Ольга Егорова - Синдром Дездемоны

– Я не знаю номер квартиры, – пожаловалась Алька.

– Не знаешь – твои проблемы, – железным голосом пробасил домофон. – Ходят тут всякие!

– Девушка, вы с кем здесь разговариваете? – раздался из-за спины чей-то голос. Обернувшись, Алька увидела средних лет усатого мужчину в спортивной куртке с капюшоном и улыбкой на лице. В руках у мужчины поблескивала связка ключей.

– С домофоном, – честно призналась Алька, со странным чувством разглядывая эту самую связку. Вид у мужчины был доброжелательный и располагающий.

– И что, он вам отвечает? – полюбопытствовал мужчина вполне серьезно.

– Отвечает. Говорит, ходят тут всякие!

– Он такой, – улыбнулся мужчина. – Строгий товарищ. Ну ничего, мы с ним сейчас быстренько разберемся. А вы что же, ключи дома забыли?

– Я не ключи, я номер квартиры забыла!

– Своей? – удивился мужчина.

– Чужой, – вздохнула Алька. – Я в гости. К… подруге.

– К подруге, значит. – Мужчина снова улыбнулся в усы и прижал на секунду магнитный ключ к панели домофона. Тот дружелюбно пискнул и отпустил дверь. – Ну что ж, проходите, если к подруге! Этаж-то помните?

– Этаж помню. Пятый. Спасибо вам!

– Да не за что! – ответил он, оставляя Альку одну на площадке возле лифта. – А я на восьмом живу. Но лифтом не пользуюсь. Бегом от инфаркта!

Алька кивнула в ответ, несколько секунд постояла возле лифта, слушая затихающие наверху шаги, потом зажмурилась, обозвала себя мысленно трусихой, напомнила себе про деньги, которые пришла отдать, и нажала наконец на кнопку.

Лифт сразу же открылся.

Как будто ждал ее, честное слово!..

Помедлив, она все-таки зашла внутрь. А уж потом ей ничего другого и не оставалось, кроме как ехать на пятый этаж, выходить на площадку и, решительно одолев пространство между дверью и лифтом, звонить!

Прежде чем позвонить, она обернулась назад, словно ища подмоги. Но в подъезде никого, кроме нее, не было, а потемневшее небо смотрело из окна равнодушно, ничем не выражая своих чувств.

Ну и пусть, сказала себе Алька и надавила большим пальцем на круглую кнопку звонка. Прислушалась к тишине за стеной и надавила снова – требовательно и категорично. Дверь наконец распахнулась, и в ту же секунду она увидела его – Тихона Вандышева.

И ей вдруг показалось, что она видит его сейчас не глазами, а сердцем.

В первый раз в жизни с ней такое случалось – она физически ощущала, как своим взглядом не просто видит, а прикасается к нему. К его лицу, внезапно побледневшему, к волосам – взъерошенным, будто Тихон только сейчас проснулся, к теплым и мягким губам… Прикасается и уже начинает задыхаться от этих прикосновений.

«Мамочки, – трусливо подумала Алька. – Да что же это со мной, в самом деле?»

В руках у Тихона была бутылка с молочной смесью. Алька сразу не заметила ее, и вообще не заметила бы, наверное, если бы бутылка с грохотом не упала вдруг на пол. Тоненькая белая струйка пролилась из отверстия в прозрачной соске, образовав крохотное озерцо.

Молочные реки, кисельные берега… Как в детской сказке.

– Я… – торопливо сказала Алька и замолчала, потому что именно в эту секунду Тихон Вандышев тоже сказал торопливо:

– Я… – и тоже замолчал.

– Ты сначала, – улыбнулась Алька.

– Нет, – улыбнулся Тихон, – сначала – ты.

Они так и стояли на пороге квартиры, но оба, кажется, не замечали этого.

– Я деньги принесла, – сказала Алька.

