Ширли Конран - Дикие

Пэтти открыла глаза. Первой ее реакцией было удивление, почему она промокла до костей, и что это за плеск вокруг. Второй мыслью было облегчение. Она была все еще жива и все еще находилась в лодке — а лодка до половины была полна воды.

Шторм прошел.

Пэтти слышала, как мелкие волны успокаивающе плещут о борт ялика. Она почувствовала такое мирное покачивание под ней — словно кто-то качал колыбель. Она с трудом пошевелила левой рукой, решая во сколько лет может начаться ревматизм, и посмотрела на часы.

Восемь утра.

С той первой ночи в пещере она еще никогда не бывала так голодна. Онемевшими пальцами она развязала узел на ротанговой веревке, подняла измочаленную подстилку и выглянула наружу. Море все еще выглядело хмурым, небо казалось отсыревшим. Поднимавшиеся с обеих сторон утесы поблескивали, облитые водой, листья деревьев сияли, роняя капли. Устье речки все еще было в тени, но она видела, что солнце освещает листву, за которой виднеется голубое небо.

Пэтти глотнула солдатского рома и медленно прожевала ломтики копченой рыбы. Затем она справила нужду в ковш, вылила его и принялась использовать черпак по назначению.

Она чертовски надеялась, что остальные женщины уже направляются к ней.

Деревня Катанга находилась вдоль северного берега реки Катанга. Хижины, крытые листьями, использовались только для сна и стояли на восьми столбах. Забираться в них надо было по деревянным лестницам, плетенным из ветвей. Насколько могли припомнить жители деревни, прилив никогда не поднимался до уровня хижин. Хозяева хижин жили и работали в тени под домами.

В десять утра 13 марта большинство женщин из деревни или сгоняли свиней, или ухаживали за огородами, разрушенными грозой. Все в деревне было спокойно, только дети шумели под хижинами. На них иногда покрикивала одна из беззубых старух — они чинили рыболовные сети, перемешивали овощи в больших деревянных сосудах или плели ротанговые веревки, чтобы потом изготовить сети.

Казалось, крики играющих детей не нарушали спокойствия мужчин деревни. Они дремали в тени возле хижин в компании собак неизвестного происхождения, анемичных кур и молодой женщины, сонно кормившей грудью поросенка-сосунка. Лулуаи сонно переменил положение в тени. После грозы надо было многое чинить. Он еще не решил, с чего начать. Забор вокруг места, где содержались свиньи, требовал немедленной починки, но чинить такой забор — дело очень серьезное. С другой стороны, если забор не починить немедленно, свиньи проберутся в огород и учинят там еще больший беспорядок. Наверное, скоро они примутся за работу. Он зевнул и медленно почесал за ухом.

Молчание было нарушено низким отдаленным гудением. Было похоже, что где-то летит большой комар. Когда шум приблизился, люди подняли головы.

Красный вертолет «Белл-206» появился из-за мыса и направился прямо к деревне.

Лулуаи громко позвал остальных мужчин, которые поднялись на ноги. Без всякий приказаний мальчишки бросились в хижины и возвратились с деревянными дубинками и копьями, которые они тут же сунули в руки своих отцов. Охваченные ужасом дети и женщины поспешили спрятаться за линию вооруженных мужчин, вставших с обеих сторон от лулуаи. На Пауи деревенский староста должен вести своих людей вперед в случае опасности, а иначе он теряет свою должность. Вся деревня, настороженно молча, наблюдала, как вертолет накренился и стал снижаться к избитой грязной площадке на берегу реки, где были вытащены из воды выдолбленные каноэ.

Ветер, поднятый вращением лопастей вертолета, взметнул вверх сухие листья и обломал ветви эвкалиптовых деревьев, которые обрамляли опушку. Это было похоже на ураган, свирепствующий во время циклона.

Вертолет осторожно приземлился, и вращение лопастей замедлилось. Три чернокожих пассажира были в военной форме. Один из них был полковник Борда.

Сжав в руке винтовку, полковник спрыгнул вниз из кабины, как только прекратилось вращение винта. После приветствий, которыми они обменялись с помощью переводчика, полковник Борда объявил, кто к ним прилетел.

«Раки… Раки… Раки…» Слово пронеслось по всей группе жителей деревни. Позади мужчин, стоявших неподвижно они и должны были так стоять, пока староста не даст им новое приказание, — но следивших за маленькой фигуркой, которая медленно появилась из вертолета, послышался возбужденный шепот. Раки стоял в тени, затем вытер пот под солнечными очками, засунул их в карман на груди мундира и выступил вперед, к старосте деревни, с видом величественного достоинства, в котором не было и намека на унижение или насмешку.

Оказавшись в темноватой и душной хижине для почетных гостей, президент Раки оставил такую торжественность. Отрывисто, лающим голосом он заговорил с переводчиком. Несколько фраз, сказанные им, должны были быть переведены длинной и цветистой речью. Пока переводчик говорил, Раки потерял к происходящему всякий интерес, мысли его начали блуждать. Решительный взгляд президента вдруг выразил откровенную скуку, превратившись в недовольную гримасу умного, но избалованного ребенка, с которым слишком строго обошлись. На смену этому выражению пришел пустой взгляд человека с непредсказуемым, но бешеным темпераментом, который мог не думать вовсе ни о чем, но способный в любую минуту спустить курок.

Услышав поразительную и невероятную новость, что несколько женщин из «Нэксуса» еще живы, Раки немедленно сообразил, что, если только они вернутся в Штаты, он попадет в серьезную политическую переделку, куда будут втянуты США, Британия, Япония, Австралия и ООН. Компания «Нэксус Майнинг Интернешнл, Инк.», так же, как и «Международная Горнодобывающая Федерация», будут вынуждены пересмотреть свое решение о начале работ на Пауи. Что касается остальных горнодобывающих компаний, они будут смотреть на него с нескрываемой неприязнью — и то мягко говоря. Пока эти женщины оставались в живых, его президентство, за которое он только что ухватился, оставалось под угрозой.

Таким образом, они должны быть найдены и убиты раньше, чем новость о том, что они живы, доберется до Маунт-Ида или того сверхлюбознательного австралийца, с которым он вел переговоры о концессии на шахтах. Вторжение серьезно отразилось на его банковском счете, и он был настроен вернуть каждый из потраченных швейцарских франков. Кроме того, ему нужны были наличные, чтобы оплатить доставку культовой дребедени с Тайваня для всего населения Пауи.

Он знал, что сделка с «Нэксусом» была самой быстрой, самой простой и самой лучшей из всех, которые он когда-либо заключал. Несомненно, они уже решили и определили предел, выше которого они не пойдут, но который Раки мрачно решил превзойти. Он намеревался затягивать переговоры. А теперь, когда появилась возможность внезапного воскресения этих белых женщин, Раки жалел, что он еще не подписал договор с «Нэксусом».