Джейн КРЕНЦ - Колдовство

Тем утром, на пороге дома Кимберли Сойер обнаружила розу с иголкой, воткнутой в сердцевину. А тем же вечером появился Дариус Кавена, мужчина с изумрудными глазами. Оба события выбили Кимберли из колеи. Подарок была абсолютно обычный на первый взгляд, только вот при нем не было карточки. Кимберли обнаружила розу, когда открыла дверь, чтобы спуститься вниз к пляжу. Испуганная и слегка заинтригованная, как и любая женщина на ее месте, она взяла кроваво-красный цветок и поставила его в старую бутылку из-под вина. Цветок прекрасно смотрелся на подоконнике перед пишущей машинкой Кимберли. Только к полудню, когда лепестки стали раскрываться, Кимберли, оторвавшись от работы, обнаружила стальную иголку, воткнутую в сердцевину цветка. Она была настолько искусно воткнута в складки лепестков, что ее можно было увидеть, только когда цветок полностью раскроется. Кимберли окаменела при виде такой утонченной, намеренной жестокости. Девушка сидела, уставившись на злосчастную иголку и пытаясь подавить дрожь, побежавшую по спине от страха. И вдруг она вспомнила Дариуса Кавену. Образ его грубых черт лица и зеленая глубина неодолимо притягательных глаз сразу же возник в ее голове. Не отрывая глаз от иголки в цветке, девушка протянула дрожащую руку к хромово-желтой трубке телефона. Она стала лихорадочно искать на своем столе визитную карточку, которую Дариус Кавена дал ей два месяца назад. Затем, не раздумывая, набрала номер. Когда номер был набран, Кимберли вдруг поняла, насколько глупо себя ведет. Какая чушь! Кто-то просто разыгрывает ее, и только. Но номер уже был набран. Только Кимберли хотела положить трубку, как женский голос на другом конце провода сказал “Алло!”. Лихорадочно Кимберли попыталась отступить:

— Извините, я ошиблась номером.

— Этого номера нет в справочниках, — холодно сказала женщина. — Могу я узнать, кто вы и где вы взяли этот номер?

— Извините, я неверно набрала номер.

Кимберли поспешно положил трубку. Глупая. Да о чем она думала, решив позвонить в резиденцию Кавены, только потому что с ней случилась маленькая неприятность? Теперь она взяла себя в руки. Кимберли хмуро глянула на злосчастную розу, пытаясь прикинуть в уме, кто же из ее соседей решил сыграть с ней такую глупую шутку. Ближе к пляжу жил суровый и неприветливый мистер Вилкокс. Далее, стареющая хиппи Эльвира Идеен, до сих пор живущая, как в 60-ые годы. Кстати, у нее есть огромный сад.

Но трудно было представить, как вечно довольная и улыбающаяся Эльвира вытворяет что-то подобное. Старый Вилкокс, хотя и не был особенно приятным человеком, тоже вряд ли пошел бы на такое.

Кимберли поднялась, и, засунув руки в карманы тесных выцветших джинсов, подошла к огромному окну, выходящему на океан. Из окна открывался вид на почти заброшенное, причудливо изрезанное северное побережье Калифорнии. Очень мало людей жило здесь круглый год, хотя летом туристы из Сан-Франциско и района Бей наводняли эти места. Но сейчас была ранняя весна, и только несколько домов было заселено на этом далеком скалистом побережье к северу от Форт-Брэгг. Никто из тех, кого она знала, не подходил на роль шутника, отколовшего эту штуку с розой.

— Кажется, у тебя что-то с головой, Ким, — отчитывала она сама себя, наливая в чайник воды и ставя его на плиту. — Просто это кто-то глупо пошутил.

Снова образ Кавены вспыхнул у нее в голове. Кимберли не могла не думать о том, кто была та женщина, ответившая на ее звонок. Это могла быть его родственница или кто-то из женщин, работающих в поместье. Должны же на винодельне Кавены работать люди. Да, и еще его родственники: сестра Джулия, ее сын Скотт, тетушка, которую, как смутно припоминала Кимберли, звали Миллисент, да и Бог знает сколько еще родственников. Кимберли вздрогнула при мысли о том, что такое количество людей составляют чью-то повседневную жизнь. Большая семья не была первой в ее списке жизненных приоритетов. Вообще, упоминание о семье всегда заставляло ее настораживаться, не важно, шла ли речь о большой семье или не очень. Мысль об этом заставила Кимберли вспомнить о конверте цвета буйволовой кожи, который она нашла вчера в своем почтовом ящике. Он до сих пор лежал невскрытый на кухонном столе. Это уже не первое такое письмо, с четко надписанным адресом лос-анджелесской адвокатской конторы. Открыв первый такой конверт несколько месяцев назад, Кимберли решила больше их не вскрывать. Хотя, по вполне понятным причинам, ей было довольно тяжело просто выбросить конверт в мусор. Чайник закипел, и Кимберли налила себе огромную кружку чая. Ей нужно вернуться к работе. Ее вымышленные герои требовали ее внимания больше, чем этот глупый случай с розой. Сосредоточенно нахмурившись, она села за машинку, чтобы закончить третью главу. Она проработала почти час, когда снова вспомнила о проколотой розе. Кимберли подняла голову и рассеянно уставилась в пространство перед собой и вдруг поняла, что смотрит на темно-красный цветок вместо того, чтобы дальше распутывать клубок загадок, выстраивая свой сюжет. Эта иголка была воткнута между лепестками не случайно. Не было смысла убеждать себя в обратном. И не просто так оказалась эта роза на ее пороге.

Луч солнца попал на иголку, четко осветив ее. Затем черная грозовая туча закрыла солнце, перекрыв дорогу лучу света. Иголка все продолжала сверкать. Нужно выбросить эту розу в мусор вместе с тем конвертом от адвокатов, уговаривала себя Кимберли. Но бесконечные вопросы без ответов, объясняющих появление розы на ее пороге, не позволяли просто вычеркнуть этот инцидент из головы. Мысли о Дариусе Кавене снова появились в голове, и прежде, чем она успела опомниться, она обнаружила, что смотрит на желтый телефон. Не прекращая думать о нем, она подняла трубку и быстро набрала номер с визитки, словно что-то против ее воли заставляло ее сделать это.

— Это глупо, — пробормотала Кимберли, слушая, как звонит телефон за сотни миль от нее, в долине Напа. Она глубоко вздохнула и поспешно положила трубку, пока кто-нибудь на том конце не успел ответить ей. Но еще долгое время, пока шторм атаковал море и сушу, ее мысли метались от розы к образу Дариуса Кавены. Дважды она тянулась к телефону, словно какая-то неведомая сила принуждала ее. Дважды она, ненавидя себя, бросала трубку, так и не набрав номера. Она не могла позвонить Кавене. Только не по поводу этой чертовой розы.

Кимберли неохотно закончила работу около пяти часов. С облегчением она надела чехол на печатную машинку. Было очень тяжело сосредоточиться на работе. На улице уже стемнело, и ветер стал завывать за окнами маленького пляжного домика.