Дороти Иден - Удар в десятку

Крессиде пришла в голову мысль сходить в библиотеку и порыться в подшивках старых газет. Чтобы удовлетворить свое любопытство, придется пожертвовать ланчем. Арабиа сказала, что Люси умерла девятнадцать лет назад, так что год можно вычислить точно. Конечно, невозможно просмотреть триста шестьдесят пять номеров в течение часа, но ведь есть еще и завтра, и послезавтра.

Из предложенных девушкой-библиотекарем подшивок газет Крессида наудачу выбрала «Таймс» и, найдя колонку некрологов, скользнула взглядом по букве «Б» — Барлинг, Бастинг... Болтон! В четырех или пяти номерах скорбели о смерти каких-то Болтонов. Муж, жена, дорогая бабушка, вдова — все не то. Ни единого слова о «любимой дочери Арабии Болтон».

Буквы прыгали перед глазами Крессиды. Она начала впадать в уныние, граничащее с депрессией. У Люси не было могилы, но холодная комната, в которую никогда не проникал шум, даже эхо голосов, чем не могила?..

Бокс, Боллинг, Боннингтон...

— Я уже говорил, что не могу работать с полуголодной моделью, — прозвучал над ухом Крессиды свистящий шепот.

Девушка едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть. Она обернулась и удостоверилась, что это опять Джереми Уинтер. Он обладал способностью материализоваться так же тихо, как и его кошка. Сегодня волосы художника были тщательно приглажены, лицо казалось более худым, а глаза более настороженными и блестящими.

— Вы преследуете меня? — сердитым шепотом спросила Крессида.

— Конечно. Я шел пригласить вас на ланч и увидел, как вы сворачиваете за угол. Когда вы вошли сюда, я подумал, что вы ищете материалы об антиквариате, и не стал беспокоить. Я ждал полчаса, пока не догадался, что вас интересует отнюдь не антиквариат.

Его глаза скользнули по странице газеты. Рука Крессиды инстинктивно прикрыла колонку некрологов, но девушка не надеялась ввести в заблуждение проницательного Уинтера.

— Изучаете некрологи? Занимательное чтение, не так ли?

— Я пытаюсь найти что-либо о Люси! И обязательно найду.

— Думаете, она не умерла?

— Если у человека нет могилы, как он может быть мертв?

— А если Арабиа скрыла от вас правду? Возможно, она не хочет, чтобы вы увидели могилу.

— Она была в таком отчаянии, — сказала Крессида, вспомнив, как Арабиа металась по комнате, заламывая руки.

— Во всяком случае, — рассудительно заметил Джереми, — вы избрали очень трудоемкий вариант поисков. Не проще ли разыскать свидетельство о смерти?

— Конечно!

— Ну что ж, если вы пойдете со мной на ланч, я помогу вам.

— Правда?

— Видите ли, не скажу, что подозреваю неладное, по существует одна или две вещи... Ну ладно, выбросите это хоть ненадолго из головы. Пойдемте заморим червячка.

Они вошли в ближайшее кафе. Крессида воспряла духом и готова была вежливо разговаривать с настойчивым мистером Уинтером.

— Что пишет Том? — спросил он, сделав заказ официантке.

Крессида сердито взглянула на Джереми.

— Откуда вы знаете, что я получила от него письмо?

— Я не знал, но не сомневался, что вы его получите.

Крессида собралась вспылить, но неожиданно для себя поняла, что улыбается, испытывая нежность к отсутствующему Тому.

— Вы правы, Том уже простил меня, хотя ужасно обидчив. Его слишком беспокоит, что подумают люди. И он боится, что у меня могут возникнуть неприятности с родственниками Арабии.

— Весьма вероятно.

— Что вы имеете в виду?

— Арабиа может разыграть комедию, она женщина чрезмерно эмоциональная. Думаю, вы сами поняли это. Если она полюбит вас всей душой, а именно это она и собирается сделать, вы можете стать ее наследницей.

— Что ж, отдам все деньги в дом для сирот, — беспечно улыбнулась Крессида.

— Ради Бога, будьте реалисткой! В каком мире вы живете?

— Терпеть не могу неприятностей, — заявила Крессида. — И если Арабиа по каким-то фантастическим причинам скажет, что хочет оставить мне какие-то деньги, я не приму их, так же как не причиню боли ее чувствам, — она тонкая натура и добрая душа, я знаю и тем не менее все верну. Мне ничего не нужно.

— Мой вам совет: живите в реальном мире. В жизни все случается. Вдруг вам выпадет счастье, вы получите от нашей старухи большое наследство и пустите его по ветру, пусть это и непрактично. Между прочим, всему есть предел, и, когда Том поставит на ваших отношениях точку, между вами возникнет неприязнь...

— Ах, какую чушь вы несете, — безмятежно улыбнулась Крессида. — Если уж кто и живет в фантастическом мире, так это вы. Подобные вещи встречаются только в романах, и мне нравится жить в Доме Дракона и быть доброй по отношению к Арабии, потому что она приветлива и одинока. Я отказываюсь говорить о деньгах. Она не может быть богата, иначе не продавала бы вещи мистеру Маллинзу. Во всяком случае... — Крессида помолчала минутку, прежде чем продолжить. — Люси не позволяет мне уйти. — Девушка неожиданно подумала, что есть еще одна причина: она, сама того не желая, прониклась симпатией к Джереми Уинтеру, но об этом ему знать совсем необязательно. — Я должна выяснить все, что касается смерти Люси. И еще, — продолжила она запальчиво, — Том пишет, если вы настаиваете, чтобы я вам позировала, то должны заплатить гонорар.

Джереми от души расхохотался, на его лице прорезались морщинки, а глаза заблестели.

— Добряк бессребреник Том. Какой же гонорар вы хотите, милое дитя?

Крессида увидела, что Джереми быстро рисует что-то на оборотной стороне меню.

— Не могу удержаться, — объяснил он, не поднимая головы, — я влюблен в ваше лицо. Оно подобно первому подснежнику, возвещающему о приходе весны после зимней стужи. Пожалуйста, посидите минутку. Мистер Маллинз знает, что вы со мной. Конечно, я заплачу вам гонорар, дорогая. Ваше лицо создано для художника. Мне заказаны иллюстрации к произведению одного весьма популярного писателя. Он был бы очарован вами. Но я не позволю ему даже взглянуть на вас, иначе я вас потеряю. Роман называется «Смерть Красной розы».

Джереми умолк. Он выглядел безобидным и добродушным, но что Крессида знала о нем? Живет в Доме Дракона в подвале, пышно именуемом цокольным этажом; благодаря его вмешательству она оказалась в доме Арабии Болтон; он улыбался Крессиде, рисовал ее портреты и пытался покровительствовать. Он давал советы, вроде бы от чистого сердца, нередко отпускал двусмысленные реплики, которые ничего не значили или, напротив, были многозначительны. Крессида хотела считать его другом, не смея признаться самой себе, как ее привлекает этот стройный красивый мужчина.

Знает ли Джереми, что красные розы — любимые цветы Люси? Догадывается ли, что красные розы ассоциируются у Крессиды со смертью и что минуту назад он зажег в ее душе странный холодный огонь, порождающий страх? Сделал ли Джереми это умышленно или просто хотел заинтриговать? Его замечания были как будто невинными, но все больше усиливали страх, от которого Крессида не могла избавиться весь день...