Гарольд Роббинс - Куда уходит любовь

Я снова посмотрела на ее фото и ко мне вернулось нетерпеливое желание. Лучистые темные глаза и странно чувственный рот, который лишь подчеркивался гордым, почти надменным подбородком. Она выглядела, словно мы расстались с ней вчера, хотя прошло не менее года, когда я в последний раз видел ее.

Я открыл журнал. Снимков там было достаточно. Нора – в маленькой мастерской на задах дома своей матери. Нора курит, набрасывая замысел идеи. Четкий, подсвеченный сзади силуэт Норы на фоне окна. Или она лежит, растянувшись на паласе, слушая музыку. Я начал читать текст.

«Стройная мисс Хайден, которая походит скорее на манекенщицу, чем на скульптора, всецело подчиняет вас себе, когда вы в восхищении стоите перед ее работами.

Скульптура – это единственное правдивое изображение жизни в искусстве, – утверждает она. – Она обладает всеми тремя измерениями. Вы можете обходить вокруг нее, рассматривать ее под любым углом, трогать и чувствовать ее как живое существо. У нее есть объем, форма, и она существует в реальной жизни вокруг нас. Вы можете увидеть скульптурные очертания в любом камне, в изгибах цветущего поля, в любом куске дерева, в растянутой до предела, напряженной полоске металла.

И художнику остается лишь воплотить в грубом сыром материале свои видения, придать им очертания, вдохнуть в них жизнь…» Я слышал ее голос.

Закрыв журнал, я снова уставился на обложку. Значит, она это сделала. Я бросил журнал на палубу и встал. Теперь я изменил свою точку зрения. И какая разница, что я сделал это год спустя?

Забившись в тесную душную телефонную будку на краю пирса, я слышал, как на другом конце линии в Сан-Франциско раздаются телефонные гудки. Мне ответила ее мать.

– Это Люк Кэри, – сказал я. – Вы еще помните меня? У старой леди был ясный и четкий голос.

– Конечно, помню, полковник. Как вы поживаете?

– Прекрасно, миссис Хайден. А вы?

– Я никогда в жизни и дня не болела, – ответила она. – Я читала о вас в назетах. Вы совершили настоящий подвиг.

– Газеты слишком преувеличили мои заслуги. Просто у меня не было выбора. И мне ничего не оставалось делать.

– Уверена, что вы могли поступить и по-иному. Но мы поговорим об этом в другой раз. – Я почувствовал, что голос ее стал мягче. – Мне искренне жаль, что Норы нет на месте. Я знаю, что она будет очень огорчена.

– Вот как, – сказал я. – А мне так хотелось поздравить ее с премией Элиофхайма.

– Из-за нее-то она и уехала. С тех пор, как появилось это сообщение, у бедного ребенка нет ни минуты отдыха. И я убедила ее отправиться в Ла Джоллу, подальше от этого шума.

– Вы сказали в «Ла Джоллу»?

– Да. – И вдруг ее озарило – Откуда вы говорите?

– Из Ла Джоллы. Я провожу тут свой отпуск.

– Ну, разве это не счастливое совпадение, полковник? Конечно же, теперь я вспоминаю, какие-то упоминания в газетах о том, где вы находитесь. Нора в Серф-клубе.

– Я позвоню ей.

– Если вы ее там не застанете, полковник, свяжитесь с Сэмом Корвином. Он знает, где найти ее.

– С Сэмом Корвином?

– Да, – ответила она. – Вы должны его помнить. Он журналист, друг профессора Белла. Он занимается делами моей дочери. Бедная девочка совершенно не разбирается в бизнесе.

– И я очень надеюсь, что нам не придется ждать еще год, чтобы увидеть вас, полковник. Мне все еще кажется, что нам есть о чем поговорить. И я уверена, что «Хайден и Каррузерс» будут прекрасным местом для начала вашей карьеры.

– Спасибо, что помните обо мне, миссис Хайден. Мы в самом деле скоро поговорим и об этом.

– Вас тут всегда ждут, молодой человек. Всего хорошего.

В трубке щелкнуло, и я помедлил несколько секунд, прежде чем опустить очередной никель. На этот раз ответил Корвин.

– Здесь ли мисс Хайден? – спросил я.

– Кто ее просит?

– Люк Кэри.

Мне показалось, что в его голосе появились дружелюбные нотки.

– Полковник Кэри?

– Да.

– Минутку, прошу вас. Посмотрю, удастся ли мне найти ее. Через несколько секунд ожидания в трубке раздался ее голос.

– Полковник Кэри! Вот это сюрприз. Как вы узнали, где найти меня?

Я засмеялся.

– От вашей матери. Думаю, мы могли бы встретиться и выпить на пару.

– Вы в Ла Джолле?

– Примерно в трех милях от вас, – уточнил я. – Так как насчет моего предложения?

– Оно мне нравится. Но мой агент Аарон Скааси каждую минуту может прибыть из Нью-Йорка. На пять часов у нас обговорена пресс-конференция с коктейлями для журналистов.

Я предполагал, что она предложит другое время для встречи, но она этого не сделала. Достаточно честно, подумал я, с какой это стати. В последний раз, когда мы виделись, я был с ней не очень-то вежлив.

– Я еще раз попытаюсь, – сказал я.

– Буду рада, – вежливо ответила она и повесила трубку. Возвращаясь на пирс, я, прищурившись, посмотрел на небо. Оно было прекрасным. Синее, как на почтовых открытках, лишь с несколькими высокими кучевыми облачками. Солнце припекало уже как следует, немного погодя настанет тяжелая духота, но к тому времени она уже не будет меня беспокоить – я буду на воде.

Вот и пришел конец всему, подумал я. Но в то время я еще не знал, что сказал ей Сэм после того, как я повесил трубку.

– Не очень-то сердечно ты его встречаешь, – попенял ей Сэм, когда она окончила разговор.

– Черт возьми! Целый год прошел. Кем он себя считает?

Сэм подошел к ее блокноту для набросков и заглянул в него. На листе был изображен молодой человек, готовый нырнуть. Он был обнажен. Сэм узнал его лицо. Это был мальчик-студент, который работал в клубе спасателем.

– Во всяком случае, он не из этих мальчишек, – сухо сказал он.

– У тебя прямо зуд ставить на всем ярлыки. Есть какие-то возражения?

– Не лично к нему, – ответил Сэм. – Мне плевать, с кем ты ложишься в постель. Но когда это становится известно, это уже касается наших дел.

– Где ты об этом наслушался? – холодно спросила она.

– Да по всем окрестным пляжам ходят эти разговоры. Для мальчишки ты слишком заманчивая добыча, чтобы держать язык за зубами. Он все и выболтал своим приятелям, все до мелочей. Тебя разложили по косточкам.

Она сердито вырвала лист с наброском и скомкала его.

– Маленький подонок!

– Я говорил тебе, чтобы ты была разборчивее в знакомствах, – терпеливо заметил он.

– Что же, по-твоему, мне делать? – закричала она, бросая скомканную бумагу на пол. – Монахиней стать?

Он машинально подобрал бумагу с пола и бросил ее в мусорную корзину. Затем вытащил трубку из кармана.

– Избавился бы от этой чертовой трубки! Терпеть не могу, как она воняет! – вышла из себя Нора.

Молча сунув трубку в карман, он направился к дверям. Она остановила его.

– Сэм, – мягко окликнула она, сразу же став юной и беззащитной. – Сэм, что, по-твоему, мне надо делать?