Виктор Бэнис - Тени

— И я сделала выбор! Я решила превратить Бадди в звезду. Было видно, что у мальчишки есть талант. К тому времени у него уже был небольшой успех в фильме «Оловянный солдатик». И я чувствовала, что со своим опытом могла сделать его великим, поднять на вершины, недоступные другим. Темпл, Оуни, Бэртоломью, Гарланд — по сравнению с Бадди — не больше, чем заводные игрушки! Я пообещала себе добиться для него такой же славы, какая была у меня. Понимаешь, он стал бы продолжением моей собственной карьеры. Он стал бы новой звездой, нужной телевидению. И я продолжилась бы в нем...

Мэгги замолчала, прижав руки к груди. А я лихорадочно соображала, что сказать, чтобы успокоить тетю. Чрезмерное волнение было ей совершенно ни к чему.

— И все же я думаю, что это великий поступок — уйти ради карьеры сына. Ведь можно было продолжать успешно сниматься. В конце концов, у вас еще было в запасе по меньшей мере лет десять! — сказала я.

— Но беда в том, что я не ушла, — голос ее срывался. — Если бы я все бросила, Бадди сейчас был бы жив и занимал предназначенное ему место среди величайших звезд. Но я не смогла вовремя уйти от собственной славы.

— А я думала, вы тогда уже не снимались... Мэгги перебила меня. Глаза ее расширились.

— Конечно, не снималась! Но я не смогла отказаться от всего, что окружает жизнь звезды. Я не смогла отказаться от вечеринок, банкетов, презентаций, роскошной жизни богемы. И из-за этого убила Бадди!

Она закрыла лицо руками и зарыдала. Секунду я беспомощно стояла, уставившись на несчастное разбитое существо, в которое вдруг превратилась Мэгги. Что она имела в виду, говоря, что убила сына? В моей памяти внезапно возник портрет, висящий в моей комнате. Портрет Бадди. Его огромные глаза насмешливо смотрели сверху вниз, будто скрывая никому не известную тайну. Я начала успокаивать тетю, не переставая спрашивать себя: что же это за тайна?

— Мэгги... — начала я.

Но истерика прекратилась так же неожиданно, как и началась. Мэгги вытерла глаза и, когда снова посмотрела на меня, была опять спокойна и уверена в себе. Было жутко видеть, как она настолько мастерски управляет своими чувствами, что невозможно отличить истинных эмоций от профессиональной игры. Я начинала понимать, почему тетя в свое время смогла очаровать весь мир. Одновременно стало ясно, насколько трудно пробиться к сердцу Мэгги, настоящей Мэгги — каким бы оно ни оказалось.

— Должно быть, ты считаешь меня сумасшедшей старухой! — сказала она, смеясь. — Дело в том, что, когда так мало настоящего и почти нет будущего, прошлое оживает во мне. Наверное, ты не сможешь понять этого, по крайней мере, еще лет сорок. Но поверь, наступит день, когда ты осознаешь, что это такое.

Мэгги поежилась и обхватила руками плечи:

— Становится прохладно. Это одна из особенностей кали — форнийского климата. Каким бы теплым и приятным ни казался зимний день, вечером заметно холодает. Кстати, вечер уже скоро наступит и будет для тебя очень важным. Я хочу, чтобы сегодня на ужине ты была во всеоружии, дорогая! А теперь нам пора идти.

Я взяла ее под руку, и мы вышли из библиотеки. У лестницы мы расстались: я пошла в свою комнату, а Мэгги осталась, чтобы дать указания мисс Райт относительно ужина.

К тому времени, когда я приняла ванну, сделала прическу и привела себя в порядок, пора было одеваться. Я выбрала свое лучшее платье, не из тех, что выпускает наша фирма, а сшитое у знаменитого мастера, и надела его. Черное платье классического покроя скрадывало проявляющуюся еще иногда мою девичью угловатость. Нитка жемчуга, высокая прическа — и я выглядела уже скорее на тридцать, чем на двадцать четыре. Почти величаво. Почти, но не совсем.

Минута — и жемчуг был опять в футляре, а классический черный покрой — на вешалке. Я распустила волосы по плечам так, как привыкла ходить дома, и долго и нещадно их расчесывала. Потом достала одно из привезенных с собой платьев от «Гала Ориджинэлз». Я сама его придумала и сшила, ожидая удобного случая, чтобы выйти в нем в свет. Сегодняшний ужин был как нельзя кстати. Это платье было таким же ярко-красным, как языки пламени. Оно было легким и воздушным, и, когда я двигалась, походило на огненное облако. К нему не требовалось никаких украшений — они были бы излишни.

Когда я спускалась вниз, из библиотеки уже раздавались голоса собравшихся гостей. Секунду, прежде чем открыть дверь и войти, я колебалась. Может быть выгляжу слишком вызывающе? Может, Мэгги будет недовольна? Ведь она говорила о простом черном платье...

Я улыбнулась. Если кто-то и может оценить своеобразие и независимость, то это Мэгги. С этой мыслью я вошла. Мое появление оказалось эффектным. Все повернулись в мою сторону, и в первый момент легко было различить реакцию каждого из присутствующих.

В креслах удобно расположились трое незнакомых мужчин, которые, похоже, были рады видеть меня. У окна разговаривал с тетей человек, которого я знала по фотографиям — Сэм Карр, один из известнейших импрессарио Голливуда. Он все эти годы работал с Мэгги Бэрк, и в его глазах я увидела одобрение. Что касается тетушки, было ясно, что она очень довольна. Только в угрюмом взгляде Элизы сквозило раздражение. Она тоже была в новом платье, но таком же невыразительном, как и первое.

Однако важнее всего для меня было восхищение (именно к этому я стремилась, рассчитывая произвести эффект) молодого красивого доктора, с которым мы познакомились днем. Войдя, я сразу же нашла его взглядом. Увидев меня, он даже слегка присвистнул.

Все это продолжалось в течение одной-двух секунд. Затем Мэгги с сияющим взглядом подошла ко мне. Сэм Карр последовал за ней.

— Кто же научил вас такому блестящему выходу? — игриво спросил он.

— Не забывай, что эта девушка — моя племянница! — гордо сказала Мэгги, обнимая меня за талию. — Мари, это — Сэм Карр, самый большой пройдоха из всех, кого я знаю, но, кажется, очень неплохой импрессарио.

— Надеюсь, что Мэгги не преувеличивает, — сказал Сэм, кивнув.

Я была представлена трем пожилым мужчинам, чьи имена сразу же вылетели у меня из головы. Один из них был, кажется, режиссером, а двое остальных — продюсерами. Раньше знакомство с такими людьми произвело бы на меня большое впечатление, но сейчас все мои мысли занимал Кен Вольф. Он, показался мне еще красивей, чем в первый раз. Едва Мэгги отошла, чтобы взять коктейль, он тотчас оказался рядом со мной.

— Надеюсь доктор, вы не забыли, к кому из нас пришли сегодня? — сказала ему Мэгги, возвращаясь и протягивая мне холодный прозрачный мартини.

— Некоторые мужчины способны больше, чем на одну любовь, — ответил он, поднимая бокал. Тетушка рассмеялась. Было ясно, что это просто ничего не значащий флирт, но ей были приятны знаки внимания. Не знаю, насколько хорошо доктор Вольф разбирался в медицине, но женскую натуру он знал прекрасно.