Линда Ховард - Наслаждение Маккензи

И это понятно. Вероятно, похитители ее изнасиловали и не один раз. Пока девушка держится стойко, но когда кризис закончится и она почувствует себя в безопасности - просто развалится на кусочки. Его сердце сжималось от нежности при виде такого мужества. Он обязательно ее спасет, даже ценой собственной жизни. Первым делом необходимо вывезти ее из Ливии, не отвлекаясь на месть похитителям. Но если ублюдки окажутся на его пути, что ж, так тому и быть.

Лестничная клетка казалась темной пастью огромного животного. Темнота обнадеживала не только отсутствием охранников, но и спасительным укрытием. Люди все еще следовали примитивным инстинктам пещерных жителей. Во время бодрствования они любили яркий свет, который помогал различить приближающего врага. Темнота служила оружием, которым ломали дух пленников, – подчеркивала их беспомощность, действовала на нервы. Но Зейн был «морским котиком», и привык использовать темноту, как одно из подручных средств. Он осторожно вступил на лестничную площадку, держа спину поближе к стене, и стараясь не задеть валяющиеся камни. Скорее всего, ступени надежные, иначе похитители не пользовались бы ими, но лучше не рисковать. Часто люди по-идиотски загромождают лестницы, блокируя себе самим запасные выходы.

Легкое просветление подсказало, что он приближается к концу лестницы. Зейн замер и прислушался к доносящимся звукам, пока находился под защитой тени. Там. Он нашел, что искал, – отдаленный гул голосов обвиняющих и оправдывающихся людей. Хотя Зейн знал арабский, разговаривали слишком далеко, чтобы разобрать слова. Мрачно задушив желание отомстить похитителям мисс Лавджой, Маккензи напомнил себе, что его задача – спасти ее, а не подвергать дальнейшей опасности.

Лестницы были в обоих концах здания. Теперь зная, что похитители находятся на первом этаже восточного крыла, Зейн осторожно двинулся к противоположной лестнице. Ни один охранник не попался на его пути, на что Зейн и надеялся. Видимо, они не видели смысла ставить часовых, так как решили, что миссия по спасению мисс Лавджой удалась.

По опыту Зейн знал, что операции получались идеальными далеко не всегда. Свои задания, которые прошли четко, как часы, он мог сосчитать по пальцам одной руки. Он всегда был готов к механическим поломкам, несчастным случаям, капризам погоды, но человеческий фактор учесть невозможно. Зейн не планировал, что похитители обнаружат «котиков» и поднимут тревогу, но был готов к неожиданностям с самого начала и подготовил запасной план. Что-то пошло не так, он предчувствовал это с самого начала, и поэтому команда хранила радиомолчание, за исключением его краткого сообщения о переходе на план Б.

Скорее всего, по несчастной случайности какой-то припозднившийся житель наткнулся на его ребят. Такое случается. Именно для этого создаются запасные планы, планы «на всякий случай». Когда команда разрабатывала подходы к зданию, у Зейна появилось неприятное предчувствие. А он всегда прислушивался к внутреннему голосу. Банни Видрок кратко глянул на него прищуренными глазами и сказал:

– Босс, иногда ты производишь более жуткое впечатление, чем Призрак.

Ребята верили инстинктам командира и, возможно, мысленно перешли на план Б, как только Зейн озвучил необходимость запасного плана, еще до проникновения в здание.

Главным приоритетом была безопасность мисс Лавджой. Именно поэтому он один проник через окно. Призрак произвел разведку и доложил, что похитители выставили охранников по всему первому этажу. На последнем, четвертом этаже не было света ни в одной комнате. По агентурным сведениям именно там содержали девушку. Значит, охранников в ее комнате не было, иначе стали бы они сидеть в полной темноте?!

Похитители своей непредусмотрительностью сами подсказали ему, где содержат пленницу: только одно окно оказалось плотно зашторенным. Зейн добрался до нужной комнаты и осторожно чуть отодвинул тяжелую занавеску, чтобы наружу не проник внутренний свет, если он там есть. Но комната оказалась погруженной в полную темноту, и мисс Лавджой была там, как и ожидалось.

Теперь охранять стало некого, и похитители, похоже, собрались в одном месте. Зейн бесшумно прокрался по первому этажу до лестницы в дальнем углу здания и так же беззвучно поднялся на последний этаж. Благодаря Призраку он узнал об одном потайном месте, куда можно отвести мисс Лавджой, пока не появится возможность ускользнуть. Осталось только переместить ее так, чтобы никто не заметил. И сделать это надо до восхода солнца. Разве может затеряться на улице исламской страны рыжеволосая, светлокожая, полуодетая западная женщина? Да еще в сопровождении черноволосого и дочерна загорелого парня, в камуфляже и обвешанного с ног до головы амуницией. Любой прохожий обратит внимание на человека с раскрашенной физиономией и автоматом через плечо.

Наконец он добрался до комнаты, где оставил мисс Лавджой. Комната оказалась пустой. По телу прокатилась волна тревоги, каждая мышца напряглась, и тут он заметил на полу небольшой, темный бугорок и понял, что девушка сжалась в комок под тонким одеялом, в которое он ее замотал. Она не двигалась. Зейн прислушался к тихому, почти неслышному равномерному дыханию. Девушка спала. И снова внутри у него что-то сжалось. Долгие часы она находилась на грани, под прессом ужаса, в постоянном напряжении и не могла заснуть. Даже призрачной безопасности, которые он мог ей предоставить в виде рубашки, одеяла и временного ненадежного убежища, было достаточно, чтобы она провалилась в сон. Было безумно жалко ее будить, но пора уходить.

Зейн осторожно положил руку на ее спину и легонько потер, избегая резких движений, чтобы в момент пробуждения она не испугалась. Через секунду она зашевелилась, и он рукой почувствовал, как она проснулась, почувствовал панику, а затем она взяла себя в руки.

– Мы переходим в безопасное место, – прошептал Зейн и убрал руку, так как заметил, что она напряглась. Понятно, что после перенесенного, девушка не может терпеть мужских прикосновений дольше, чем необходимо. Эта мысль привела его в бешенство, потому что инстинкты защитника требовали успокоить ее. Женщин его семьи – мать, сестру, жен братьев – мужчины Маккензи обожали и оберегали, как сокровище. Хотелось привлечь ее в теплые безопасные объятья и прошептать на ухо, что он лично расчленит каждого гада, который ее обидел. Но Зейн опасался нарушить ее хрупкий самоконтроль. В любом случае, времени успокаивать не осталось.

Девушка поднялась на ноги, кутаясь в одеяло. Зейн протянул руку к одеялу. Ее пальцы стиснули тонкую ткань и медленно ослабли. Нежелание отпустить одеяло не требовало никаких объяснений. Она все еще была слишком чувствительна к холоду и отчаянно стеснялась наготы.