Гарольд Роббинс - Куда уходит любовь

– Судьи еще нету?

Я отрицательно покачал головой.

– Черт возьми, – сказал он. – Ручаюсь, что мне это обойдется в зарплату за полдня. Каждый раз, как я сюда являюсь, это мне влетает в копеечку. Они никогда не берутся за мое дело раньше второй половины дня.

– У вас тут ребенок?

– Ага, – мотнул он головой. Пепел с сигареты упал на грязную рабочую куртку. Он не обратил на это внимания. – Они притащили сюда мою девку. Она всего лишь шлюха, вот и все. Говорил я им, что когда она в следующий раз окажется у них, пусть они и оставят ее себе. Но нет, каждый раз мне вручают ее обратно.

Он уставился на меня.

– Слушай, а я тебя откуда-то знаю, – сказал он. – Я тебя мог тут раньше видеть?

– Нет. Я тут в первый раз.

– Браток, ты тут еще будешь бывать. Они будут таскать тебя и таскать, пока не уговорят забрать свое потомство домой. Как они со мной поступают. Ей только пятнадцать с половиной лет, говорят они. Вы должны предоставить ей возможность жить нормальной жизнью, они говорят. Ну, и что получается? Через пару дней ее уже вытаскивают из мотеля, где она обслуживает всех клиентов за пять долларов с каждого. Копы взяли ее, и вот я опять здесь.

Он прищурился от сигаретного дыма.

– А ты уверен, что мы раньше не виделись?

Я кивнул.

Он еще несколько секунд присматривался ко мне, а потом щелкнул пальцами.

– Так я тебя знаю! Я видел тебя в газетах. Ты тот мужик, девчонка которого прикончила приятеля своей мамаши!

Я ничего не ответил.

Наклонившись ко мне, он заговорил доверительным шепотом.

– Ну не сучка ли? Что за дети пошли нынче! Слушай, а тот парень с ней тоже занимался? Ни капельки не удивлюсь, если так оно и было. В газетах и половины правды не говорят.

Я с силой сжал кулаки, но потом заставил пальцы разжаться. Не имело смысла выходить из себя. Нужно привыкать к таким вещам. Я почувствовал, как сдавило сердце. Дани тоже придется привыкать. И это хуже всего.

Вошли еще две женщины. Они походили на мексиканок, и оживленно болтали по-испански. Увидев нас, они внезапно замолчали и, подойдя к скамейке, сели. Та, что помладше, оказалась беременной.

Еще через несколько секунд появилась цветная женщина, а затем пришли мужчина с женщиной. Лицо у нее было опухшим и исцарапанным, а под глазом красовался синяк. Мужчина попытался взять ее за руку и усадить рядом с собой, но она сердито вырвала руку и расположилась у дальней стены. Она не смотрела на него.

Цветная женщина заговорила с одной из мексиканок.

– Думаешь, они вернут тебе девчонку обратно, милашка? Беременная женщина вскинула руки в классическом жесте незнания.

– Понятия не имею, – сказала она с легким испанским акцентом.

– Считай, что тебе повезло, если они решат оставить ее у себя, милашка. Уж я-то знаю. Если она будет здесь, это обойдется тебе всего в сорок баков в месяц за ее содержание. А если заставят взять ее домой, она будет тебе обходиться не меньше, чем в семьдесят. А это уже деньги, радость моя.

Беременная пожала плечами. Она что-то сказала по-испански другой женщине и они оживленно заспорили. Женщина с синяком под глазом начала тихонько плакать.

В зале понемногу начали скапливаться люди, и скоро все скамейки были заняты. Остальные заполнили коридор. В пять минут десятого появился Харрис Гордон в сопровождении Норы и ее матери. Я встал встретить их.

Харрис Гордон посмотрел сквозь стеклянную дверь.

– Однако полно народу.

– Похоже, что не только у нас неприятности, – сказал я. Он понимающе взглянул на меня.

– Люди в беде редко остаются одни. Подождите здесь. Я попробую найти секретаря и выясню, когда судья собирается заняться нашим делом.

Он исчез в коридоре. Я повернулся к Норе.

– Как ты себя чувствуешь? – вежливо спросил я.

Она кивнула, не сводя с меня глаз, дабы убедиться в отсутствии саркастической усмешки.

– Теперь все в порядке. После вчерашнего суда я вернулась домой и сразу же свалилась в постель. Я была совершенно без сил.

– Могу себе представить. Тебе нелегко пришлось.

– Но я справилась. Я не хотела говорить ничего лишнего. Я с трудом заставила себя принести присягу, но ведь у меня все равно не было выхода, не так ли?

– Совершенно верно. Выхода у тебя не было. Вернулся Гордон.

– Долго ждать нам не придется, – сказал он. – Наше дело третье по счету. Первые два займут не более пятнадцати минут каждое, сказал секретарь.

Я снова закурил и прислонился к стене. Дверь из зала суда открылась, и я услышал чью-то фамилию. Повернувшись, я увидел, как поднялись две мексиканки. Дверь за ними закрылась.

Их дело заняло у суда не больше десяти минут. Когда они выходили, беременная женщина плакала. Секретарь назвал другую фамилию. Поднялся мужчина, что пришел сразу же за мной.

Он тоже вышел минут через десять, и на лице его ясно читалось удовлетворение. Направившись к лестнице, он остановился передо мной.

– На этот раз они сказали, что ее необходимо оставить. Для ее же блага. Я посоветовал им запереть ее и забросить ключи!

Я ничего не ответил. Повернувшись, он затопал по лестнице. За спиной я услышал голос секретаря.

– Кэри.

Покинув зал ожидания, мы зашли в помещение суда. Секретарь указал, что мы должны сесть вдоль длинного стола напротив места судьи, и одарил нас утомленным взглядом.

– Вы здесь в первый раз?

Мы кивнули.

– Судья на минутку вышел. Он сейчас будет.

Едва он успел сказать это, как дверь за его спиной открылась.

– Всем встать! – объявил секретарь. – Суд идет! Доводится до всеобщего сведения, что Молодежный суд штата Калифорния, графства Сан-Франциско под председательством досточтимого судьи Самуэля Э. Мерфи приступает к слушанию.

Судья был высоким человеком, лет шестидесяти с лишним. У него были густые седые волосы, а сквозь стекла очков в роговой оправе проницательно смотрели голубые глаза. На нем был мятый коричневый пиджак, белая рубашка и строгий черный галстук. Он кивнул секретарю.

Тот встал и подойдя к двери с правой стороны, открыл их.

– Даниэль Кэри.

Войдя, Дани остановилась и огляделась. Увидев нас, она сорвалась с места. Нора полуприподнялась, и они обнялись.

– Мама! – плакала Дани. – Мамочка, с тобой все в порядке?

Я не расслышал, что шептала ей Нора. В этот момент я отвернулся. Я не мог поверить, что Нора и наполовину была захвачена теми же чувствами. В дверях появилась еще одна фигура. Это была мисс Спейзер, инспектор по надзору. Она остановилась, глядя на Нору и Дани.

Я посмотрел на судью. Он тоже наблюдал за происходящим. Мне показалось, что эта сцена была как-то важна для него и поэтому он очень внимательно следил за ней.

С той же стороны открылась другая дверь и вошел офицер в форме, шатен среднего роста. Нашивка с сине-золотым щитом на его плече говорила, что он из офиса шерифа графства Сан-Франциско. Закрыв двери, он прислонился к ним.