Гарольд Роббинс - Куда уходит любовь

– Ты вернешься в понедельник?

Несколько секунд он молча смотрел на нее, а потом осторожно опустил ее на пол.

– Нет, Дани, я не вернусь в понедельник. Я вообще не вернусь.

– Никогда? – удивилась она.

– Да. Я уезжаю отсюда.

Внезапно на глазах ее выступили слезы. Вот и он, как папа… Уехал и с тех пор так и не приезжал к ней.

– Почему? Ты нас больше не любишь?

Он увидел слезы на ее глазах и услышал грусть в голосе девочки. Он взял ее за руку.

– Нет, Дани, не так. К тебе это не относится. Но порой дела идут не так, как хотелось бы. Мы с твоей мамой решили развестись.

– Как мама и папа?

Он кивнул.

– Это значит, что ты больше не будешь приезжать ко мне? – Она заплакала в голос. – Теперь никто не будет приезжать ко мне.

Он неловко обнял ее.

– Я бы очень хотел видеться с тобой, Дани. Но не смогу.

– Почему не сможешь? – спросила она. – Мать Сюзи Колтер разводилась пять раз и все ее папы приезжают к ней. Я знаю, потому что она сидит рядом со мной и всегда показывает подарки, которые они ей привозят.

– Твоей маме это не понравится.

– Тогда почему она не может уехать, если разводится? – гневно спросила Дани. – Почему всегда должен уезжать папа?

– Не знаю.

Импульсивно она кинулась к нему на шею.

– Не уезжай, дядя Сэм! Мне будет ужасно плохо без тебя! Улыбнувшись, он прижался к ней щекой.

– И мне без тебя, Дани. Ты большая девочка и должна понять, что надо уезжать, а я тебе всегда буду посылать подарки. И ты сможешь показывать своей подружке, чтобы она знала: папа присылает подарки не только ей.

– Хорошо, – подумав, согласилась Дани. Она поцеловала его в щеку. – Но мне все равно будет тебя не хватать.

Сэм тоже поцеловал ее и выпрямился, подняв свой багаж.

– Я должен спешить.

Она проводила его до выхода.

– Ты тоже поедешь в Ла Джоллу и будешь жить на яхте, как мой папа?

Он засмеялся.

– Нет, Дани. Какое-то время я буду жить в Нью-Йорке.

– Если бы ты жил на яхте, – разочарованно сказала она, – мы могли бы поплавать под парусом.

Он снова засмеялся.

– Я не такой хороший моряк, как твой папа.

Стоя у дверей, Дани видела, как Чарльз укладывал багаж в такси. Дядя Сэм наклонился и снова поцеловал ее.

– Прощай, Дани.

Когда машина двинулась, она помахала ему.

– Пока, дядя Сэм! – крикнула она и не зная, что еще сказать, добавила. – Желаю тебе хорошо провести время!

Задумавшись, она, войдя в дом, побрела на кухню. Чарльз, Кукки и миссис Холман ждали ее. Здесь были все, кроме Виолетты, горничной ее матери. Когда мать уезжала, Виолетта никогда не оставалась в доме.

– Мама и дядя Сэм развелись, – объяснила она. – А дядя Сэм будет жить в Нью-Йорке.

Миссис Холман поставила на стол шоколадный пирог.

– Ну, как он тебе нравится?

– Просто потрясающе, – но восторга в ее голосе не слышалось.

– Садись за стол, и я отрежу тебе кусок, – сказала Кукки. Дани послушно заняла место за столом. Кукки отхватила большой ломоть и придвинула к ней тарелку вместе со стаканом молока. Затем она нарезала пирог и для остальных, и все расселись. Дани видела, что все ждали от нее первой оценки, чтобы приступить к пирогу. Она отломила кусок вилкой.

– Просто объедение, – пробормотала она с полным ртом.

– Не подавись, Дани.

Они все приступили к пирогу.