– Какие еще деньги?

– Деньги. Которые брала у тебя взаймы, помнишь? Я принесла их тебе, чтобы… отдать.

– Зачем? – Он ничего не понимал по-прежнему, а молоко продолжало тихонько капать из бутылки на пол.

– Они твои, – напомнила Алька.

– Ты… поэтому пришла? – спросил он, кажется, так ничего и не поняв про деньги.

– Не знаю, – честно ответила Алька и в первый раз отвернулась.

Некоторое время они так и стояли в полной тишине, не глядя друг на друга.

То есть это Алька не смотрела на Тихона, а Тихон на нее смотрел, очень даже смотрел! Она чувствовала этот взгляд – тяжелый, как будто больной, тревожный и нежный, от него начинала кружиться голова и путались мысли.

– Иди сюда, – сказал он глухо. Не просто сказал, а приказал прямо, и ничего уже Альке не оставалось делать, кроме как повиноваться этому приказу.

Она шагнула через порог, не поднимая глаз, и тут же очутилась в объятиях Тихона Вандышева – крепких и злых. Ей даже страшно стало – показалось вдруг, что сейчас он просто сломает ее пополам или задушит, не сумев совладать с эмоциями, которые бушевали сейчас в нем, как огонь в кратере вулкана.

– Ты поэтому пришла? – снова услышала она его голос.

Требовательный и в то же время почти жалобный, как у ребенка.

Алька подняла лицо и увидела над собой его гладко выбритый подбородок.

– Нет, – честно призналась она, адресуя свое признание подбородку Тихона Вандышева. Так оказалось проще. – Не поэтому.

– Слава Богу, – выдохнул он и прижал ее к себе еще сильнее.

Алька тихонько пискнула:

– Ты задушишь… задушишь меня сейчас, Тихон!

– Что? – Он смотрел ей в лицо и совершенно не понимал, о чем она говорит.

– Задушишь! – повторила Алька.

– Глупость какая, – пробормотал в ответ Тихон Вандышев счастливым шепотом и начал ее целовать. – Какая глупость!..

Они целовались в прихожей, под ногами у них лежала бутылка с молочной смесью, рядом с бутылкой – Алькина сумочка, которая свалилась у нее с плеча, а из комнаты доносился тихий и деликатный детский плач. Алька слышала его словно сквозь сон и все никак не могла понять, что же это за звуки.

– Юлька, – наконец сообразил Тихон в промежутке между поцелуями. – Она хочет… есть.

– Это ужасно, – пробормотала Алька, снова поймав его губы.

– Она подождет, – пообещал Тихон. – Она, знаешь, очень хорошо меня понимает. Понимает, в какие моменты нельзя меня отвлекать от…

– От… – повторила Алька.

А Юлька в этот момент, словно услышав их разговор, внезапно замолчала.

Это было чудесно – целоваться с Тихоном в прихожей. Это было забавно – знать, что в комнате маленькая Юлька терпеливо ждет, когда они наконец нацелуются. И это было немного страшно – чувствовать, как крепко сжимает тебя в объятиях счастливый и радостный Тихон Вандышев.

Бесконечно родной, сумасшедший, теплый, единственный на свете Тихон Вандышев.

– Ты меня… задушишь, – снова пискнула Алька. – Тихон…

– Да что ты заладила… – Он отстранился на секунду, заглянул ей в глаза, слегка нахмурив брови. – Задушишь! У тебя что, синдром Дездемоны?

– Синдром Дездемоны? – удивилась Алька. – Это что такое?

– Это оно и есть, – «понятно» объяснил Тихон. – То самое!

– Ну да, – легко согласилась Алька. – Оно и есть… Тихон, я только не могу понять: неужели все это правда? Ведь несколько дней назад я даже и не знала, что ты есть на свете! Не знала, а теперь?! Неужели на самом деле такое… бывает? Чтобы вот так встретились два человека, и…