Маргот Бленд - Мадам Марракеш

– Мсье, могу я просить вашего разрешения на танец с этой молодой леди?

Он показал глазами на Малагу. Чендлер несколько смущенно кашлянул.

– Разрешения?..

Но тут же его лицо приняло обычное бесстрастное выражение. Он грустно кивнул.

– Разумеется.

Малага встала и последовала к эстраде, сопровождаемая молодым человеком.

Чендлер улыбнулся, глядя на Френки.

– Чего только мне не приходилось слышать в жизни, но такое… Ты только представь, у меня просят разрешения на танец с Малагой! Могу поспорить, он думает, что я ее отец. Я отец Малаги! Великолепно. Слушай, как насчет того, чтобы нам отсюда смотаться. Или тебе хочется еще выпить? Думаю, мы можем этот вечер посвятить куда более интересным занятиям, чем выпивка.

Она улыбнулась ему в ответ неясной загадочной улыбкой.

– А мне никогда не хочется выпить, если есть более интересное занятие.

Они подняли свои бокалы и чокнулись, глядя друг другу в глаза. Затем одновременно поднялись и начали протискиваться к эстраде.

– Я только скажу Малаге, что мы уходим.

Малага и молодой человек танцевали медленный танец. Из-за плеча партнера можно было видеть ее лицо. Она танцевала с закрытыми глазами, с улыбкой на губах. Чендлер постоял в нерешительности несколько секунд, затем взял Френки за руку и повел к выходу.

– Видишь, она в трансе. И не в моих силах вывести ее сейчас из этого блаженного состояния. Будем надеяться, что она попала в хорошие руки. Но даже если это не так, то Малага из тех девушек, которые умеют постоять за себя.

Чендлер отворил дверь спальни. Френки вошла и остановилась в ногах кровати. Небольшая лампа узким лучом освещала белые простыни. Все остальное тонуло в мягком мраке.

Обеими руками он взял ее за подбородок и жадно вгляделся в лицо. Она стояла с закрытыми глазами. Рот полуоткрыт. Он обнял ее. Прижал. Поцеловал. Ее легкое тело безвольно припало к нему, но внезапно напряглось, стало упругим и завибрировало. Извиваясь в его руках, она своими обхватила его за плечи, подбираясь к шее. Рывком пригнула его голову вниз, нашла губы и приникла к ним, издавая легкие стоны.

Тяжело дыша, он с трудом оторвался от нее. Она откинула назад голову и мотала ею из стороны в сторону, продолжая постанывать. Он начал покрывать нежную мякоть ее шеи у горла маленькими быстрыми поцелуями, перемежая их острыми покусываниями. Из ее полуоткрытых губ исторгались короткие животные вопли. Наконец он поднял ее и положил на постель. Поискав руками его шею и найдя ее, она притянула его к себе, плотно обхватив ногами его бедра. А пальцы ее лихорадочно блуждали по его спине, голова ее то вздымалась, то опадала на подушки. И она хрипела.

– Ну давай же, Чендлер, ради Бога, давай… Хрип перешел в сладостный стон, и началось сокровенное действо. Тишину нарушало лишь их возбужденное дыхание. И тела их двигались в унисон.

Внезапно она изогнулась дугой и издала еще один вопль, плавно переходящий в какой-то надчеловеческий стон, скорее похожий на вздох. Он лежал на ней, вздрагивая. Агония настигла и его. Воцарилась тишина.

Он поднял голову и поглядел на нее. Закрыв глаза, она улыбалась, как ребенок во сне. Он осторожно поцеловал ее веки и кончик маленького носика. Намотал на палец кудряшку у виска.

– А все-таки, ты маленькая стервоза, – произнес он нежно, – никак не даешь мне раздеться.

Она открыла глаза и удовлетворенно вздохнула.

– Раздевайся сейчас, кто тебе мешает.

– Милая девочка, дай мне хоть маленькую передышку. Молю тебя!

