Фабио - Дикарка

При других обстоятельствах Лия, вне всяких сомнений, подружилась бы с Канишей – дружелюбной, раскованной, с великолепным чувством юмора. К тому же родом Каниша была тоже из Флориды, тоже сильно тосковала по родине и часто сетовала на судьбу, забросившую ее на землю янки, не зная, что Лия всем сердцем разделяет ее ностальгию.

Однако Лия заставляла себя держаться отчужденно, что, казалось, вовсе не обескураживало Канишу – эта женщина была приветлива со всеми, включая и Лию. Несмотря на то что Лия Хаскин никогда не приглашала Канишу на обед в «Макдоналдс», та не переставала предлагать свою компанию.

– Привет, привет, – отозвалась Лия, изобразив на лице дружески-официальную улыбку, и сделала вид, что продолжает читать роман. Но Каниша не отставала:

– Как ты себя чувствуешь, подружка?

– Не понимаю, о чем ты?

– Вчера я видела тебя по телевизору. Здорово тебе досталось!

Вчера я видела тебя по телевизору.

В ушах раздался противный, все заглушающий рокот. Лия смотрела на лицо Каниши и не слышала ни единого слова, хотя женщина продолжала что-то говорить.

В мозгу продолжали эхом звучать страшные слова.

Вчера я видела тебя по телевизору.

– Я… прости… – Лия выскользнула из комнаты и направилась к выходу. Выйдя на улицу, она, как сомнамбула, побрела к машине.

Руки дрожали так сильно, что Лия только с третьего раза ухитрилась вставить ключ в гнездо зажигания.

Вчера я видела тебя по телевизору.

Вырулив со стоянки, она поехала обратно в пригород, домой. Да и куда ей еще ехать?

Надо уединиться в безопасном месте и как следует подумать…

Вчера я видела тебя по телевизору.

Но что же делать, что?

Ладно, во-первых, надо исчезнуть отсюда – это совершенно ясно. Надо испариться, как испарилась она из Флориды год назад. Надо зайти домой, взять свою тощую наличность, скопленную для подобного случая, и бежать. Бежать как можно быстрее, не теряя ни минуты.

Лия бросила взгляд на часы, за четыре минуты она добралась до своего домика на Хоторн-стрит, за четыре минуты, показавшиеся ей вечностью.

Лия сворачивала на подъездную дорожку, а мозг сверлила единственная мысль: надо спешить, надо спешить… Чем больше она будет медлить, тем больше у них шансов ее выследить.

Если они уже не выследили ее.

От этой мысли она застыла на пороге, не в силах сделать следующий шаг.

Нет, так быстро они не смогли бы ее найти. Даже несмотря на их связи и возможности. Даже если они видели ее по телевизору, найти человека в Бостоне – настоящая проблема. Пожалуй, проще отыскать иголку в стоге сена. В Большом Бостоне живет более четырех миллионов человек.

Но все же…

Лия глубоко вздохнула, отперла дверь и вошла.

Шторы задернуты, в раковине стоит стакан из-под апельсинового сока.

Все, как она оставила, уходя на работу…

Но…

Но что-то было не так.

Выйдя из кухни в коридор, Лия была твердо убеждена, что за ней кто-то наблюдает.

«У тебя слишком сильное воображение», – сказала себе Лия, оглядывая стены.

Она одна. Как всегда.

Лия прошла в спальню, достала из шкафа чемодан и начала лихорадочно бросать туда вещи. Одежду она решила оставить, потому что терпеть не могла свой бостонский гардероб.

Она купит себе новую одежду – более подходящую для того места, где теперь будет жить…

Интересно, где это будет?

Лия точно знала, что это будет не северо-восток.

Она училась в колледже в Новой Англии и всеми фибрами души ненавидела эти края за их бесконечные серые зимы.

Когда-то она даже сказала Марко, что не станет жить в Нью-Йорке или в Новой Англии даже под угрозой смерти.

Кто мог знать, что в этом невинном замечании таилось столь грозное пророчество.

Когда пришло время исчезнуть, Лия подумала о необычайно острой памяти Марко. Он вспомнит ее слова, да и многие другие малозначительные на первый взгляд детали повседневной жизни он тоже, без сомнения, вспомнит. Он подумает, что Лия сбежала куда-то на юг, где климат похож на флоридский, может быть, даже на один из заросших буйной тропической растительностью островов Карибского моря.

Это была одна из их с Марко фантазий.

Они мечтали о тропическом рае, где будут вместе проводить долгие томные дни на пустынных пляжах, наслаждаясь солнцем и взаимными огненными ласками.

Но хватит об этом. Она оборвала свои воспоминания, подивившись злой иронии судьбы.

Лия набила чемодан вещами, без которых не мыслила своего существования, в основном книгами и всякими пустяками, которые делали ее временное жилище неким подобием настоящего дома. Затем достала спортивную черную сумку, с которой бежала из Флориды той памятной ночью год назад.

Расстегнув молнию сумки, она бросила ее на кровать, а сама пошла в гостиную и открыла стеклянный экран камина. Пошарив рукой в дымоходе, нашла то, что искала, – небольшой нейлоновый пакет. Ощупав его, она поняла, что деньги по-прежнему на месте. Несколько сотен долларов.

Не густо, конечно, но на первое время должно хватить. До тех пор, пока…

Пока она не устроится на новом месте в каком-нибудь городке, не найдет себе новую работу, не примерит на себя новую личину и не поселится в новом доме.

Который никогда не станет для нее настоящим домом.

Да и как он может стать домом, если она обречена до конца жизни оставаться там в полном одиночестве?

Сдержав навернувшиеся на глаза слезы, Лия вернулась в спальню, сунула пакет в сумку и застегнула молнию, повесила сумку на плечо и в последний раз оглядела комнату.

Ее снова посетило зловещее чувство, что в доме кто-то есть.

«Это нервы, – сказала она себе. – Все будет хорошо. Тебе не о чем беспокоиться. Ты выберешься отсюда прежде, чем они сумеют тебя найти… даже если тебя ищут».

Такие вот дела.

Пора уходить.

– Прощай, – тихо сказала она никому и взялась дрожащей рукой за ручку двери, подумав, что, в сущности, ей не так уж плохо здесь жилось.

Из гостиной донесся глухой стук.

Лию охватил дикий страх, она раскрыла было рот, чтобы закричать, позвать на помощь, но в этот момент чья-то сильная ладонь легла на ее губы, заткнув ей рот.

– Ты куда-то собралась? – спросил низкий муж-голос.

Она слишком хорошо знала человека, которому принадлежал этот голос, не могла спутать ни с чем этот до боли знакомый испанский акцент.

Это был человек, память о котором была полна запретной страсти… и страха.

Это был человек, от которого она мысленно убегала все последние тринадцать месяцев.

Этого человека звали Марко Эстевес.

Как сильно она изменилась!

Такой была первая мысль, поразившая Марко, когда он силой развернул Лию лицом к себе, не отнимая ладони от ее рта.

Эта женщина разительно отличалась от той девочки, которую он когда-то любил, любил в дальнем краю в то незапамятное, стремительно пролетевшее время.