Гарольд Роббинс - Куда уходит любовь

– Не знаю, – ответил он. – Только что была здесь. Ждала твоего звонка. Ну, ты же знаешь, как бывает на открытии. Может быть, выскочила перекусить. У нее весь день крошки во рту не было. Тут как в курятнике, такая сумятица.

– Могу себе представить. Как идут дела?

– Великолепно. Скааси еще до открытия выставки продал несколько основных вещей. Организовал для Норы кучу очень важных контактов.

Больше говорить было не о чем.

– Попроси ее позвонить мне, как только она сможет. – Я посмотрел на часы. Здесь было шесть часов, что означало девять часов в Нью-Йорке. – Я весь вечер буду на месте.

– Ясное дело, Люк. Ты у Нориной матери?

– Совершенно верно.

– Как только найду ее, она сразу же позвонит тебе.

– Спасибо, Сэм, – сказал я. – Пока.

Положив трубку, я вышел из библиотеки. Миссис Хайден уже ждала меня в холле.

– Ты поговорил с Норой?

– Нет. Она вышла пообедать. Моя теща не удивилась.

– Я же предупредила ее, что ты будешь звонить к шести. Мне пришлось вступиться за Нору.

– Сэм сказал, что у нее был очень тяжелый день. Вы же знаете, что такое открытие выставки в Нью-Йорке.

Она посмотрела на меня так, словно собиралась что-то сказать, но передумала.

– Ты, должно быть, устал после полета. Почему бы тебе не пойти наверх и не освежиться? Скоро будет обед.

Когда я поднялся в свою комнату, она зашла в библиотеку и плотно прикрыла за собой двери. Тогда я еще не знал, что она тут же набрала номер Сэма.

Тот устало снял трубку, отлично понимая, кто ему звонит.

– Да, миссис Хайден.

Голос у старой леди был резким и гневным.

– Где моя дочь?

– Не знаю, миссис Хайден.

– Кажется, я дала вам указание обеспечить ее присутствие, когда будет звонок из дома.

– Я передал Норе ваши слова, миссис Хайден. Она сказала, что будет. Но когда я стал искать ее, она исчезла.

– Где она? – повторила старая леди.

– Я уже говорил вам. Не знаю.

– Так найдите ее. И сейчас же. И скажите ей, что я требую, чтобы она немедленно же позвонила домой!

– Да, миссис Хайден.

– И я хочу, чтобы она первым же самолетом вылетела сюда! Вы должны будете убедиться, что она села на него. Вы это понимаете, мистер Корвин? – У нее был холодный стальной голос.

– Да, миссис Хайден. – Он услышал, как в трубке, которую держал в руке, что-то щелкнуло. Медленно он положил ее на рычаги. В висках стало ныть, и он устало потер их. Он сделал все, чтобы заработать себе хорошую головную боль. Нора могла быть в любом из сотни мест.

Протолкавшись сквозь толпу, Сэм вышел на ночную улицу. Пятьдесят седьмая была почти пуста. Посмотрев в оба ее конца, он мысленно подбросил монетку. Через секунду он принял решение. Перейдя улицу, он пошел по ней вниз к Парк-авеню. Если уж надо с чего-то начинать, он двинется с самого верха и будет прочесывать все подряд. «Эль-Марокко» было ничем не лучше остальных.

Когда он пересекал Лексингтон-авеню на Пятьдесят четвертой стрит, на лицо ему упал яркий свет из витрины аптеки. Повинуясь импульсу, он зашел туда и позвонил знакомому детективу.

Лишь к двум часам утра они, наконец, наткнулись на нее. На третьем этаже дома без лифта на Восьмой стрит в Гринвич-виллидже.

– Должно быть, здесь, – сказал детектив. Он втянул носом воздух. – Даже здесь можно забалдеть!

