Нора Робертс - Любовь Лилы

— Нет, все хорошо. Ничего страшного.

Макс отпрянул, поднялся на ноги и зашагал по комнате. Что он может сказать ей? Что? После того, как она спасла ему жизнь, заботилась о нем? После того, как целовал ее? Калхоуны предоставили ему кров без колебаний и вопросов. Поверили ему. Как рассказать Лиле, что он — пусть и по неосторожности — работал с людьми, которые планировали обокрасть их?

Все же придется. Врожденная честность не позволит ничего другого.

— Лила…

Макс обернулся и увидел, что она наблюдает за ним наполовину заботливыми, наполовину настороженными глазами.

— Яхта. Я помню яхту.

Она с облегчением улыбнулась.

— Хорошо. Наверное, память вернется быстрее, если вы перестанете волноваться. Почему бы вам не присесть, Макс? Так легче думать.

— Нет.

Отказ прозвучал резко, Макс сосредоточился на ее лице.

— Яхтой владел человек, который нанял меня. Его зовут Кофилд. Точно — Кофилд.

Лила всплеснула руками.

— И что?

— Это имя ничего не говорит вам?

— Нет, а должно?

Возможно, он ошибся, подумал Макс. Может быть, в голове перепуталась история ее семейства с его собственным опытом.

— Ростом приблизительно шесть футов, очень аккуратный. Лет сорока. Темно-русые волосы, седеющие у висков.

— Ладно.

Макс расстроено выдохнул.

— Приблизительно месяц назад он нашел меня в университете и предложил работу. Хотел привлечь к сортировке и разборке каких-то семейных документов. Мне обещали щедрую плату и несколько недель пребывания на яхте… плюс компенсацию всех моих расходов и время для написания книги.

— Поскольку вы в здравом уме, то согласились.

— Да, но, черт побери, Лила, эти бумаги — квитанции, письма, бухгалтерские книги… на всех ваше имя.

— Мое?

— Калхоун. — Макс запихнул руки в карманы. — Разве вы не понимаете? Меня наняли, чтобы я, находясь на судне, изучал вашу семейную историю по документам, которые у вас похитили.

Лила молча смотрела на него. Максу показалось, что прошло очень много времени, прежде чем она поднялась с кресла.

— Хотите сказать, что работали на человека, который пытался убить мою сестру?

— Да.

Она не сводила с него глаз. Макс практически ощущал, что Лила старается проникнуть в его мысли, но когда заговорила, ее голос был ледяным.

— Почему вы рассказали это только сейчас?

Он устало провел руками по волосам.

— Я ничего не помнил, пока вы не рассказали об изумрудах.

— Это странно, не находите?

Макс видел, как словно ставни опустились на ее лицо, и кивнул.

— Не жду, что вы мне поверите, но я правда ничего не помнил. И когда согласился на эту работу, ни о чем подобном не подозревал.

Лила продолжала пристально наблюдать за ним, оценивая каждое слово, каждый жест, каждый нюанс в выражении глаз.

— Знаете, мне кажется очень странным, что вы не знали об ожерелье и грабеже. Пресса мусолила эту тему много недель. Надо жить в пещере, чтобы ничего не услышать.

— Или в студенческой аудитории, — пробормотал Макс.

Язвительные слова Кофилда о том, что у него больше ума, чем проницательности, всплыли в памяти и заставили Макса вздрогнуть.

— Послушайте, я расскажу все, что вспомню, до того, как уеду.

— Уедете?

— Не могу представить, что в сложившихся обстоятельствах кто-либо из вас захочет, чтобы я остался.

Лила разглядывала его, интуиция сражалась со здравым смыслом. Тяжело вздохнув, подняла руку.

— Думаю, вы должны рассказать всем сразу. Тогда и решим, что с этим делать.

Это был первый семейный совет Макса. Он вырос не в демократичной среде, а под безжалостной диктатурой отца. Калхоуны же совсем другие. Они собрались вокруг большого обеденного стола из красного дерева, настолько объединенные, что Макс впервые с тех пор, как очнулся наверху, почувствовал себя отторгнутым. Они слушали, иногда задавая вопросы, пока он повторял то, что уже поведал Лиле в башне.

— Вы не проверяли его рекомендации? — спросил Трент. — Просто заключили контракт с человеком, которого никогда не встречали и о котором ничего не знали?

— Мне казалось, что для проверки не было причин. Я не бизнесмен, — устало ответил Макс. — Преподаватель.

— Тогда не станете возражать, если мы проверим вас, — предложил Слоан.

Макс спокойно встретил его подозрительный взгляд.

— Нет, не стану.

— Я уже это сделала, — вставила Аманда и оперлась руками на стол, когда глаза всех присутствующих обратились к ней. — Мне это показалось вполне разумным, так что я отправила несколько запросов.

— Как же так, Мэнди, — пробормотала Лила. — Полагаю, тебе и в голову не пришло посоветоваться со всеми нами.

— Нет, не пришло.

— Девочки, — попросила Коко со своего места во главе стола, — не начинайте.

— Думаю, Аманда должна была обсудить это, — в голосе Лилы звучал калхоуновский характер. — Это касается всех нас. Кроме того, с какой стати она решила сунуть нос в жизнь Макса?

Они принялись горячо спорить, все четыре сестры, перекидываясь мнениями и возражениями. Слоан расслабился, предоставив событиям идти своим чередом. Трент закрыл глаза. Макс молча наблюдал. Они обсуждают его. Разве не понимают, что спорят о нем, швыряя над столом предположения взад-вперед, как шарик для пинг-понга?

— Извините меня, — начал он, но не был услышан.

Попробовал снова и заработал первую улыбку Слоана.

— Черт побери, прекратите!

Возглас раздосадованного профессора достиг цели — женщины разом замолчали и впились в него раздраженными глазами.

— Послушайте, приятель, — начала Кики, но Макс прервал ее:

— Это вы послушайте. Во-первых, зачем бы я стал вам все рассказывать, если бы имел тайный умысел? И так как вам очень хочется узнать, кто я и чем занимаюсь, почему бы не перестать клевать друг друга и просто не спросить меня?

— Потому что нам нравится клевать друг друга, — торжественно объявила Лила. — И совсем не нравится, когда кто-то мешает этим заниматься.

— Достаточно. — Коко использовала затишье в своих интересах. — Аманда уже проверила Макса… хотя это было немного невежливо…

— Зато разумно, — возразила Аманда.

— Грубо, — поправила Лила.

Перепалка грозила вспыхнуть с новой силой, но тут Сюзанна подняла руку:

— Что сделано, то сделано. Думаю, стоит выслушать, что разузнала Аманда.

— Как я и сказала, — Аманда стрельнула в Лилу взглядом, — я послала несколько запросов. Декан Корнуэлла восторженно отозвался о Максе, насколько помню, назвал его «блестящим» и «преданным своему делу» и оценил как одного из ведущих экспертов страны по американской истории. В двадцать лет Макс с отличием защитил диплом, в двадцать пять — докторскую диссертацию.

— Умница. — Лила успокаивающе улыбнулась Максу, заерзавшему на стуле.