Джейн КРЕНЦ - "Колдовство"

— Я не хочу ехать с вами, — сказала она, стиснув зубы.

— Это я вижу, — он протянул руку и дотронулся до завитка волос, выбившегося из янтарного узла. — Вы что, больше боитесь меня, чем того, кто прислал вам розу? — спросил он мягко.

Молча Кимберли уставилась на него, вполне осознавая то, что в его глазах плескалось контролируемое желание.

Она почувствовала, как ее собственное тело отвечает на его желание, и удивленно покачала головой.

— Вы хотите меня, ведь так? — спросила она осторожно.

— Вы поэтому боитесь меня? — Кавена отпустил янтарный локон и кончиками пальцев провел по ее шее. Кимберли вздрогнула от такого интимного прикосновения.

— Да.

Его глаза сузились:

— Вы взрослая, уверенная в себе женщина. Почему мое желание так пугает вас?

Кимберли твердо ответила, поскольку правда полностью дошла до нее:

— Потому что вы не можете меня получить. И я думаю, что вы можете быть очень опасным, Кавена, когда не можете получить то, чего хотите.

Его рука опустилась, но даже теперь, хотя он и не касался ее, Ким ощущала скрытую угрозу, исходящую от этого мужчины. Он держал ее под контролем, но все же это не могло не пугать. Внезапно, Ким ощутила непреодолимое желание оказаться подальше от него. До сегодняшнего дня она никогда не испытывала такого инстинктивного желания убежать, а уж тем более убежать от мужчины.

— Почему я не могу получить вас, Ким? — его слова прозвучали обманчиво нежно.

Она старалась говорить так, чтобы ее голос звучал спокойно и сухо, пытаясь рассеять исходящую от него угрозу.

— Как насчет такой банальности, что вы и я живем в разных мирах? — Кимберли отошла от него и повернулась к очагу. — Вы человек, имеющий собственность, определенный общественный статус, ответственность за семью, обязательства. Вы точно так же связаны с теми людьми, что живут с вами и работают на винодельне, как и они с вами. Я представляю, насколько требования семьи, статуса и бизнеса связывают вас, особенно в этой ситуации. Я живу по-другому. Я свободна. Вы же нет. Какие бы отношения между нами ни завязались, они, безусловно, будут кратковременными и неудовлетворяющими наших потребностей. По крайней мере, с моей стороны. Конечно, возможно, кратковременная любовная интрижка — это именно то, чего вы хотите. Но я не желаю играть роль обычной любовницы ни для одного мужчины.

Она могла почувствовать на себе его обжигающий взгляд, когда он тихо подошел и встал за ее спиной. От его близости ее кожу начало покалывать, и это раздражало ее.

— Вы боитесь меня, не так ли? И вы еще можете называть себя свободной? Боюсь, вы не знаете значения этого слова.

Кимберли нервно отошла от него.

— Пожалуйста, Кавена, достаточно на сегодня.

Он поколебался мгновение, затем пожал плечами:

— Возможно, вы правы. Но только на сегодня. Сейчас нам лучше обсудить куда более важные вещи.

— Вы о розе?

— Нет, я говорил о таком маленьком вопросике… Где я буду спать сегодня? — сухо поинтересовался он. — Или вы собирались выгнать меня в бурю?

Ветер завыл еще сильнее, дождь забарабанил в окно, словно пытаясь убедить Кимберли, насколько жестоко с ее стороны будет выпроводить Кавену из дома в такую погоду. Он криво улыбнулся ей, и она собралась с мыслями.

— Даже злейшего врага я не выгнала бы в такую ночь, а уж вы в эту категорию никак не входите.

Он покачал головой, но легкое выражение веселости исчезло с его лица, и он неожиданно серьезно взглянул на нее.

— Нет, я вам не враг. Ни за что. Мы связны каким-то странным образом, вы и я.

— Это все потому, что вы думаете, будто должны мне за то, что я сделала для Скотта.

— Возможно, но это только отчасти. Но кто может точно сказать, почему мужчине и женщине кажется, что они связаны между собой? Есть различные узы, которые могут их связывать, — мягко напомнил он.

— Угу. Узы семьи, ответственности, статуса. Я уже говорил вам о них. Но между нами нечто совсем другое.

Кавена вскинул черные брови от мысли, что неожиданно пришла ему в голову.

— Да, вы ведь ищете реального Джоша Валериана, ведь так? Такого же независимого и самодостаточного, одинокого человека без всяких эмоциональных привязанностей и ответственности за кого-либо, кроме себя и вас.

Кимберли молчала, слегка пораженная его восприятием, затем резко сказала:

— У каждой женщины есть право на фантазии.

— И лично ваша фантазия — это мужчина, которому будете нужны только вы, который будет хотеть только вас, — грубо высказал Кавена.

— Да, мужчина, верный мне на сто процентов, — легко согласилась она. — Мужчина, свободный настолько, чтобы давать мне столько же, сколько я смогу дать ему.

Кимберли почувствовала его оценивающий взгляд и вызывающе весело улыбнулась.

— А сейчас, как насчет того маленького вопросика, где вы будете спать.

Кавена выглядел так, словно хотел продолжить разговор о мужчине из ее фантазий, но предупреждение в янтарных глазах Ким остановило его. Он прикусил язык, и ответные слова не вырвались наружу, затем он кивнул.

— Как мы уже выяснили, я не вхожу в категорию ваших врагов. И поскольку я еще не являюсь вашим любовником…

Кимберли почувствовала, что краснеет от его наглости, и поспешила перебить его:

— Я принесу несколько шерстяных одеял из шкафа. Вы можете лечь на диване. Но мне нужно ваше честное слово, что мне не придется вышвыривать вас вон из моей спальни этой ночью.

— Ваше гостеприимство просто поражает меня.

— Боюсь, вы поражаете самого себя, — криво усмехнулась Ким. — И вообще, у меня был тревожный день.

В его зеленых глазах зажглись веселые огоньки.

— Я так понимаю, у вас не часто бывают такие тревожные дни.

— Да, редко. Это еще одно преимущество одинокой жизни. У меня всегда дни проходят так, как я этого пожелаю.

— Я думаю, вы довольно избалованны, Ким.

— Абсолютно избалованна, — ответила она, усмехнувшись. — Поверьте, я дорожу своей независимостью. Так как насчет слова чести, даете его мне?

— О том, что я не стану вторгаться в вашу спальню? Обычно я предпочитаю, чтобы меня приглашали.

Она приняла это заявление, решив, что оно довольно близко к обещанию, а большего и не надо, поскольку она знала, что не сможет выставить его на улицу в бурю. Он не был ее врагом, хотя в нем и таилась какая-то непонятная угроза. Она подошла к гардеробной и стала доставать оттуда простыни и одеяла.

— Одну подушку или две?

— Одной достаточно.

Он поймал брошенную ему подушку почти ленивым движением, что говорило о хорошей координации.

— Да, Ким, и еще о нашей поездке завтра утром… — начал он тихо.

— Завтра утром вы уже будете на пути к винодельне семьи Кавена. Один. Сколько вам нужно одеял?