Сэм постучал в двери. Она должна быть за ними. Она подцепила парня в баре на Восьмой стрит, где собираются безработные актеры. Сэм был удивлен, узнав, что она встречалась с ним со времени их прибытия в Нью-Йорк. А он-то думал, что имеет представление о каждой минуте ее времени.

Через несколько секунд из-за двери раздался чей-то голос.

– Убирайтесь. Я занят. Сэм снова постучал.

На этот раз в голосе появились нотки гнева.

– Я сказал – пошли к черту! Я занят!

Прищурившись, детектив оценил крепость двери, а затем, примерившись, ударом ноги высадил замок. Приложился он к ней не очень сильно, но дверь вылетела с оглушительным треском.

Из темноты на них налетел молодой мужчина. И снова детектив вступил в дело, как казалось, без особой спешки, но мгновенно оказался между Сэмом и юношей, после чего молодой человек рухнул на полу. Прижав руки к подбородку, он лишь смотрел на них.

– Нора Хайден здесь? – спросил Сэм.

– Такой здесь нет, – быстро ответил молодой человек.

Сэм несколько секунд молча смотрел на него, а затем, переступив через тело, направился в другую комнату. Прежде чем он притронулся к двери, та открылась.

В дверном проеме стояла Нора, совершенно голая, с сигаретой в зубах.

– Сэм, малыш! – Она расхохоталась. – Явился к нам на вечеринку? Никак в Аптауне стало скучновато. – Повернувшись спиной, она направилась в комнату. – Заходи, – бросила она из-за плеча. – Здесь еще хватит чая для всей мексиканской армии.

Кинувшись за ней, Сэм развернул ее к себе. Вырвав сигарету у нее изо рта, он швырнул ее на пол. Резкий запах марихуаны бил ему в ноздри.

– Одевайся!

– Чего ради? – агрессивно спросила она.

– Ты отправляешься домой. Она подавилась от смеха.

– Дом, милый дом. Как ни был он скромен, это дом, мой милый дом. Сэм отпустил ей пощечину. Звонкий шлепок заставил ее отшатнуться.

– Одевайся, я сказал!

– Минутку! – Молодой человек уже поднялся на ноги. Направляясь к Сэму, он на ходу влезал в узкие черные брюки. – Вы не имеете права так поступать. Вы что, ее муж или что-то в этом роде?

Нора снова стала хохотать.

– Он хороший парень. Мой муж? Всего лишь сторожевой пес, которого наняла моя матушка. Мой муж за пять тысяч миль отсюда!

– Твой муж дома. Он приехал сегодня вечером. Он ищет тебя.

– Он был в отлучке два года. Так что два дня туда или сюда не имеют значения.

– Наверно, ты не поняла, что я сказал, – тихо заметил Сэм. – Люк дома.

Нора уставилась на него.

– Великолепно. Когда состоится парад?

Внезапно ее лицо стало покрываться бледностью, и она поспешила в ванную. Сэм слышал, как она давится рвотой, затем раздался звук спускаемой воды.

Через несколько минут она появилась, прижимая к лицу мокрое полотенце.

– Мне дурно, Сэм, мне ужасно дурно.

– Вижу.

– Нет, ты не видишь! – взорвалась она. – И никто не видит и не понимает. Знаешь ли ты, что это такое, ночь за ночью оставаться одной в постели, когда тебе хочется, а ты не можешь?

– Это не самое важное в жизни.

– Может быть, для тебя! – с гневом выпалила она. – Но после работы я вся как на взводе. Не могу спать. Мне надо как-то расслабиться!

– А ты не пробовала холодный душ?

– Очень смешно! – скривила губы она. – Ты хоть представляешь, как я пыталась избавиться от этого? – Она прикоснулась ко лбу. – Ну ничего не получается! Оно меня не покидает! – Она провела руками по голому телу. – Вот откуда все это идет, и каждый раз я чувствую, что пустею все больше. Я должна снова обрести что-то. Я должна почувствовать, что опять полна жизнью! Ты понимаешь это, мистер Художественный Критик?