Джудит Гулд - Плохо быть богатой

Но волосы и грим потребовали от него огромного искусства, и здесь он преуспел. Потратив почти два часа, он добился желаемого результата — выглядеть так, как он хотел.

Он осторожно поправил тщательно уложенную прическу. Сегодня на нем был скальп с волосами Вайяны Фэрроу. В свое время он потрудился над ним полдня, чтобы волосы лежали как надо.

А грим! Не грим, а просто чудо: черные миндалевидные глаза и четко очерченные румянами высокие скулы с искусно положенной под ними тенью выглядели в точности как у Оби Кьюти… губы, как у Джой Затопековой.

О да! Ему удалось соединить в себе черты всех своих очаровашек. Все эти сладкие, сладкие красотки теперь слились в одну!

Он взял духи „Бал в Версале" и с удовольствием обрызгал себя. О! Они такие прохладные! И так восхитительно пахнут! Еще, еще! Мисс Кровь просто обожа-а-ает, как пахнет французская проститутка. Такая испорченная-испорченная!

Напоследок он спрыснул мошонку: кашу маслом не испортишь.

Теперь он готов!

В предвкушении удовольствия он даже передернул плечами — его ждало истинное наслаждение. Еще час — и он будет в Саутгемптоне. В доме, должно быть, уже полным-полно этих бойких красоток. Готовятся к завтрашнему показу.

Он уже представлял себе их. Приоткрытые губки, покачивающиеся бедра и изумительные ножки… так и мелькают, когда они идут по помосту, а потом — р-раз! — поворот, и обратно.

Встав с банкетки, он на секунду задержался перед зеркалом в обрамлении горящих лампочек и, прежде чем задернуть отделяющую его от остальной части комнаты занавеску, предусмотрительно выключил свет. Затем подошел к окну и выглянул на улицу.

На улице было чудесно — темно и почти никакого движения.

У подъезда стоял его небольшой автомобиль. Такой удобный, то, что надо для красотки!

С легким сердцем Мисс Кровь с размаху сел на сиденье и положил руки на руль. Затем включил двигатель и посмотрел в боковое зеркальце, нет ли машин слева. Никого.

Сердце радостно билось.

Итак, мисс Кровь, в путь!

— Девушки, я еду к вам! — крикнул он и до отказа нажал на газ.

— Девушки, еще раз. С самого начала, — и Эдвина положила палец на кнопку стереомагнитофона. — Готовы? — она сосчитала до пяти и включила музыку.

Вновь оглушительно загремела веселая мелодия босановы. Через четыре такта упругой, свободной походкой, по которой сразу можно отличить профессиональную манекенщицу высокой моды, на помост вышла Билли Дон.

Отступив на шаг и скрестив на груди руки, Эдвина внимательно наблюдала за ней, непроизвольно отбивая такт ногой.

Движения Билли Дон были отточены и совершенны. При каждом новом прогоне она повторяла всю заранее выверенную хореографию с поразительной точностью — так же, как и в предыдущий раз.

Эдвина уже знала все движения наизусть. От выхода до середины узкого помоста — двенадцать шагов. Затем поворот и еще двенадцать шагов, потом в конце помоста — двойной поворот и назад, к началу помоста.

Вроде бы просто, но на самом деле это не так. Один пропущенный такт может нарушить весь ритм показа, и получится неразбериха, особенно если на помосте одновременно находятся пять-шесть манекенщиц.

Двойной поворот Билли Дон в конце помоста служил знаком выхода Аллилуйи, и сейчас она появилась вовремя. В ее движениях не чувствовалось точности Билли, это достигается практикой, но у нее был свой неповторимый стиль, своя манера держаться.

Глядя на нее, Эдвина ощутила прилив материнской гордости. Только увидев Аллилуйю на помосте, она впервые заметила, какие длинные у нее ноги и какая на самом деле ее дочь стройная. И еще она заметила, что Аллилуйя обладает врожденной грацией.

Интересно, а есть ли у меня врожденная грация?

Как только Аллилуйя вышла на помост, Билли повернула обратно. На середине они должны встретиться и одновременно сделать поворот.

Эдвина затаила дыхание. Это трудный кусок. Для двоих очень мало места.

При повороте Аллилуйя согнутым локтем задела Билли.

О черт!

— Нет, нет, нет! — простонала Эдвина и тут же выключила музыку — Ал, дорогая, так не пойдет. Надо рассчитать таким образом, чтобы твой локоть был чуть дальше от того, кто находится рядом с тобой.

— Извини, мам, — виновато потупилась Аллилуйя. — Я чувствую себя какой-то отвратительной нескладехой. Это только кажется просто, понимаешь?

— Ну конечно, милая. Я понимаю. За исключением этого кусочка все остальное тип-топ. А знаешь что? Давай пройдем этот кусочек несколько раз без музыки?

— Подождите минутку, — вмешалась Билли. — Который час? Я забыла часы.

— Пять минут двенадцатого, — ответила Эдвина, взглянув на свои.

— Что? Ой, Господи! — И, присев на корточки, она спрыгнула с помоста. Она должна позвонить доку. Она обещала звонить ему каждые два часа, а если не позвонит, то он будет беспокоиться. Она знает. — Я сейчас вернусь, — бросила на ходу Билли. — Мне надо срочно позвонить.

— Передай папе привет, — ухмыльнулась Аллилуйя.

— И звони только из платных автоматов! — крикнула уже вдогонку Эдвина.

— Хорошо!

Оргкомитет специально установил платные телефоны еще до начала реставрационных работ. В доме был только один обычный телефон, но пользоваться им запрещалось строго-настрого всем, кроме председателя комитета, то есть Анук.

Не прошло и минуты, как Билли вернулась. Недоуменно пожимая плечами, она пробормотала:

— Как странно…

— Что такое? — спросила Эдвина, стоя на помосте.

— Что-то странное с телефонами. Я уже разговаривала с доком, а потом вдруг — раз! — и все. Полная тишина. Как будто они отключились.

— Как, все? Ты уверена?

— Ну да, — ответила Билли. — Я даже попробовала обычный телефон. Он тоже молчит!

В своем доме в Ист-Сайде Дункан Купер нервно барабанил по рычагу телефона.

— Билли? — Не услышав ответа, он крикнул громче, в голосе его появилась тревога. — Алло! Билли! Ты меня слышишь?

Молчание. Полная тишина.

Он медленно повесил трубку. Да что же случилось, черт побери? Телефон зазвонил. Он снял трубку. Она сказала: „Привет, дорогой. Извини, что не позвонила раньше". Он ответил: „Привет. Все нормально. Как ты?" „У меня тоже все хорошо. Мне весело. Мы только что…"

И это все. Он больше ничего не слышал. Ни единого звука. Даже щелчка.

Дункан схватил трубку и послушал: гудок был громкий и отчетливый.

Значит, дело не в его телефоне.

Он выдумывал всякие предлоги: может быть, их случайно разъединили и она сейчас перезвонит?

Ожидая звонка, он порылся в ящиках стола, вспоминая, куда положил записку с номером телефона, который она дала ему. Прошла минута. Вторая.