Линда Ховард - Любить Эванджелину

Раз Мэтт умер настолько молодым, предпочтения Эви навсегда застыли на таком юном возрасте? Мысль была неприятной. Роберт почувствовал отвращение к себе за то, что даже подумал о таком. Нет никаких оснований для подобного отвратительного предположения; он очень хорошо знал, что между Эви и Крейгом нет ничего сексуального. Именно его собственная ревность поощрила бредовую идею.

Он должен заполучить Эви. И скоро.

Этой ночью Эви беспробудно проспала десять часов: с девяти вечера до семи утра следующего дня. Проснулась посвежевшей, но после слишком крепкого сна ее немного покачивало. Скрестив пальцы на счастье, Эви поплелась на кухню. Главное, чтобы за ночь ничего не вышло из строя, особенно кофеварка. Все вроде было в порядке, поэтому она включила кофеварку и, пока кофе готовился, прошла в ванную.

Пятнадцать минут спустя полуодетая, причесанная, почистившая зубы Эви с довольным видом свернулась калачиком в кресле на веранде и потягивала кофе из первой за утро чашки. Яркое солнце купало ее в успокаивающих, теплых лучах, она даже закрыла глаза от удовольствия. Утро выдалось чудесным: ясное, тихое, благоухающее. Птицы пели как сумасшедшие. Жара еще не наступила, температура воздуха не превышала двадцати пяти градусов.

Эви услышала шуршащий звук шин на дороге, издаваемый только полноприводным внедорожником, и через несколько секунд Роберт свернул к дому. Хотя со своего места она не могла видеть ни дорогу, ни подъезд к дому, и некоторые знакомые водили мощные машины, в личности прибывшего сомневаться не приходилось. Кровь быстрее побежала по венам, кожу начало покалывать, и бросило в жар, в чем нельзя было винить солнце или кофе.

Сколько женщин его любили? Чутье подсказывало, что она далеко не первая несчастная жертва. Те женщины тоже не смогли сопротивляться безжалостному колдовскому обаянию. А еще она была уверена, что Роберт не любил ни одну из них.

Через открытую дверь раздался стук от парадного входа.

— Роберт? Я на веранде.

Беззвучно пройдя по газону, он обошел дом и через пятнадцать секунд взлетел по трем невысоким ступеням. Роберт остановился и уставился на нее горящим взором.

— Что я теперь натворила? — удивленно спросила Эви и теснее свернулась в кресле.

Когда Роберт подошел и занял соседнее кресло, выражение его лица смягчилось.

— Ты ошиблась в оценке. Это желание, а не гнев.

— А-а. — Эви спрятала лицо, склонившись над чашкой и отпив еще глоток. — Это должно тебе кое-что подсказать.

— Что же?

— Что я чаще вижу тебя сердитым, а не заинтересованным.

Сердце Эви забилось еще чаще. Боже, да она же флиртует! Вот так открытие! Она никогда в жизни не вела шутливые, чуть неприличные разговоры с мужчиной, особенно на тему его желания. Даже с Мэттом они не флиртовали, не переживали головокружительное чувство в начале ухаживания, потому что между ними все было ясно с самого начала. Они росли, предназначенные друг другу.

— И опять ошибка, — небрежно ответил Роберт.

— В чем?

— Желание присутствовало всегда, Эванджелина.

От сказанных спокойным, почти обыденным тоном слов у нее прервалось дыхание. На сей раз Эви укрылась за хорошими манерами.

Выпрямляя ноги, чтобы подняться, она спросила:

— Хочешь кофе?

— Я сам налью, — остановил хозяйку Роберт и протянул руку. Его прикосновение длилось и длилось. Подушечки пальцев ласкали изгиб ее плеча. — Ты выглядишь довольной, словно кошка. Только подскажи, где найти посуду.

— На полочке над кофеваркой. Только у меня нет сливок, но можно достать молоко…

— Не важно. Я пью черный кофе, как и ты. Раз уж я туда собираюсь, тебе подлить?

Молча она протянула свою чашку, и гость исчез в доме.

Доставая себе чашку, Роберт заметил, что у него слегка подрагивает рука. Отклик его тела на эту женщину и удивлял, и забавлял, хотя он начал привыкать к наполовину возбужденному состоянию в ее присутствии. Но когда он увидел ее несколько минут назад… Хотел знать, как выглядит Эви с распущенными волосами? Вот его желание и сбылось.

Роберт не ожидал от себя такой реакции на спускающуюся по спине густую, темно-золотую мантию волос, на которой, словно на драгоценном металле, поблескивали солнечные блики. Только самые кончики вились крутыми волнами, словно от радости, что их, наконец-то, выпустили из плена привычной туго заплетенной косы. Одна прядь спускалась по плечу на грудь, а ее конец закручивался вокруг соска, как будто созданный именно для этого. Роберту хватило одного взгляда, чтобы понять, что под свободной персиковой рубашкой со складочками не надет бюстгальтер. Наверное, она надеялась, что складки скроют его отсутствие.

Давно пора привыкнуть к сиянию ее кожи, но не получалось. При каждой новой встрече его это поражало. Сегодняшним утром эффект оказался особенно сильным из-за того, что она свернулась в кресле сонной взъерошенной кошечкой, подвернув под себя стройные ноги и красивой формы босые ступни, а яркое солнце каким-то образом заставило ее светиться изнутри.

Роберт жаждал взять ее на руки, отнести в темную прохладу спальни, раздеть и насытиться золотом и перламутром ее тела. С неприятным внутренним толчком он вспомнил, что в этом доме вырос Мэтт. Роберт не хотел заниматься с ней любовью здесь, где остались бесчисленные воспоминания о молодом человеке.

— Роберт? — раздался удивленный долгой задержкой голос Эви.

— Читаю надписи на чашках, — нашелся он и услышал смех в ответ.

Роберт выбрал чашку и громко прочел:

— Я сладкая на сорок девять процентов. Об остальных пятидесяти одном процентах позаботьтесь сами.

Налив кофе себе и долив хозяйке, Роберт вернулся на веранду. Он осторожно передал Эви чашку, чтобы ни одной капли не пролилось на ее обнаженные ноги.

— У тебя настоящая коллекция.

— Это все плутишки Джейсон и Пейдж. Они дарят мне по одной на каждое Рождество и на каждый день рождения. Это уже стало традицией. Ребята столько времени и сил тратят на поиски, что развертывание подарка становится главным событием праздника. Бекки и Полу тоже не позволяется увидеть подарок заранее, так что для них это такой же сюрприз, как и для меня.

— Некоторые надписи заставляют задуматься.

— Работа Пейдж, — усмехнулась Эви. — Она — эксперт в поисках чашек.

— Этот худенький невинный ребенок? — удивленно приподнял брови Роберт.

— Этот не по годам развитый, изобретательный ребенок. Не позволяй ее застенчивости одурачить себя.

— Мне она не показалась застенчивой. Девочка завела со мной разговор, как только мы встретились.

— Виновато твое обаяние. Она не так открыта с большинством людей. Но вспоминая, как проникла к тебе доверием крохотная дочурка Шерри, — рассудительно добавила Эви, — похоже, маленькие девочки тянутся к тебе.