подозрения о «Рогах и копытах», за публичную клевету впредь ответите по закону.

– Знаем мы эту блохотворительность, – недоверчиво отозвался оппонент. – Милосердия на копейку, а выгоды на десятки тысяч долларов. «Крыша» у этих фирм, вот и весь секрет их процветания…

– Чем вы недовольны, гражданин? Как вас там? Почему воду мутите? – повысил голос Хлыстюк. – Под какой крышей? Для всех одна крыша – закон! Кстати, нужны деньги и на ремонт крыш, которые, как решето, на водопровод и канализацию. Если не нравится, покиньте зал, но потом не обижайтесь. Нам здесь не нужна овца, которая все стадо норовит испортить.

– Мы не стадо, а ты не пастух, – донеслось с задних рядов. Мэр понял, что перегнул палку с ярким сравнением. Чуть поостыв, он продолжил: – Не советую становиться в позу обиженного, а надо каждому работать в поте лица своего, без выходных и праздников. Берите пример с господина Зубача, директора фирмы «Зодиак». Вначале он тоже не понимал нашу политику, вел себя, как слон в посудной лавке. Поговорил я с ним по душам и человек прозрел без всяких розовых очков. Верно, я говорю, Викентий Палыч?

Хлыстюк сделал паузу, надеясь услышать подтверждение.

– Что ты молчишь, как сыч, словно воды в рот набрал или лишился дара нормальной речи?

– Городу, его жителям, конечно, надо помочь. Но только городу, а не … – потупился Зубач.

– Ты, Викентий Палыч, договаривай, не тяни кота за хвост, не темни, – придавил его взглядом Савелий Игнатьевич. – Что ты себе там под нос бормочишь. У нас же гласность, демократия, орел ты наш сизокрылый. Ну-ка, излагай претензии ты же мастак правду-матку рубить сплеча. Аль сто граммов надо для храбрости?

Все дружно рассмеялись сравнению Зубача с орлом, так как к нему давно прилипла кличка Гусь. Он стушевался, втянул голову в сутулые плечи и спрятался за спиной упитанного банкира. Мэр, довольный произведенным эффектом, отыскал в зале президента фирмы «Наталка»:

– Пан Дробына, ты еще не поплакался в жилетку. Давай валяй, пока я добрый, разводи сырость.

– Ни, не трэба, – отказался тот, чтобы не разделить участь строптивого предпринимателя.

– Если никто не желает душу излить, тогда я советую каждому сделать выводы из моего доклада, – велел чиновник. – Не сочтите за угрозу, но те, кто откажется поддержать наш фонд, будут лишены лицензий. Дело, конечно, добровольное, но не заставляйте меня прибегать к крайней мере. Координатором по всем вопросам коммерции и создания фонда я назначаю своего советника Каморина Игоря Глебовича. Будь добр, покажись господам бизнесменам.

Советник поднялся. Суровое, беспристрастное лицо, плотная, словно налитая свинцом, фигура под кожаной курткой – крутые бицепсы.

– Игорь Глебович – мастер спорта по боксу и восточным единоборствам. Да и ребята в его группе под стать тренеру, без призов на турнирах не остаются, в обиду себя не дают, всегда достигают намеченных целей. Игорь Глебович, несмотря на большую занятость, любезно согласился подставить свое крутое плечо под общее дело. Прошу любить и жаловать, не перечить ему в благих действиях.

– Не надорвется ли тренер от лишних забот? – бросил реплику мужчина, давеча затронувший тему о льготах для избранных фирм.

– Выдюжит, не белоручка, как некоторые, ждущие манны небесной, – ответил Хлыстюк. – У него крепкие, надежные помощники. Он их сам воспитал, в люди вывел.

Многие из предпринимателей, сидящих в зале, уже имели честь пообщаться с тренером, поэтому его новая должность не вызвала у них прилива радости. В предчувствии очередных “душевных” встреч на их лица наползла тень.

– Савелий Игнатьевич, вы сказали, что у нас демократия и гласность? – придя в себя, интригующе спросил Зубач.

– А ты, Викентий, похоже, сомневаешься, – с настороженностью заметил мэр. – Гляжу, отстал от жизни, газет не читаешь, телевизор не смотришь, только одно на уме, как бы побольше прибыли урвать, от налогов утаить. Всех аферистов на чистую воду выведу.

– Если у нас гласность и демократия, то у меня есть конкретное предложение, – Зубач, глядя на Савелия Игнатьевича, выдержал паузу.

– Валяй, – снисходительно разрешил он.

– Пусть фонд городского имущества опубликует в газете списки лиц, ставших владельцами крупной недвижимости, магазинов, банков, ресторанов, баров, автостоянок, АЗС и других объектов недвижимости, коммунальной собственности и прочих материальных ценностей. Горожане вправе знать, на каких условиях, состоялись ли аукционы, и за какие средства приобретен тот или иной объект. Сколько средств попало в городскую казну, а сколько в карманы чиновников? Кто, действительно, честно занимается бизнесом, а кто мошеннически за смешную цену или бесплатно прихватил государственное имущество в лучших местах города. И все это келейно, без широкой гласности за взятки чиновникам. Ведь на аукцион выставляют непривлекательные, убогие объекты…

– Верно, говорит, угодил в самое “яблочко”, – услышал Зубач за спиной одобрительный голос. По залу прокатился глухой рокот – признак смятения в умах.

– Ишь, чего захотел. Много будешь знать, быстро в трубу вылетишь, – вспылил докладчик, не дав ему договорить. – Ты, на какие действия меня подбиваешь? Хочешь посеять в городе смуту, бунт, новую революцию, чтобы бедные и нищие с топорами, вилами и косами пошли на богатых, коммерсантов и бизнесменов? Тебе печальная слава Степана Разина, Емельки Пугачева и Ленина, Троцкого спать не дает? Ты же первым и пострадаешь. Голодная и пьяная толпа революционеров разнесет твой «Зодиак» в пух и в прах!

– Я за закон и справедливость, – возразил Викентий Павлович.

– Не позволю, не допущу анархии! – с пафосом заявил Савелий Игнатьевич.– Есть коммерческая тайна, гласность тоже имеет разумные границы. Достаточно того, что я и мой советник знаем всех владельцев и совладельцев, учредителей и соучредителей. Каждый у нас под контролем и будет платить в казну налоги, а если не захочет, то заставим. Для этого у нас есть налоговая милиция, прокуратура, служба безопасности.

В крайнем случае, отключим электричество, воду, канализацию, будете ходить на горшок, лишим лицензии и пустим с молотка здания и имущество. Есть много способов заставить жить и работать по нашим правилам. Итоги приватизации, об этом говорят на самом верху, не подлежат пересмотру, кто не успел, тот опоздал. Я не допущу нового передела собственности, кровавых разборок и беспорядков в городе.