– Тогда принеси мне чего-нибудь выпить. После занятий любовью я люблю выпить, покурить, поболтать в постели.

Он встал и отправился в ванную за стаканами. Через пару минут появился в шелковом халате и как вкопанный остановился, широко раскрыв глаза. Френки, обнаженная, распростерлась на белых простынях. Матовая нежная кожа, стройные, словно отполированные ноги, густые волосы между ними.

– Как ты хороша, Френки! Какая ты свежая и молодая.

Он вдруг оборвал себя и, оглядев свой халат, рассмеялся.

– Вот и сморозил три банальности подряд. Очень оригинально.

Он подошел ближе к постели.

– Ты все еще хочешь выпить?

Она кивнула.

– Да, хочу. И сигарету. А потом сними этот дурацкий халат, ложись рядом и разговаривай со мной.

Он раскурил сигарету и подал ей. Наполнил два бокала, поставил их рядом на пол, сбросил халат и наконец лег рядом. Пальцы его начали увлекательное путешествие сначала по одной груди, затем перебежали на другую, затем спустились на нежный плоский живот, затем двинулись ниже. Но это были пальцы одной руки. А другая в это время нежно гладила восхитительные рыжие волосы.

– Послушай, ты, маленькая чертовка. Зачем ты сказала Изобель, что красишь волосы?

Она наморщила нос и повела плечами.

– Сама не знаю. Честно. Я сознаю, что ее нужно жалеть, но есть в ней что-то такое. И мне все время почему-то хочется, помимо моей воли, сказать ей какую-нибудь гадость. И тебе, между прочим, тоже. Я заметила. Понимаю, что говорить о крашеных волосах было глупо, но не смогла удержаться.

Чендлер перевернулся на спину и задумчиво уставился в потолок.

– Ну что за чушь… Я не собираюсь, лежа с тобой рядом, с такой прекрасной обнаженной девушкой, говорить о старой мерзкой мумии. Я хочу поговорить о тебе, Френки. Ты никогда ничего не рассказываешь о себе. Как будто у тебя есть какая-то тайна. Этакая загадочная Мона Лиза. У тебя есть, что скрывать от меня, дорогая?

Ее тело слегка напряглось.

– Ерунда. Никаких таинственных секретов у меня нет. Ты заговорил, как редактор женского журнала. Но даже если бы у меня и был какой-нибудь секрет, тебе-то что за дело?

– Я просто думал о тебе. Ну вот, например, почему ты заплакала тогда, когда мы в первый раз занимались любовью?

Она сбросила его руку и села.

– Это не твоего ума дело, Чендлер. Понял? Ты воображаешь себя каким-то высшим существом, которое может совать свой нос в жизнь и душу любого и бесстрастно ее исследовать. А у самого никаких эмоций. Ты ведь холодный, холодный, как льдина. Скажи, ты вообще-то любил кого-нибудь в своей жизни?

Одной рукой он возвратил ее в исходное положение, а другой достал бокал. Глаза по-прежнему были сосредоточены на потолке.

– Знаешь что, Френки. Есть много разновидностей любви. Не думаю, что эта глубокая мысль для тебя нова. Взять хотя бы любовь эгоиста. Мужчина, когда его посещает лирическое настроение, будет всю ночь не давать тебе спать, рассказывая, как он тебя любит, хотя он знает, что ты умираешь, как хочешь спать. Он заставит тебя спать с головой на его плече и будет всю ночь храпеть тебе в ухо, а у тебя после этого весь день будет болеть шея. И это только самый простой пример. Такая любовь мужчины гроша ломаного не стоит. Он любит только себя. Ты никогда не затронешь его сердца, на этом месте у него тщеславие и самомнение. И не дай Бог тебе затронуть их – он тотчас возненавидит тебя. А любовь его всегда при нем – это он сам. Моя милая Френки, никогда не позволяй такого рода мужчинам завладевать твоими чувствами.