Линда Ховард - Гора Маккензи

Она резко обернулась и впилась в него взглядом.

– Никогда не поверю, что насильник стал бы обращаться с женщиной так мягко, как вы со мной, – отрезала она. Ее щеки опять заалели. Уязвленная глупым румянцем, она прижала ладони к лицу.

Вульф сжал зубы. Частично потому, что она была белой и, следовательно, не для него. Частично потому, что такой чертовски невинной. И, наконец, потому, что болело все тело, так отчаянно хотелось до нее дотронуться.

– Не стоит строить воздушные замки из-за одного поцелуя в субботу, – резко сказал он. – Я слишком давно не встречался с женщинами, и немного…

– Озабочены? – Подсказала она.

Пораженный словом, слетевшим с ее чопорно сложенных губ, Вульф замер.

– Что?

– Озабочены, – повторила она снова. – Так говорят мои ученики. Это означает…

– Я знаю, что это означает!

– Ладно, значит, вы чувствовали себя именно так? И как я понимаю, все еще чувствуете?

Губы сами расползлись в улыбке. Желание рассмеяться почти пересилило, но он скрыл его за кашлем.

– Да, все еще.

– Понимаю, это может стать настоящей проблемой, – посочувствовала Мэри.

– Для мужчины это не просто.

Всего через секунду ее глаза расширились, и прежде, чем она смогла себя остановить, ее пристальный взгляд опустился. Мэри немедленно подняла голову.

– О, я вижу. Я имела в виду – понимаю.

Потребность прикоснуться к ней стала настолько сильной, что пришлось уступить, но сделать это самым невинным способом. Вульф положил руки ей на плечи, смакуя ощущение мягкости, деликатности женских косточек под ладонями.

– Не думаю, что понимаете. Нет никакой возможности встречаться со мной и продолжать работать в этом городе. В лучшем случае, на вас будут смотреть как на прокаженную, в худшем – как на падшую. Скорее всего, вы потеряете работу.

После этих слов Мэри сжала губы, ее глаза воинственно заблестели.

– Хотела бы я посмотреть на того, кто попробует уволить меня – законопослушную гражданку, регулярно оплачивающую все налоги. Я отказываюсь притворяться, что мы незнакомы!

– Хотеть – одно, точно знать – другое. Для вашей репутации даже дружбы со мной будет слишком. Но если вы будете со мной спать, то жизнь в городе станет совершенно невозможной.

Вульф руками почувствовал, как она напряглась.

– Не припомню, что просила вас со мной спать, – тихо сказала она, снова краснея до слез.

Мэри ничего не добавила, но он знал, что она представила, на что это будет у них похоже.

– Просила, еще как просила. Но со своей проклятой невинностью ты даже не понимала, что творила, – тихо сказал Вульф. – Я бы прямо сейчас лежал на тебе, сладкая моя, если бы ты имела хоть какое-то понятие о том, чего просишь. Однако меньше всего мне хочется слышать, как чопорная белая женщина кричит «насилуют». Поверь мне, этот индеец не воспользуется твоей неопытностью.

– Я бы так не сделала!

Мрачная улыбка искривила его рот.

– Я уже слышал нечто подобное. Вероятно, я – единственный мужчина, который тебя целовал, и ты подумала, что хочешь большего. Угадал? Но секс – это не мило и романтично, а горячо и потно. В первый раз тебе вообще может не понравиться. Так что сделай милость и найди другого подопытного кролика. У меня и так достаточно неприятностей, чтобы добавлять тебя к этому списку.

Мэри резко вырвалась из его рук. Она твердо сжала губы и заморгала, чтобы не дать пролиться слезам. Плакать перед ним она не станет!

– Сожалею, что создала у вас такое впечатление, – сказала она приглушенным, но ровным голосом. – Да, меня никогда не целовали раньше. Уверена, вы не удивлены, так как совершенно очевидно, что я не гожусь для участия в конкурсе «Мисс Америка». Если мой ответ… вышел за рамки, прошу прощения. Больше это не повторится. – Она отвернулась и с видимой беззаботностью спросила: – Кофе готов. Как вы пьете?

Вульф сжал челюсти. Нахлобучив шляпу и пробормотав: «забудь про кофе», схватил со стола перчатки.

Мэри не оглянулась.

– Как хотите. Прощайте, мистер Маккензи.

Вульф хлопнул дверью, а Мэри осталась стоять с пустой кофейной кружкой в руке. Если они действительно попрощались, то как это пережить?

Мэри не была слабохарактерной женщиной и не собиралась уступать одиночеству, которое наваливалось на нее при воспоминании о том ужасном дне. На работе она подталкивала, уговаривала и заманивала учеников получать знания; вечером наблюдала, как Джо поглощал подготовленный для него учебный материал. Жажда знаний у молодого человека была настолько велика, что он не только догнал своих одноклассников, но и оставил их далеко позади.

Мэри написала письма всем сенаторам от штата Вайоминг, а подругу попросила собрать доступную информацию по Военно-воздушной академии. Передавая пакет Джо, она снова заметила отчаянное желание и восторг, которые появлялись в глазах юноши при мысли о полетах. Работа с Джо приносила огромное удовольствие. Единственная проблема состояла в том, что он так похож на отца.

Нельзя сказать, что она тосковала по Вульфу. Как можно тосковать по человеку, с которым встречалась всего пару раз. Ее общение с Вульфом никогда не занимало столько времени, чтобы без него жизнь казалась пустой. Но рядом с этим мужчиной Мэри чувствовала себя как никогда живой. С ним она была не скучной, старой девой, а Женщиной. Яркая мужественность Вульфа добралась до таких глубин, о существовании которых она не подозревала, и пробудила к жизни дремавшие желания и мечты. Мэри убеждала себя, что ее чувства – старая как жизнь, заурядная похоть, но это не уменьшало боль, которую она испытывала при мыслях о Вульфе. Еще болезненнее было ощущать унижение и стыд. Из-за ее явной неопытности он наверняка посчитал ее изголодавшейся по сексу старой девой.

Наступил апрель, прежде чем случилось неизбежное – прошел слух, что Джо Маккензи подолгу бывает в доме новой учительницы. Поначалу Мэри не догадывалась, о чем судачил весь город, хотя дети на уроках странно на нее поглядывали и часто перешептывались. Шэрон Уиклиф и Дотти Ланкастер, две другие учительницы, также бросали на нее удивленные взгляды и что-то шептали друг другу. Мэри не потребовалось напрягать ум, чтобы догадаться – тайна перестала быть тайной, но она с безмятежной улыбкой продолжала заниматься своими делами. От одного из сенаторов пришел благоприятный ответ, что говорило об его интересе к успехам Джо, и, несмотря на собственные доводы не считать дело решенным, у Мэри поднялось настроение.

Очередное заседание школьного совета планировалось на третью неделю апреля. В назначенный день Шэрон с продуманной небрежностью спросила Мэри, собирается ли она пойти на заседание.