Кей Хупер - Две женщины и мужчина

Эта поразительная информация заставила панику отступить.

— Трастовый фонд? На мое имя? — ошеломленно переспросила она. — Но кто его открыл?

— Ваша хорошая подруга. Она навещала вас дважды в неделю, пока не… — По его лицу пробежала тень, и он быстро добавил: — Она хотела убедиться, что вам обеспечен наилучший уход и что вам будет не о чем волноваться, когда вы выйдете отсюда.

— Но почему? Ведь авария произошла не из-за нее, если я была одна… — Разве только эта подруга уговорила ее выпить или не забрала у нее ключи от машины, когда она напилась.

— Не могу объяснить вам причину, Фейт, если не считать того, что она явно беспокоилась о вас.

То, что Фейт не могла припомнить такую заботливую подругу, причиняло ей боль.

— Как ее зовут?

— Дайна Лейтон.

Это имя значило для Фейт не больше, чем ее собственное.

Доктор Бернетт внимательно наблюдал за ней.

— У нас есть адрес вашей квартиры, которая, как я понимаю, ждет вашего возвращения. Правда, мисс Лейтон несколько сомневалась, что вы захотите вернуться на вашу работу, — очевидно, именно поэтому она обеспечила вам возможность осмотреться и подумать; возможно, даже продолжить образование или заняться тем, чем вам всегда хотелось заниматься.

Ее глаза обожгли слезы.

— Беда в том, что я не могу вспомнить, чем я занималась, чем мне хотелось заниматься и даже как я выглядела…

Он сильнее сжал ее руку.

— Все это вернется к вам, Фейт. Возможно, вы никогда не вспомните часы, непосредственно предшествовавшие аварии, но большая часть остального обязательно вернется со временем. Кома вытворяет странные вещи и с телом, и с мозгом.

— Какие именно? — Она цеплялась за факты, чтобы избежать мыслей об исчезнувшей памяти.

Не отпуская ее руку, доктор придвинул к кровати стул и сел.

— Что касается тела, то все, чего следует ожидать после травмы и шестинедельного бездействия, — это мышечная слабость, нестабильное кровяное давление, головокружение и пищеварительное расстройство в результате длительного отсутствия твердой пищи. Но все эти осложнения исчезнут после нескольких дней регулярного питания и упражнений.

— А как насчет мозга? Какие другие проблемы может создать кома? — Возможности, представившиеся ее воображению, были поистине ужасающими. Что, если память никогда не восстановится? Что, если она не сможет производить элементарные действия, которые обычные люди выполняют каждый день, — например, застегивать рубашку или читать книгу? Что, если опыт и знания, необходимые для ее работы, исчезли навсегда и она останется без средств к существованию?

— Некоторые явления мы не можем понять до конца, — признал доктор. — Иногда происходят изменения в характере, привычках, поведении. Эмоции быстро возникают и улетучиваются. Иногда, даже после возвращения памяти, вы можете путаться в событиях и фактах и снова впадать в панику.

Она судорожно глотнула:

— Приятная перспектива!

Доктор Бернетт улыбнулся:

— С другой стороны, может и не быть никаких последствий. Вы в полном сознании, и мы сделали все возможное, чтобы избежать мышечной атрофии и других потенциальных проблем. Требуется лишь минимальная физиотерапия. Как только к вам вернется память, у вас все будет в полном порядке.

Он говорил с такой убежденностью, что Фейт поверила ему, тем более что альтернатива выглядела просто кошмарно.

Стараясь не думать о ней, она осведомилась:

— А как насчет родственников? У меня есть семья?

— Мисс Лейтон говорила нам, что в Атланте у вас нет родственников. Насколько я понял, у вас была сестра, но она погибла вместе с вашими родителями несколько лет назад.

Фейт ничего не почувствовала при этих словах, и это ее испугало.

— Выходит, я совсем одна? А у меня не было…

— Я уверен, что вы встречались с мужчинами, — сразу догадался доктор, — иначе и не могло быть с такой красивой женщиной. Но в больнице вас не навещали мужчины и не присылали вам ни писем, ни открыток. Только мисс Лейтон присылала цветы.

Итак, у нее не было никого, кроме этой замечательной подруги.

Фейт почувствовала себя одинокой и испуганной.

Доктор Бернетт заметил это.

— Я понимаю, что сейчас на вас обрушилось слишком много, чтобы сразу все усвоить. Но у вас есть время, Фейт. Вам незачем торопиться. Будете двигаться вперед шаг за шагом.

Она глубоко вздохнула:

— Хорошо. Какой будет первый шаг?

— Мы должны поставить вас на ноги. — Он ободряюще улыбнулся и поднялся со стула. — Но помните — никакой спешки. Сегодня вы будете сидеть в кровати, может быть, попробуете встать, а мы будем наблюдать за вашей реакцией. Проверим, как ваш желудок отзовется на твердую пищу. Для начала хватит?

Она постаралась улыбнуться:

— О'кей.

— Вот и отлично. — Он пожал ей руку, и лицо его снова омрачилось.

— В чем дело? — с тревогой спросила Фейт.

— Вы, наверное, захотите читать газеты и смотреть телевизор, чтобы быть в курсе событий, и я должен предупредить вас кое о чем.

— О чем же?

— Ваша подруга мисс Лейтон исчезла недели две тому назад.

— Исчезла? Вы имеете в виду, что она… перестала приходить ко мне?

В темных глазах Бернетта мелькнуло сочувствие.

— Я имею в виду, что она пропала. Об этом сообщили в выпусках телевизионных новостей. Ее машину нашли несколько дней назад, но мисс Лейтон больше ни разу не видели.

Фейт удивило обилие нахлынувших на нее эмоций. Потрясение, разочарование, сожаление и, наконец, сознание того, что теперь она совсем одинока.

Доктор Бернетт потрепал ее по руке и потихоньку вышел, очевидно понимая, что утешительные слова здесь бессильны.

Фейт лежала, глядя на белый потолок, такой же пустой, как ее голова…

Он весело рассмеялся:

— Откуда же я мог знать, что ты не в состоянии вскипятить воду, не испортив чайник?

— Я просто забыла, — оправдывалась она. — У меня в голове куда более важные дела.

Он покачал головой. Его светлые волосы блестели, как золотые нити.

— Честно говоря, я рад, что ты хоть что-то не можешь делать как следует. Если бы ты была полным совершенством, я бы не знал, как к тебе подойти.

Она протянула руку и провела пальцами по его щеке. Ее руки были сильными, красивыми и ухоженными; овальные ногти покрывал ярко-красный лак. Пальцы чувствовали отросшую к вечеру щетину — ощущение было знакомым, приятным и даже эротичным. У нее перехватило дыхание, и голос прозвучал более хрипло, чем она ожидала.

— Может быть, я и не совершенство, но мне хочется есть. Так как я погубила обед, нам придется куда-нибудь пойти.

— Только если ты платишь. — В его глазах все еще мелькали насмешливые искорки. — Я отказываюсь оплачивать обед женщины, которая сожгла три чайника и устроила разгром в моей кухне.