– В самом деле очень вкусно, миссис Холман, – сказал Чарльз.

– Ну и успокойся, – рассмеялась Кукки.

– Ну, конечно, и твои пироги очень вкусны, Кукки, – поправился Чарльз, помня, что хорошую кухарку не так легко найти в наши дни.

– Почему они развелись? – внезапно спросила Дани. Присутствующие, смутясь, посмотрели друг на друга. Решилась ответить миссис Холман.

– Мы не знаем, дитя мое. Это не наше дело.

– Потому что мама такая симпатичная и у нее много друзей? Они не ответили.

– Я слышала, как несколько дней назад мама ссорилась с дядей Сэмом. Дядя Сэм сказал, что сыт по горло и его мутит от ее постельных партнеров. Я знаю, что дядя Сэм и мистер Скааси партнеры, но не знала, что у мамы тоже есть партнеры. Почему мне это не было известно?

– Это не наше дело, дитя мое, – серьезно сказала миссис Холман. – И не твое. Просто ешь пирог и пусть тебя беспокоят только те вещи, которые имеют к тебе отношение.

Несколько минут Дани ела молча, а затем снова подняла глаза.

– Дядя Сэм сказал, что будет слать мне подарки, а я покажу их Сюзи Колтер и скажу, что она не единственная, которой папы шлют подарки.

Через две недели ей исполнилось десять лет, и из Нью-Йорка пришла огромная посылка. Она была заполнена подарками. Дядя Сэм сдержал свое слово. Она стала лучше чувствовать себя. Но она все равно потеряла его.

Когда школа кончилась, мама взяла ее на лето пожить на ранчо около озера Тахоэ. Она сказала, что это ей необходимо, чтобы получить развод, но Дани ничего не поняла. Ей тут было очень хорошо. Каждое утро она ездила верхом и каждый день купалась в озере. Здесь был и Рик. Он был новым менеджером у мамы. Должно быть, и он был одним из тех партнеров, из-за которых, как она слышала, мама ссорилась с дядей Сэмом, потому что как-то она видела его утром, выходящим из маминой спальни.

Но Рик ей нравился. Он любил заниматься тем же самым, что и она. Он ездил верхом вместе с ней и учил ее кататься на водных лыжах. И он много хохотал. Не то, что дядя Сэм, который никогда вообще не смеялся. Мать порой говорила, что Рик такой же ребенок, как и она.

Мама не любила ездить верхом или проводить время на воде. Она говорила, что такое времяпрепровождение плохо действует ей на кожу и она легко может обгореть. Вместо этого большую часть времени она проводила в комнате, которую оборудовала себе под мастерскую. Вечером она приводила себя в порядок, и они с Риком отправлялись в Рено. Потом мама спала допоздна. Но Рик каждое утро вставал пораньше, чтобы они могли покататься верхом. Обычно он называл ее Хлыстик.

В то время он носил усики. Узенькие, не толще, чем карандашная линия, которые доходили до углов рта. С ними он выглядел таким симпатичным, как Кларк Гейбл. Как-то она сказала об этом матери, и мама почему-то разозлилась. Она сказала Рику, чтобы он тут же избавился от этих глупых усиков.

Дани стала плакать. Она и сама не знала, почему заплакала.

– Не сбривай их! – просила она. – Пожалуйста, не сбривай!

– Перестань вести себя, как маленькая идиотка! – гаркнула на нее мать.

Рассердившись, Дани повернулась к ней.

– Ты требуешь от него сбрить усики только потому, что я сказала, что они мне нравятся! Ты не хочешь, чтобы я кого-нибудь любила или чтобы кто-нибудь любил меня! – Она повернулась к Рику – Скажи ей, что ты их не сбреешь!

Рик посмотрел на нее, а потом на ее мать. Он медлил с ответом.

Тогда ее мать улыбнулась. Это была очень странная улыбка, которая появлялась у нее на лице, когда она хотела заставить вас сделать то, что вам не хотелось.