Шеннон Маккена - Жаркая ночь

– Будь лапушкой, – начал подлизываться Дови. – Он собирается встретиться с тобой во время открытия, и я уже продал ему билет.

– Как его зовут?

– Ведь это означает «да», правда? Его зовут Реджинальд Блейк, и он тебе понравится. Позвоню ему прямо сейчас. Чао!

Эбби повесила трубку и только тут обратила внимание на то, что номер слесаря все еще виден на большом пальце. Выходит, душ, который она приняла, не смыл его.

Не давая себе отчет в том, что делает, Эбби заново обвела цифры на пальце черными чернилами. Вот так. Она наблюдала, как сохнут чернила, и в ее душе поднималась тревога.

То, что она сконцентрировалась на Зане, вовсе не беда – он действительно избавил ее от больших неприятностей. Вдобавок от него легко можно было потерять голову, так он был хорош. Наверняка в медицинских словарях есть описание того, что с ней происходит: какой-нибудь так называемый синдром…

Свидание на основе списка станет прекрасным способом, чтобы отвлечься от этой глупой, сводящей с ума страсти. Например, сегодня же вечером. Почему бы нет? Она хозяйка своей любви, а не наоборот. Кстати, свидание на церемонии открытия как раз может стать тем, что ей нужно.

Взгляд Эбби упал на календарь на столе. Зан Дункан, неужели это написала она?

Кофейные зерна в шоколаде, которые Нанетта положила ей, все еще горкой лежали в углублении крышки, и Эбби, вытряхнув их оттуда, бросила горсть в рот и стала с хрустом жевать.

Одни имеют маленькие удовольствия от жизни, другим приходится потрудиться, чтобы найти их, но и у тех и у других есть шанс. Так почему бы и ей не использовать этот самый шанс?

В спальне Марка было холодно, и Элани дрожала, пытаясь освободить запястья и лодыжки от шелкового шарфа, которым она была привязана к кровати. Это был ее самый любимый шарф, подарок Эбби, и ей не хотелось портить его, но Марк все равно разорвал его на части. Этот человек вообще не умел слушать.

Прошло уже полчаса с тех пор, как Марк оставил ее здесь и спустился вниз. Сначала она услышала, что он разговаривает по телефону, как ей показалось, по-испански. Потом услышала приглушенный звук включенного телевизора. Телевизора, Господи Боже! Она стала вырываться сильнее и попыталась закричать как можно громче. Что тяжело было сделать из-за шарфа, который кляпом затыкал ей рот.

Элани изо всех сил сдерживалась, чтобы не разрыдаться, но ничего не могла с собой поделать. Так было всегда, когда ей становилось больно и она чувствовала себя оставленной.

Слезы текли по щекам, заливая лицо, и она попыталась вытереть их о подушки. Ее нос распух. Какая милая картинка предстанет перед Марком, когда он наконец снова обратит на нее внимание.

Иногда женщине нужно перестать быть ненужной и воспользоваться шансом, ведь правда? Господи, неужели это она говорила такое?

Элани снова задергалась, пытаясь вывернуться так, чтобы свободно вдохнуть. С самого начала этой связи она пребывала в состоянии изумленного недоверия, но ни минуты, ни секунды она не ощущала удовольствия. Ей никогда не было спокойно с Марком. Никогда. Зато она всегда боялась его.

После долгих лет лечения Элани прекрасно понимала себя; она знала свои слабости и недостатки так же хорошо, как тыльную сторону ладони, но не совсем представляла, как их преодолеть. Она не должна бояться Марка, а она опять боялась всех: свою мать, своего начальника. Легче сказать, кого она не боялась, – разве только Эбби.

Элани почувствовала жалость к себе. Сейчас она лежит связанная, скрюченная, осмеянная и забытая в безвыходной ситуации, и никому нет дела до нее.

А ведь поначалу это была такая радость – наконец завязать интрижку, как любая нормальная женщина, и заниматься сексом после стольких лет томительного воздержания.

Около недели все шло просто отлично, но потом что-то странное появилось в их отношениях, что-то чужеродное. Оно возникло изнутри, но, как обычно, Элани не хотелось расставаться со своими фантазиями, и она просто ждала, когда их оторвут от нее, как бинты с подсохшей раны.

Лишь прошлой ночью ей пришлось повернуться лицом к реальности, а после нынешней у нее совсем не осталось сомнений.

Самым ужасным было то, что Элани внутренне соглашалась с таким обращением. Когда Марк потребовал, она даже сама купила веревку, чтобы они могли заниматься этими играми у нее дома, и стала добровольным помощником его жестокости.

Психоаналитик говорил ей, что все ее проблемы с мужчинами – прямой результат сложностей в отношениях с отцом, последствие того, что он бросил ее. Но единственное, чего ей хотелось сейчас, – улететь отсюда и оказаться в другом месте, стать другим человеком. Вот только сбежать с этим мужчиной в Испанию, как обещала, она теперь не могла, потому что он уничтожит ее, как уничтожал ее сейчас.

В этот момент в двери спальни появился Марк: он продолжал разговаривать по телефону, и его голос звучал просто чарующе, а она, связанная и дрожащая, жутко боялась его. Свет из-за двери падал на стакан с вином в его руке, и стакан светился, как кубок, полный крови. Это было каберне, которое Элани заказала к ужину.

Ее затрясло так сильно, что казалось, кровать заходила ходуном вместе с ней.

Марк отключил телефон, щелкнул выключателем, и под потолком вспыхнули ряды тонированных автомобильных фонарей, утопленных в балках. Посмотрев наверх, он опустил взгляд на свою жертву, потом положил что-то в рот и так стоял, двигая челюстью и разглядывая ее.

Закусывает, пока она лежит здесь и не может вдохнуть.

Слезы опять хлынули ручьем, и Элани стала задыхаться, а Марк потягивал вино и не торопясь оглядывал ее с ног до головы.

– Ты так красива, – произнес он наконец. – Я специально купил эти простыни, потому что представил, как твое тело будет жемчужиной светиться на черном атласе. Мне это нравится, даже очень.

Его голос прозвучал отстраненно, словно в полусне, и Элани, скорчившись, застонала, пытаясь набрать воздуха. По мере того как она слабела, член Марка увеличивался, и когда она забилась из последних сил, он перестал улыбаться, поставил стакан на тумбочку и взобрался на кровать, так что Элани оказалась между его ног.

– Стоп! – Он прижал ее запястья к простыням. – На коже останутся отметины, а я этого не люблю и потому использую шелк.

Под тяжестью его тела она не могла шевельнуться, и он, нахмурившись, все так же внимательно смотрел в ее мокрые вытаращенные глаза.

– Ты расстроена, – наконец отметил Марк с недоумением в голосе и, сдвинув шарф с ее подбородка, вытащил влажный комок изо рта Элани.

Сделав огромный глоток воздуха, она поперхнулась, потом закашлялась, и Марк, поднявшись, потянулся за стаканом. Поднеся стакан к губам Элани, он стал лить каберне струйкой ей на подбородок так, чтобы вино не смочило ее пересохшее горло. Она задыхалась, жадно хватая воздух ртом, и слезы унижения продолжали стекать по ее щекам.