Кей Хупер - Вещие сны

Она стояла на тротуаре перед Отделом шерифа и, закусив губу, пыталась решить, что ей дальше делать. Но нельзя же было торчать здесь до бесконечности, и она нехотя направилась к магазинам на Главной улице. Больше всего ей сейчас хотелось поговорить с доктором Питером Бекетом, но она никак не могла придумать хорошего — то есть достаточно нейтрального — предлога. Гриффин, конечно, представил их друг другу в то утро, кэгда тело Амбер грузили в санитарную машину, но до сих пор почтенный доктор ни разу не встретился Джоанне случайно, чтобы можно было непринужденно заговорить с ним. Таким способом она узнала почти все, что знала теперь о Кэролайн.

Она раздумывала, не ускорить ли события, придумав себе какую-нибудь неопасную и трудноопределимую болезнь, что-нибудь вроде расстройства желудка, которая заставила бы ее обратиться к врачу…

— Привет, Джоанна.

— О, привет, Мэвис, — поздоровалась она с юной продавщицей аптеки — они столкнулись у магазина «На углу». — Сегодня рано отпустили?

— Да, на два часа раньше. Э… вы говорили с шерифом? — Мэвис старалась, чтобы вопрос прозвучал максимально незаинтересованно, как бы между делом, но Джоанна насторожилась.

— Да, но недолго, — ответила она. — Шериф сейчас очень занят, вы понимаете.

Мэвис тотчас кивнула.

— Делом этой девушки, которая упала с обрыва в воскресенье ночью. Я… э… я слышала, теперь выходит, что мистер Барлхэу имеет к этому отношение. Потому что он солгал шерифу, где был в ту ночь.

И впрямь в этом городе слухи разносятся быстро.

— А где вы это слышали?

— Да только что в аптеку заходила миссис Нортон — знаете, моя соседка — и сказала, что шериф присылал одного из своих людей к ней, специально чтобы узнать, может быть, она случайно видела, не уезжал ли куда мистер Барлоу в воскресенье ночью. А она-то как раз и видела. Незадолго до полуночи, ведь именно тогда бедняжка погибла. А другой покупатель говорил, что был в «Гостинице», когда шериф Кавано допрашивал мистера Барлоу, и сам слышал, как тот сказал, что всю ночь пробыл дома, так вот…

Джоанна подумала, что миссис Нортон, должно быть, летела в город сломя голову, чтобы как можно скорее поделиться со всеми этой новостью.

— Что бы ни говорил мистер Барлоу, это вовсе не обязательно делает его причастным к смерти Амбер.

— Да, но ведь каждому известно, как она за ним бегала, — сказала Мэвис, азартно блестя глазами. — А ему это, возможно, не нравилось. В конце концов, у него роман с Холли Драммонд, и уж ей-то это не нравилось наверняка. Я уверена, он не хотел зла несчастной Амбер, но, может быть, просто чуть оттолкнул, потому что очень уж она к нему липла, вот и…

— Это, вероятнее всего, случилось около полуночи, в сильный шторм. — Джоанна старалась говорить как можно более бесстрастно. — Подумайте сами, Мэвис, что кажется вам логичнее: что кто-то назначил любовное свидание под таким-то дождем или что Амбер воспользовалась коротким затишьем, чтобы глотнуть свежего воздуха после того, как целый день просидела в отеле, и просто… упала?

— Похоже, никто не видел их той ночью, но ведь они и должны были скрываться — из-за Холли, — убежденно сказала Мэвис, решительно мотнув головой. — Конечно, Джоанна, я не могу знать точно, правда ли это, но если шериф подозревает мистера Барлоу, стало быть, у него есть на то причины. Это вам каждый скажет.

Джоанна не впервые столкнулась с тем, что люди в большинстве своем предпочитают думать о других самое худшее, но при каждом таком столкновении ей было так же плохо, как и в первый раз, многие годы назад. Она жила тогда в Чарльстоне с тетушкой Сарой, и некий безответственный молодой репортер, интересующийся таинственными смертями и склонный во всем видеть тайные заговоры, стал крутиться около них и расспрашивать соседей о родителях Джоанны.

Постепенно выяснилось: он убежден, что Алан Флинн тайно работал в качестве адвоката на представителей организованной преступности, а «несчастный случай» на самом деле был воровской разборкой. Флинн, как утверждал репортер, собирался сдать преступников властям, и потому его убили вместе с женой.

Это было настолько абсурдно, что Джоанна поначалу просто не поверила своим ушам. Потом рассердилась — как посмел этот чужак порочить доброе имя ее отца? И вдруг, разговаривая с соседкой на эту тему, она увидела в глазах женщины нехороший блеск и с ужасом поняла, что той очень хочется верить в историю, придуманную репортером. И самое страшное — не ей одной. Расторопный юноша хорошо знал своего читателя. И все это были люди, уважавшие ее родителей. И даже родственники. Всем им хотелось в это верить.

Тетушка Сара ничего не сказала по этому поводу, но через несколько недель их дом уже продавался — они переехали в Атланту.

А сейчас Джоанна, глубоко вздохнув, сказала:

— Тетушка Сара учила меня не строить предположений, так что я, пожалуй, не буду зря говорить, а подожду, пока шериф кого-нибудь арестует.

— Он хочет арестовать мистера Барлоу? — сгорая от любопытства, поспешно спросила Мэвис.

— Сомневаюсь, — сухо ответила Джоанна, жалея, что вообще ввязалась в этот разговор. — Но я ведь не работаю в Отделе шерифа…

Мэвис не смогла скрыть разочарования.

— Я думала, шериф вам все рассказывает, — недовольно протянула она.

— Сожалею, но я ничего не знаю. Приятно было побеседовать, Мэвис.

— Мне тоже, Джоанна. Заходите в аптеку, я угощу вас коктейлем с шерри.

— Спасибо, обязательно зайду. — Джоанна смотрела, как Мэвис заспешила прочь, причем отнюдь не в сторону своего дома, а к ближайшему магазину, очевидно, желая продолжить обсуждение животрепещущей темы.

— Черт! — тихо выругалась Джоанна, но этим дела не поправишь.

— Спешит измазать его дегтем и вывалять в перьях, — услышала Джоанна женский голос. — Не буквально, конечно.

Джоанна оглянулась и увидела в открытых дверях магазина «На углу» экзотическую блондинку, которая в Атланте приняла ее за Кэролайн.

— Здравствуйте еще раз, — сказала блондинка. — Меня зовут Лисса Мейтленд.

Красивая женщина лет тридцати пяти, она одевалась с небрежной элегантностью — это запомнилось Джоанне еще по Атланте. Сегодня на ней были черные брюки, шелковая блуза и гобеленовый жилет, а светлые волосы она зачесала наверх. Глаза у нее действительно редкостно красивого зеленого цвета, поскольку, как определила Джоанна, контактных линз она не носит.

— А я — Джоанна Флинн.

Лисса улыбнулась.

— Да, так мне и говорили. Должна сказать, мне очень приятно, что вы реально существуете, а не являетесь порождением моего разыгравшегося воображения.

Джоанна сделала два шага к ней.

— Меня это, знаете, тоже потрясло. Я имею в виду, когда дважды приняли за женщину, о которой я и не слышала.