Виктория Холт - Пленница

— Вы говорите о школьной подруге, что вышла за него замуж?

Мария кивнула.

— Одно время я думала, что Джесси выйдет за него. Но старый Аркрайт и слышать ничего не хотел. Он считал, что молодому красавцу нужно только состояние Джесси. Она была девушкой своенравной, но когда дело касалось денег, старый Аркрайт сам решал, как поступить. Он ни за что не позволит ей кидаться в объятия авантюриста, который гоняется за её деньгами. Так и сказал. А если она ослушается и выйдет за него замуж, денег не получит. У бедной Джесси разбилось сердце, но потом она вышла за сэра Эдварда и приехала сюда. А майор женился на её школьной подруге. Вот как всё это было. Прошло много лет, и когда жена майора умерла, он написал миледи, и их дружба возобновилась. Она была на седьмом небе от радости. Миледи написала, чтобы он приехал и поселился здесь, вместе с дочерью и внучкой. Нашла для них коттедж, и с тех пор она стала относиться к Мирабель, как к своей дочери.

— Она не сердилась, что майор женился на её подруге?

— Миледи это пережила. Подруга была уже мертва, а майор жил рядом. Она очень рада, что Мирабель стала её снохой… И майор постоянно заходит в гости.

— А молодая леди Пэрриваль любит её?

— О да. Она ведь очень милая старушка. Помню, как она расстроилась, когда уехала Мирабель… но это было до свадьбы. Она по-настоящему беспокоилась. Я видела, как она читала письмо от Мирабель: «Дорогая тётя Джесси…» Она всегда называет её тётей Джесси. Она писала, что остановилась в месте под названием… как же это? О, вспомнила. Малтон Хаус в районе Бейсуотер, в Лондоне. Я вспомнила Малтон Хаус, потому что неподалеку родилась. Это около Йорка. Вот почему название засело в памяти. Когда она вернулась, миледи так суетилась вокруг неё. А потом случилось убийство…

— Должно быть, для старой леди Пэрриваль это был ужасный шок — потерять вот так своего сына.

— О, конечно… и сэр Эдвард уже лежал на смертном одре. Этого было достаточно, чтобы свести её в могилу. Мы были все удивлены, что она перенесла это и осталась жива. Но с тех пор мысли ее стали затуманиваться, и она начала блуждать по ночам.

Мария рассказала, как сложно ей приходится с леди Пэрриваль, приводила примеры её странного поведения, чтобы подчеркнуть, какие изменения произошли в ней после трагедии.

Пока мы разговаривали, приехал майор.

— О, здравствуйте, майор, — сказала Мария. — Миледи спит. Боюсь, снова всю ночь шастала.

— О Боже мой, Боже мой. Как приятно вас видеть, мисс Крэнли. Вы что-то давно ко мне не заходили. Мне нужно поговорить об этом с Кейт. Я говорил ей, чтобы она приводила вас ко мне всякий раз, когда вы находитесь рядом с моим домом. Вы почти всегда найдёте меня в саду.

— Спасибо, майор. Мне очень приятно.

— Мария так хорошо заботится о леди Пэрриваль. Что бы мы без неё делали, просто не знаю.

— Не знаю, что я бы делала без миледи, — ответила Мария. — Мы столько лет были вместе.

Я сказала, что мне пора идти, решив, что леди Пэрриваль будет приятно увидеть майора наедине и что посторонние могут испортить ей тет-а-тет.

Он вежливо заметил, что она, очевидно, расстроится, что не увиделась со мной.

— О, я могу прийти завтра.

Он взял мою руку и сказал:

— Итак, не забудьте. Жду вас у себя.

Когда я спустилась вниз, обнаружила, что меня ждёт посланник.

Это была записка от Карлтона. Он сообщил мне, что в следующую среду Лукасу делают операцию. А была пятница.

Я приняла решение, что поеду в Лондон. Мне очень хотелось быть рядом с Лукасом, когда ему будут делать операцию. И ещё я желала увидеться с ним до этого и заверить его в том, что буду постоянно думать о нём всё это время, что буду молить Бога о том, чтобы всё завершилось благополучно.

В Лондоне я могла бы остановиться у своего отца и тогда находилась бы всё время неподалёку от клиники. Я была бы очень близко от Лукаса, и мне хотелось, чтобы он знал об этом.

Я отправилась к молодой леди Пэрриваль.

— Очень сожалею, — обратилась я к ней, — но мне необходимо съездить в Лондон. Моего близкого друга должны оперировать, и я хочу быть рядом с ним в это время. Кроме того, я давно уже не виделась с отцом. Мы не встречались с ним с тех пор, как я вместе со своими друзьями, профессором и миссис Графтон уехала в Корнуол. И теперь мне на самом деле просто необходимо навестить свою семью и кое-что объяснить им.

— Ах, милая моя, — проговорила леди Пэрриваль. — Боюсь, что Кейт, услышав это, очень расстроится. Вы так хорошо ладите друг с другом.

— Да, это так, но мне очень нужно ехать. Я поговорю с Кейт. Надеюсь, она меня поймёт.

Я поговорила с Кейт.

— А почему бы и мне не поехать вместе с вами? — спросила она.

— Потому что я должна ехать одна.

— Не понимаю, почему.

— Должна и всё.

— А чем же мне заняться после вашего отъезда?

— Найдёте, чем.

— Это будет непросто.

— Я скажу, чем заняться. Попробую подобрать вам несколько книг, вы их прочтёте, а когда я вернусь, расскажете, о чём они. Кроме того, я оставлю вам кое-какие задания по урокам.

— Ну, и что в этом хорошего?

— Это поможет вам скоротать время.

— А я не хочу кое-как проводить время. И я против того, чтобы вы уезжали без меня.

— Увы! Вам неплохо бы запомнить: жизнь не всегда поворачивается той стороной, которая нам приятна. Послушай, девочка. Мне просто необходимо поехать в Лондон.

— Вы можете не вернуться.

— Вернусь. Клянусь в этом.

Кейт принесла Библию и заставила меня поклясться на ней. После этого она, казалось, немного успокоилась.

Я была очень тронута тем, что так много значу для этой девочки.

Отец мой очень обрадовался, увидев меня. Тётушка Мод поглядывала холодно и укоризненно, — впрочем, другого я и не ожидала от неё.

— Ты приняла странное решение, Розетта, — проговорил отец.

— Мне хотелось сделать хоть что-нибудь.

— Существовало огромное множество других, более приемлемых для тебя решений, — вставила тётушка Мод.

— Можно было подыскать для тебя что-нибудь в музее, — добавил отец.

— И это было бы намного лучше, — поддержала его тётушка Мод. — Но устроиться какой-то гувернанткой да ещё в такой глуши, как Корнуол.

— Я живу в очень приличной и известной семье. Они соседствуют с Лоримерами.

— Очень рад, что ты живёшь неподалёку от них, дочка. И чему же ты учишь?

— Всему понемногу, — ответила я — Это ведь совсем не трудно — учить детей.

Отец удивился.

— В любом случае, — наступала тётушка Мод, — совершенно не имеет значения, чему ты учишь и кого, — всё равно это весьма глупое занятие для тебя. Надо же, гувернантка!

— Если ты помнишь, то Фелисити тоже была гувернанткой.

— Ты не Фелисити.

— Да, я не Фелисити, я сама по себе. Просто я хочу сказать, что она устроилась весьма недурно и не испытывает ни малейшего стыда за то, что когда-то служила гувернанткой.