Кейт Уайт - Если бы красота убивала

— У нашей домработницы сегодня выходной, и я решила подать к столу что-нибудь простое, — пояснила Лесли, перехватив мой взгляд. — Между прочим, я приготовила чили с фаршем из белого мяса индейки, как тебе это?

— Отлично.

Лесли поинтересовалась, не хочу ли я, чтобы она показала мне дом. Я сказала, что да, конечно. После велосипедной прогулки у меня нещадно болели икры, но я чувствовала, что отказаться было бы просто невежливо. Мы переходили из одной большой комнаты с высоким потолком в другую, Лесли показала мне даже небольшую оранжерею в дальней части дома. По ходу экскурсии Лесли рассказывала об истории дома и о том, какую они с Клайдом проделали работу. Ее голос звучал так громко и жизнерадостно, что я задалась вопросом, не пропустила ли она еще до моего прихода стаканчик вина, а то и два. Возможно, ее встревожил звонок Гарри. Если Кэт вынудят уйти из «Глянца», Лесли придется последовать за ней.

Завершилась экскурсия в комнате, которую Лесли назвала солнечной гостиной — три стены в ней представляли собой сплошные окна.

— Я решила, что мы устроимся здесь, — сказала Лесли. — В столовой стол слишком большой.

Стол на кованых металлических ножках, стоящий в середине комнаты, был накрыт на три персоны.

— Разве нас только трое? — спросила я, не сумев скрыть удивление.

— Что? Ах да, представляешь, Бейли, сразу после нашего с тобой разговора мне позвонили Богарды. Они ехали с Манхэттена, и где-то в районе Уайт-Плейнз у них сломалась машина. Так что они не смогут приехать.

— Лесли, тебе надо было перезвонить мне, я бы приехала в другой раз, а сегодня вы с Клайдом смогли бы побыть вдвоем.

— Не говори глупостей. Кроме того, Клайд сказал, что с удовольствием познакомится с тобой поближе.

Представив себе вечерок, который мне предстоит, я чуть было не застонала в голос. Я бы не удивилась, узнав, что Лесли все это подстроила, чтобы без свидетелей поговорить со мной о служебных неприятностях Кэт. Утешало меня только то, что провести пять часов в одиночестве в фермерском доме Кэт было бы еще хуже.

Лесли проводила меня обратно в комнату, обшитую деревянными панелями. Как и в библиотеке городского дома Лесли, здесь тоже на стенах в специальных гнездах висели мечи. На улице стемнело, Лесли включила несколько ламп. Комната разделилась на круги света и черные тени. На кофейном столике стоял поднос с сыром, на вид дорогим. За ленчем я почти не ела и теперь прямо-таки умирала с голоду. Я поставила бокал с вином и взяла галету, намазанную мягким сыром с плесенью. Только сейчас я обратила внимание, что играет музыка — звучало нечто инструментальное и очень успокаивающее, но так тихо, что я не могла узнать мелодию.

Я вытерла пальцы салфеткой и повернулась к Лесли:

— Расскажи про мечи. Вы с Клайдом их коллекционируете?

— Упаси Боже, только не я. Их собирает Клайд, это его страсть.

— Клайд ими только любуется или умеет и пользоваться?

— Вообще-то он довольно искусный фехтовальщик, вернее, был им. В студенческие годы он выступал на соревнованиях национального масштаба.

— А чем увлекаешься ты, Лесли?

— Ты хочешь сказать, помимо раздачи тумаков, как говорят у нас в редакции? Мне нравится проводить время в этом доме, я люблю возиться в саду, ходить по антикварным магазинчикам. Я очень горжусь тем, во что мы с Клайдом превратили этот дом. Нам здесь очень хорошо вдвоем.

Последнее предложение она произнесла с нажимом, даже с вызовом, как будто я собиралась оспорить ее заявление. Я ответила как можно любезнее:

— Да, я это чувствую. Лесли, так что там с Гарри? Зачем он звонил, в чем дело?

В глазах Лесли промелькнуло раздражение, наверное, ей не понравилось, что я сменила тему. Я впервые заметила, что ее карие глаза настолько темные, что почти не видно зрачков.

— Он озабочен, очень озабочен. — Лесли посмотрела в свой бокал. — А что, ты считаешь, у него для этого нет оснований?

— Не могу сказать, есть ли у него основания, поскольку не знаю, чем именно он озабочен. Он беспокоится за безопасность Кэт?

— Да, но не только это. Его беспокоит судьба журнала, газеты поместили столько негатива… Да и продажи в этом году плохие. А Кэт в последнее время не часто застанешь на рабочем месте. Гарри пытался до нее дозвониться, но все время слышал, что с ней нельзя связаться.

— Он так и сказал?

— Да, именно так и сказал.

— Но Кэт говорила, что они уладили все вопросы. Она сказала мне об этом не далее как вчера утром. Когда именно ты разговаривала с Гарри?

— Позже.

— Сегодня?

— Вчера, но попозже.

Я чувствовала, что Лесли увиливает, но не понимала почему. У меня даже мелькнула мысль, не придумала ли она вообще этот разговор с Гарри. Или, может быть, за этой историей кроется что-то другое, о чем она умалчивает.

Пока я думала, как бы выведать что-нибудь еще, в кабинет вошел Клайд со стаканом в руке. На нем были бежевые габардиновые брюки (которые сидели на нем абсолютно безупречно), белая рубашка без воротника и дорогой ремень — не тот, что я видела раньше, изготовление этого, я думаю, уменьшило численность анаконд на земле на несколько голов. Я встала с дивана и шагнула ему навстречу.

— Не вставайте, прошу вас, — сказал он, тем не менее пожимая мне руку. — Прошу меня простить за опоздание.

Мне показалось, что сегодня Клайд в таком же подавленном настроении, как и в прошлый раз.

— Клайд, все в порядке? — спросила Лесли.

— Все нормально, — бросил Клайд.

Он подошел к бару и снял крышку с хрустального ведерка со льдом. Посмотрев на меня, он взял серебряные щипчики и бросил в свой стакан два кубика льда, потом спросил:

— Ваш бокал наполнен?

— Да, спасибо.

Я заметила, что он не обратился с тем же вопросом к Лесли, чей бокал был почти пуст. Наверное, Клайд решил, что с нее хватит. Поболтав кубики в своем стакане, он открыл бюро, замаскированное под настенные панели, и прибавил громкость приемника. Музыка заполнила всю комнату, тогда он сделал потише, но не так тихо, как было раньше.

Я села на прежнее место и, пытаясь поддержать разговор, заметила:

— Я любовалась вашей коллекцией мечей. Они все относятся к разным культурам?

— Несколько мечей — азиатские, но большая часть — кельтские, это можно узнать по клеймам. Моя мать была еврейкой, а отец — ирландцем, это он положил начало коллекции, а я только продолжил ее пополнять. Эти мечи обладают такой мощью, что дух захватывает.

Все, что говорил Клайд, я слышала с задержкой секунд в десять, потому что теперь, когда музыка стала громче, все мое внимание было приковано к ней. Это был джаз. Причем не классический, а современный, той разновидности, какую исполняют группа «Сан Ра» и Орнет Коулман. Я опустила взгляд и посмотрела на стакан в руке Клайда. В нем была бесцветная жидкость — или водка, или джин. Меня вдруг захлестнул страх, как волна горячего и влажного воздуха, но нужно было сказать хоть что-нибудь, и я заставила себя произнести: