Анна Ольховская - Охота светской львицы

– Майоров – садист и извращенец!

– Сволочь, верни детей!

– Ты от нас не спрячешься, тварь!

– Бей окна, вытаскивай этого…!

– Куда ты дел мою девочку, падаль!

Мне показалось, что я попала в какой-то параллельный мир. Нереальность происходящего била меня наотмашь, вколачивала в землю. Я беспомощно оглянулась на своих спутников, но, судя по их лицам, они понимали не больше моего.

Тем временем ситуация накалялась, зазвенело разбитое стекло. Парни, похожие в своих блестящих кожаных куртках на черных слизней, полезли в окна, изнутри их выталкивали обратно. Сжав кулаки, я зажмурилась. Господи, что же это? Почему?

Но тут раздались божественные звуки милицейской сирены, на перрон ворвались ребята в черных масках и камуфляже. В игру вступил генерал Левандовский.

В считаные минуты был наведен порядок. Слизни, складированные аккуратными рядами, лежали мордами вниз на асфальте, вдоль вагона вытянулась цепочка спецназовцев, мимо них, ступая чуть ли не на цыпочках, проходили злосчастные пассажиры дальних вагонов, кликушествующие тетки исчезли, словно по мановению волшебной палочки.

И пружина, сжимавшаяся у меня в груди, разом ослабела. Я опустилась прямо на декабрьскую слякоть и тихо заскулила.

По дороге с вокзала в микроавтобусе было непривычно тихо. С нами ехали музыканты Майорова, самого Алексея пришлось везти под охраной спецназа в их автобусе. Я даже не смогла с ним встретиться, поскольку к автобусу он проскочил, окруженный плотным кольцом крепких парней.

Ехали мы к Левандовским. Во-первых, там нас ждал Сергей Львович, у него уже была какая-то информация, а во-вторых, домой Майорову ехать было опасно.

Я была завернута в куртку Артура, поскольку мое пальто после медитирования в грязной луже потеряло светский лоск и теперь обиженно скорчилось на соседнем кресле. Алина прижалась к мужу, словно боялась, что кто-то злой оторвет ее от родного человека. А я еще острее ощущала свое одиночество. Хотя Лешка ехал следом, всего в каких-то ста метрах от нас, я физически ощущала дикую боль, словно с хрустом, с кровью, без наркоза меня разрывали пополам. Вся маета, тоска, мучившие меня последние две недели, теперь радостно скалились и потирали потные лапки – вот тебе, получи!

Кузнечик, наверное, уже знала о происшествии на вокзале, потому что, когда мы вошли в квартиру, она не бросилась, как обычно, с радостным визгом навстречу, а, широко распахнув глазищи, подошла ко мне, обхватила ладошками мою руку и спросила дрожащим голоском:

– А… А где дядька Алька?

– Он скоро будет, маленькая моя, – крепко обняв девочку, я захлюпала носом. – Он в другой машине ехал, следом за нами.

– Уля, не пла-а-ачь, – залилась слезами малышка.

– А сама-то? – Я из последних сил крепилась, но не выдержала и присоединилась к Кузнечику.

Мы так самозабвенно рыдали, что послышались всхлипывания и со стороны Алины. Хорошо, хоть Ирины Ильиничны не было рядом, ей лишние переживания ни к чему. Очевидно, предусмотрительный Сергей Львович задержал ее в комнате.

Минут через пять в дверь позвонили. Артур пошел открывать. На пороге стояли два гиганта в камуфляже, Алексея за их спинами почти не было видно. Один мальчонка, боясь наступить в лужу, которую мы успели наплакать, гулко кашлянул:

– Здрасьте. Мне бы Сергея Львовича.

– Да, Володя, слушаю, – из комнаты появился Левандовский в генеральской форме: когда ему позвонил Артур, он был на службе.

– Вот, товарищ генерал, задание выполнено, доставлен в целости и сохранности.

– Молодцы, можете пока быть свободны, – устало махнул рукой Сергей Львович.

Парни посторонились, и в прихожую вошел Алексей. Артур закрыл дверь, Лешка бросил свои сумки, плюхнулся на банкетку и устало прислонился к стене. Увидев его измученное и бледное лицо, на котором, как Лешка ни старался скрыть, явно читались горечь и обида, я не выдержала. Каплей ртути перетекла к Лешке, обволокла его и, уткнувшись носом ему в шею, вдыхая самый родной в мире запах, заголосила с удвоенной силой. Следом подключились Алина и Кузнечик, из комнаты послышались подвывания Ирины Ильиничны. В общем, «Плач Ярославны» в исполнении грузинского хора.

Мужчины молча переглянулись и начали действовать. Через несколько минут мы были в гостиной, Алина увела судорожно всхлипывающую дочку в ее комнату, Ирина Ильинична, утирая слезы, хлопотала у стола. Только для меня не нашлось отвлекающего занятия, и я по прежнему висела на Лешке, как бронежилет. Если только можно представить рыдающий бронежилет. Славно получилось бы: бой, одна из пуль попадает в грудь бойца, и тут его броник, приняв на себя удар, начинает истерически рыдать и вопить, что хозяин его совсем не любит. Эта воображаемая картинка разогнала слезы, хотя, возможно, они просто кончились, и я фыркнула от смеха.

– Надеюсь, ты не высморкалась? – забеспокоился Лешка.

– Вот ты, значит, как, – прерывающимся голосом пропыхтела я, все еще не в силах оторваться от него. – Я тут испереживалась вся, слез два ведра нарыдала, а он о чем беспокоится – не обсморкала ли я его кудри! Дубина ты стоеросовая!

– Ага! – радостно согласился Лешка. – Буратино. Молодой и задорный паренек из полена.

– Насчет полена согласна, – я смогла чуть-чуть ослабить хватку и даже подняла голову, заглянув в его теплые темные глаза. – А вот насчет молодости этого полена могу поспорить.

– Слава богу, хомка, ты опять вменяема, – Лешка рассмеялся.

– Это когда это я была невменяема? – возмутилась я.

– Ну вот, теперь можно и поговорить, – удовлетворенно пророкотал Сергей Львович. – Все успокоились, пришли в себя. Давайте чайку попьем, пока Алина малышку уложит спать, а потом уж все вместе обмозгуем, как быть дальше.

– А вы знаете причину сегодняшнего кошмара? – спросила я.

– Знаю. И она, если честно, очень дурно пахнет, – Левандовский потер виски. – Но об этом позже, хорошо? Давайте-ка лучше пирогов поедим, которые Иринушка для дорогого гостя затеяла, – тепло посмотрел он на вошедшую в гостиную жену.

В руках Ирина Ильинична держала блюдо, на котором, кокетливо выставив румяные пузички, горкой лежали пирожки, источая аромат, по сравнению с которым всякие там ароматы «от-кутюр» – просто струя скунса. Милые женщины, поверьте, если бы существовали духи с запахом сдобного теста, то у мужиков не было бы ни одного шанса. Ведь, если задуматься, поговорка насчет пути к сердцу мужчины верна на все сто двадцать процентов. Посудите сами, какие эпитеты в отношении женщин они предпочитают? Сексапильная, элегантная, изысканная? Ага, как же! Аппетитная, сочная, сладенькая – вот их лексикончик. И если от дамы будет исходить аромат сдобной булочки – объект вашей охоты побежит за вами, держа у подбородка баночку для сбора слюны.