Филлис Уитни - Колумбелла

Очевидно, Кингдон Дру забыл обо мне. Усилием воли он взял себя в руки, подавил последний приступ гнева и последовал в дом за женой. Плечи выдавали его подавленное состояние, которое, уверена, он никогда не показал бы, зная, что за ним наблюдают.

Я неуверенно стояла у ворот, глядя на освещенные окна дома, и впервые заметила длинные галереи, обрамленные арками из чугунного кружева. Галереи шли вдоль всего здания, навевая воспоминания скорее об Испании, нежели о Дании. Факелы, освещающие опустевшую террасу, неистово колыхались от легкого ветерка, и мириады огоньков плясали на стеклах французских окон, выходящих на галереи. Этот прекрасный дом смотрел на меня с крайним пренебрежением, ясно давая понять, что я здесь нежеланная гостья.

Но прежде, чем я успела сообразить, что же делать, из Двойных дверей вышла женщина и, остановившись наверху лестницы, посмотрела на меня сверху вниз. Она была выше и старше Кэтрин Дру, вероятно, лет сорока с небольшим, довольно широкая в кости, но их родственная связь угадывалась безошибочно. Двинувшись навстречу, я увидела, что волосы у нее невыразительного тускло-каштанового цвета, плотно вьющиеся вокруг головы. В ее голубых глазах, которые неприветливо разглядывали меня, не было теплоты.

— Я Эдит Стэр, — представилась женщина и спустилась ко мне. — Добрый вечер, мисс Аббот! Мне очень жаль, что никто о вас не позаботился! Моей матери нездоровится, она рано легла.

В отличие от Мод, Эдит довольно слабо пожала мне руку и провела в дом.

Холл, по обеим сторонам которого располагались комнаты, оказался просторным. В открытые с обеих сторон окна дул ветерок, приносящий прохладу, такую необходимую в тропиках. Из изысканной гипсовой розетки в центре потолка свисала хрустальная люстра. Золотисто-коричневый паркет тепло сверкал в свете ламп, и я тут же себе представила, какие шикарные балы, вероятно, устраивались в этом помещений. Но все же оно не производило впечатления уютного и обжитого.

Мебель из светлых пород дерева отличалась простотой дизайна, присущего скандинавским странам. На стенах висело несколько картин в рамках, в том числе у подножия витой лестницы — репродукция Шагала, изображающая красные маки в высокой вазе.

— Дом огромный, — сказала Эдит Стэр, когда мы поднимались по лестнице, — но и комнаты тоже большие, поэтому их не хватает. Нам пришлось некоторые из них разделить. У нас с мужем собственный дом на Санта-Крусе, где я предпочитаю жить, но из-за здоровья мамы мне пришлось взять на себя управление здешним хозяйством, поэтому мы переехали сюда.

Тетя Джанет что-то говорила об этом, но я не смогла удержаться от вопроса:

— И миссис Дру, полагаю, тоже очень занята?

— Кэтрин?!

Эдит Стэр произнесла имя сестры с таким отвращением, что меня это просто потрясло. Но, вероятно почувствовав, что выдала себя, быстро продолжила:

— С тех пор как мы с Алексом живем здесь, в доме стало больше народа, поэтому я должна извиниться за то, что мы можем предоставить вам только очень маленькую комнату. Но надеюсь, неделю, что вы пробудете у нас, вам будет уютно!

Неделю? Скорее всего, она права. Сцена на террасе, которую я только что видела, зародила в моей душе большие сомнения. Куда подевалась та холодная объективность, которой я хотела придерживаться до лучших времен?

Поднявшись наверх, мы оказались в коридоре, облицованном панелями красного дерева. Моя проводница открыла дверь недалеко от лестницы, и я увидела, что это действительно часть бывшей когда-то просторной комнаты.

— Лейла по соседству с вами, — сказала миссис Стэр. — А здесь жила моя сестра Кэтрин. Извините, мы не успели приготовиться к вашему приезду, поэтому, если не возражаете, я войду и посмотрю, все ли в порядке. — И она слегка развела руками, что несколько не соответствовало ее властным манерам.

Пол был темным, хорошо отполированным, с большим круглым соломенным ковром посередине. В комнате стояли односпальная кровать, удобное кресло и столик с настольной лампой. У постели меня уже ждал мой чемодан.

Глаз опытной хозяйки тотчас увидел то, что ей не понравилось. Миссис Стэр решительно подошла к высокому шкафу, что-то достала с него и, повернувшись, не без некоторой тревоги протянула мне большую нелепую раковину с ярко-розовым, переходящим в кремовый гребешком, который заканчивался острыми черными шипами. Между ними пролегали белые, черные и коричневые полосы, но отверстие раковины было жемчужно-белым. Прекрасная и уродливая одновременно, она невольно привлекала взгляд.

— Отличный экземпляр семейства murex, — восхищенно произнесла миссис Стэр. — Но она не здешняя. Мой муж, знаете ли, собирает раковины. Он в них отлично разбирается, а я ему помогаю. Ума не приложу, зачем Кэтрин понадобилась эта murex. Алекс не любит, когда его коллекцию разбрасывают по всему дому.

Она положила раковину на комод и подошла к небольшому стенному шкафу, очевидно появившемуся тут недавно.

— Вероятно, в эти несколько дней вам не понадобится много места, — сказала она, снова подчеркнув время моего пребывания в доме.

Открыв дверцу и заглянув внутрь, она снова увидела что-то, что ей опять не понравилось. Затем брезгливо вынула оттуда бледно-зеленый шелковый халатик, чихнув от сладковатого цветочного запаха духов. Из кармана халатика выпала какая-то вещь.

Я наклонилась и подняла изящный медальон на золотой цепочке, выполненный тоже в виде небольшой раковины, величиной примерно в дюйм, с тщательно отлитыми из золота гребешком и шипами.

— Великолепная вещь, — сказала я, отдавая его Эдит Стэр.

Она бросила халатик на кресло и взяла у меня безделушку.

— Это настоящая раковина — необыкновенно большая для колумбеллы. Разумеется, ее позолотили. Кэтрин везде разбрасывает свои вещи! — Ее пальцы судорожно сжали медальон, словно она хотела его раздавить, и снова оглядела комнату. — Надеюсь, здесь есть все, что вам понадобится. Ванная находится через коридор. Вам, наверное, известно о проблемах с водой на Сент-Томасе?

Казалось, ей не терпится уйти, да и я не могла дождаться, когда это случится, поэтому быстро заверила ее, что знакома с проблемой воды и что мне сегодня больше ничего не понадобится. Дойдя до двери, Эдит Стэр остановилась, судорожно покрутила дверную ручку, одарила меня холодным взглядом и неожиданно снова вернулась.

— Моя мать рассказала мне, почему вы здесь, — произнесла она. — А я считаю моим долгом предупредить вас, что вы, похоже, зря потратите время. Мама склонна верить, что она может сделать все, что хочет, только потому, что постоянно настаивает на этом. Мы же, остальные — то есть мой муж, мистер Дру и я, — полагаем, что она напрасно пытается удержать Лейлу дома.