Екатерина Мурашова - Земля королевы Мод

– Я тоже так подумала, – согласилась Настя.

– А ты знаешь, что означает наша фамилия? – озабоченно переспросил Израэль Наумович.

– Конечно, знаю, – качнула головой Настя. – Солнце светит.

– Сияет, девочка моя, – уточнил пожилой ювелир. – Правильный перевод на русский будет – солнце сияет.

– Да. Сияет – это еще лучше, – сказала Настя и обняла Израэля Наумовича.

За три года Настя с трудом закончила два из четырех курсов училища. Общеобразовательные предметы не шли у нее совершенно, специальность она кое-как сдавала.

Однажды Светке домой позвонила молодая преподавательница из училища.

– Светлана Александровна! Я нашла ваше имя-отчество и телефон в классном журнале, – сказала она. – Настя Зоннершайн – ваша дочь?

– Да. Приемная. А что она еще натворила?

– Ничего, ничего, не волнуйтесь. Просто я хотела с вами поговорить. О Насте. Понимаете, я случайно увидела орнаменты, которые она рисует. Спросила, есть ли у нее еще рисунки. Она принесла мне толстую папку. Я просмотрела их и могу сказать вам наверняка: у девочки врожденный талант. Причем сразу видно, что она нигде не училась. У вас в семье кто-нибудь рисует?

– Родной отец Насти – профессиональный художник, – объяснила Светка. – Но она жила с ним очень недолго. Вы хотите мне что-нибудь предложить? Я слушаю вас.

– Я – преподаватель дизайна. У нас сейчас при училище открываются платные курсы компьютерного дизайна. Для всех желающих, не только из училища. Планируется уклон в моделирование одежды, интерьеров…

– Если Настя согласится ходить на ваши курсы, мы, разумеется все оплатим, – сказала Светка.

– Мне кажется, это ее шанс, – заявила трубка. – Девочка просто киснет на стандартной училищной программе.

– Ваши бы слова да Богу в уши, – пожелала Светка.

Компьютерные дизайнерские курсы Настя посещала в течении полугода. На день рождения Леонид подарил ей самый современный компьютер, и теперь девушка проводила за ним долгие часы, терпеливо выращивая на экране причудливые цветочно-орнаментальные композиции, в которых Светка легко угадывала все тот же празднично торжественный и железобетонно оптимистичный стиль советских поздравительных открыток. Молоденькая дизайнерша, очарованная Настиными рисунками, создала ей рекламу и устроила на испытательный срок в фирму, производящую обивку для мебели. Там Настины творения сочли слишком яркими, демонстративными и не слишком пригодными для их производства, но по счастливой случайности именно к мебельщикам заглянул по делу директор другой фирмы, занимающейся разработкой интерьеров. Увидев Настины рисунки, он осторожно похвалил их, услышал сетования, уточнил суть претензий, убедился в том, что девочку не собираются брать на постоянную работу, получил от инспектора по кадрам номер настиного мобильного телефона и только тогда сказал, не скрывая своего торжества: это новый стиль! Как Кандинский и Филонов. Я давно его искал. Я бы забрал ее у вас в любом случае. Но тем лучше, что вам, ренегатам, она не нужна…

Спустя два года цветочный стиль интерьеров Анастасии Зоннершайн вошел в официальную моду. Вместе с Настей в команде работали еще трое дизайнеров, двое мужчин и женщина. Настя создавала тон, основную тему. Все остальное, включая ручки для мебели, подстраивали под нее. Экзотические и строгие цветы расцветали в квартирах, кафе, частных школах и детских садах, присутственных местах. Психологи выяснили, что помещения, оформленные в цветочном стиле по Зоннершайн, профилактируют стрессы, снимают синдром хронической усталости и способствуют успеху сложных переговоров. «Кругом одни евреи!» – вздохнул Сергей и заказал оформление своего нового офиса в новомодном стиле. Потом они со Светкой долго смеялись. Настя съехала от приемных родителей, купила небольшую, но уютную квартиру и сама оформила ее для себя. Когда я впервые побывала у Насти дома, у меня сердце защемило прямо на пороге.

– Что с тобой, Анджа? – спросила Светка.

– Отвечать честно? – спросила я.

– Давай, – подумав, сказала Светка.

– Ее квартира похожа на сад и на твое лицо, когда ты была влюблена в Романа.

– Естественно, – согласилась Светка. – А как же иначе? Он, она и я – это же один стиль, одна душа – я думала, ты-то давно это знаешь…

– Так ты… ты все это время держала при себе… растила… Настю? Воспоминания?…Свою любовь?!!

– Знаешь, сколько Настька теперь за один заказ зарабатывает? Не скажу, чтоб ты от зависти не удавилась… – Светка пожала плечами. – Я же говорила тебе, что все образуется. А ты мне не верила…

Гости Аркадия собрались еще со вчерашнего вечера, но вели себя тихо и не нарывались. Мы все видели их, когда они поодиночке, осторожно ходили в туалет. На обратном пути в ванную – помыть руки – не заходил никто. Большинство гостей выглядели странно молодыми, почти детьми, только один мужик с гитарой был, пожалуй что, старше меня. Я даже подумала, что Аркадий пригласил к себе воспитанников интерната, в котором работает. Вот интересно, они не пришли в интернат ночевать и что же: никто там не спохватился? Или Аркадий как-то предупредил администрацию?

До одиннадцати часов в комнате что-то негромко пели хором под гитару, повторяя одно и то же по несколько раз, как будто репетировали, а потом и вовсе затихли. Наталья в кухне поджимала губы, но сказать ей было нечего. Тем более, что главная боевая единица нашей квартиры – Браток Леша – был прошлым вечером слегка нетрезв и потому настроен к гостям Аркадия вполне благодушно. «Пусть ребятки поют. Нам песня строить и жить помогает. Умные люди сказали. Слыхала?» – объяснил он презрительно фыркнувшей Наталье.

Умываться назавтра гости тоже не спешили. Зато поздним утром из-под двери Аркадия явственно пополз сладковатый дымок. У меня в этот день был вечерний прием, я проснулась довольно рано, но лежала с книжкой в постели и оттягивала момент, когда надо будет вставать и идти готовить завтрак. Наталья заколотилась об мою дверь так, как будто бы в нашей квартире случилось что-то из ряда вон выходящее. Интересно: я сама помню запах анаши со студенческих времен. Свобода, дети-цветы и все такое. А она-то – насквозь «положительная» Наталья – она-то откуда его опознает?

– Наталья, чего вы от меня хотите? – я натянула через голову юбку, заправила под нее футболку, всунула ноги в шлепанцы. Не люблю, когда кто бы то ни было, пусть даже женщина, видит меня в неглиже. Светка говорит, что это ханжество. Возможно, но мне так удобней.

– Я сейчас вызываю милицию и психушку! – явно заводя себя, взвизгнула Наталья. – Пусть наконец ликвидируют этот наркоманский притон! К тому же он еще и детей развращает! У тебя, Анджа, дочь отдельно живет, потому тебе и безразлично!