Нора Робертс - Любовь Лилы

— Наш профессор Квартермейн, — продолжила Аманда, — прибыл из штата Индиана, холост, криминального досье не имеет. Более восьми лет трудится в Корнуэльском университете, издал несколько благосклонно принятых статей. Самая последняя — краткий обзор социально-политической атмосферы в Америке накануне Первой мировой войны. В академических кругах считается вундеркиндом, серьезным ученым, необыкновенно ответственным, с неограниченным потенциалом.

Ощущая его смущение, Аманда смягчила тон:

— Простите за проверку, Макс, но я не хотела рисковать — только не своим семейством.

— Мы все сожалеем. — Сюзанна улыбалась ему. — Просто последние несколько месяцев выдались тревожными.

— Понимаю.

Откуда им знать, что он ненавидит, когда его называют вундеркиндом.

— Если моя академическая характеристика снимает подозрения, это прекрасно.

— Есть еще одна вещь, — продолжила Сюзанна. — Ничего из этого не объясняет, как вы оказались в море в ту ночь, когда Лила нашла вас.

Макс собрался с мыслями, пока все ждали его объяснений. Теперь стало проще сосредотачиваться, так же легко, как всегда, когда он в воображении переносил себя в первое сражение при Бул-Ране [18] Первое сражение при Бул-Ране (англ. First Battle of Bull Run), также называемое первым сражением при Манассасе (последнее название употреблялось конфедератами и до сих пор используется на Юге) — первое крупное сухопутное сражение в ходе Гражданской войны в Америке. Произошло 21 июля 1861 года возле Манассаса, штат Виргиния. Федеральная армия под командованием генерала Ирвина Макдауэлла атаковала армию Конфедерации под командованием генералов Джонстона и Борегара, но была остановлена, а затем обращена в бегство. или на место Вудро Вильсона [19] Томас Вудро Вильсон (англ. Thomas Woodrow Wilson, обычно без первого имени — Вудро Вильсон; 1856–1924) — 28-й президент Соединённых Штатов Америки, известен также как историк и политолог. Лауреат Нобелевской премии мира 1919 года, присуждённой ему за миротворческие усилия. Вильсон стал первым президентом США, посетившим с официальным визитом Европу. Предложения Вильсона были положены в основу Версальского договора. Вильсон стал одним из инициаторов создания Лиги Наций. .

— Я работал с документами. Разразился сильный шторм. Полагаю, во мне мало качеств настоящего моряка. Выполз на палубу, чтобы вдохнуть немного свежего воздуха и услышал разговор Кофилда с капитаном Хокинсом.

По возможности кратко он пересказал содержание разговора и как понял, во что вляпался.

— Не представлял, что теперь делать, потом меня осенила безумная идея — забрать бумаги, убежать с яхты и обратиться в полицию. Не слишком разумно с учетом обстоятельств. В любом случае меня загнали в угол. Кофилд грозил оружием, но на этот раз шторм оказался на моей стороне. Я выскочил наверх и прыгнул за борт.

— За борт в разгар бури? — переспросила Лила.

— Это было весьма глупо.

— Весьма смело, — поправила Лила.

— Кроме того, в меня стреляли.

Макс нахмурился и дотронулся до повязки на голове.

— Описание Эллиса Кофилда не соответствует нашему вору. — Аманда задумчиво переплела пальцы. — Ливингстон — человек, укравший бумаги, — темноволосый, около тридцати лет.

— Значит, просто перекрасил волосы. — Лила всплеснула руками. — Он не мог вернуться, используя то же имя и ту же внешность. У полиции есть его приметы.

— Надеюсь, ты права. — Медленная насмешливая улыбка разлилась по лицу Слоана. — Если сукин сын вернулся, я по-любому доберусь до него.

— Мы все доберемся до него, — поправила Кики. — Вопрос в том, что нам теперь делать?

Они начали спорить. Трент предупредил жену, чтобы она даже не мечтала лезть в это дело, Аманда напомнила, что это проблема Калхоунов. Слоан категорически приказал ей держаться подальше. Коко решила, что настало время выпить по рюмке бренди, и удалилась.

— Он думает, что я мертв, — пробормотал Макс себе под нос. — Поэтому чувствует себя в безопасности и, скорее всего, болтается где-то поблизости на той же самой яхте. «Летящий всадник».

— Вы помните судно? — Лила подняла ладонь, призывая к тишине. — Можете описать?

— Во всех подробностях. — Макс слегка усмехнулся. — Это первая яхта, на которой я побывал.

— Значит, есть хоть какая-то информация для полицейских.

Трент оглядел сидящих за столом, затем кивнул:

— И мы сами кое-что проверим. Леди знают остров, как собственный дом. Если он здесь или где-то рядом, мы найдем его.

— С нетерпением жду этого.

Слоан глянул на Макса и, поддавшись импульсу, спросил:

— А вы, Квартермейн, примете участие в поисках?

Удивленный, Макс моргнул, затем улыбнулся.

— Да, конечно.

Я ходила в дом Кристиана. Возможно, это опрометчиво, потому что меня могли заметить какие-то знакомые, но я так сильно хотела взглянуть, где он живет, как живет, какие пустячки окружают его.

Оказалось, у него маленький деревянный коттедж возле моря, комнаты забиты картинами, и везде пахнет скипидаром. Над кухней — залитый солнцем чердак, оборудованный под студию. Жилище показалось мне кукольным домиком с симпатичными окнами и низкими потолками. Крыша покрыта опавшей листвой, деревья затеняют фасад, узкая веранда тянется вдоль задней части, где мы сидели и любовались океаном.

Кристиан рассказал, что при отливе уровень воды настолько низок, что можно пройти по мокрым камням к небольшой поляне, виднеющейся вдалеке. А ночью воздух наполнен разнообразными звуками: музыкой сверчков, уханьем сов, плеском волн.

Я чувствовала себя так безмятежно и радостно, как никогда в жизни. Словно мы долгие годы жили там вместе. Когда я сказала об этом Кристиану, он крепко обнял меня, просто чтобы прикоснуться.

— Я люблю вас, Бьянка, — признался он. — И мечтал о том, чтобы вы пришли сюда. Должен был увидеть вас в своем доме, увидеть, как вы стоите среди моих вещей.

Отстранившись, он улыбнулся.

— Теперь смогу постоянно представлять вас здесь и никогда не испытывать одиночества.

Я хотела отругать его и желала остаться. Господи, слова рвались с губ, сдерживаемые только долгом. Безрадостным долгом. Он, вероятно, ощутил это, потому что поцеловал меня, словно хотел запечатать невысказанное внутри.

Мы провели вместе всего час. Оба понимали, что я должна вернуться к мужу, к детям, к жизни, которую выбрала до того, как встретила Кристиана. Я чувствовала его руки вокруг себя, вкус его губ, его возрастающую потребность — яркое эхо моих собственных эмоций.

— Я хочу вас.

Услышав собственный шепот, я не испытала никакого стыда.

— Коснитесь меня, Кристиан. Позвольте принадлежать вам.

Сердце бешено стучало, когда я порывисто прижалась к нему.