Энн Стюарт - Ритуальные грехи

— Тогда почему…?

— Потому что мне не понравилось, как вы с Альфредом прикарманили мои денежки. Конечно, кое-что я сумел припрятать, но теперь не вижу смысла в том, чтобы ограничиться жалкими крохами.

— Люк, взгляни на это с другой стороны. Ведь благодаря мне тебе не нужно теперь делиться с Кальвином.

— Да, благодаря тебе, — тихо повторил Люк, лицо его по-прежнему оставалось бесстрастным.

— Тогда если тебе все равно, что станется с твоей маленькой потаскушкой, почему бы ей не выпить глоточек свежей воды? Не возражаешь?

Он пожал плечами.

— Нет, черт побери. Мне ни к чему кровавые разборки, хочу, чтобы все было шито-крыто. Пускай пьет.

Услышав слова Люка, у Рэйчел оборвалось сердце. Какая теперь разница, подумала она. Что с того, что он безумно красив, и даже в эту минуту она желает его больше всего на свете? Ведь она уже мертва, а мертвым на все наплевать!

Она сделала шаг вперед и взяла шланг из рук Кэтрин. Люк не сделал попытки остановить Рэйчел, он просто смотрел на нее с легким интересом. Она поднесла шланг к лицу и стала пить. Вода оказалась холодной, с легким металлическим привкусом. Набрав полный рот воды, Рэйчел выплюнула ее в лицо Кэтрин.

Та хмыкнула и вытерла лицо.

— Глупое дитя. В воде столько отравы, что ты умрешь в любом случае. Просто теперь это займет больше времени.

Рэйчел замерла на месте, ожидая, когда ее скрутит первая судорога. Она чувствовала во рту вкус смертоносной воды. Внезапно девушка подняла голову и посмотрела на Кэтрин.

— Кажется, у цианистого калия должен быть привкус горького миндаля.

Кэтрин пожала плечами.

— Не знаю, никогда не пробовала.

Затем она внимательней пригляделась к Рэйчел, и все ее спокойствие словно ветром сдуло.

— Она права, — лениво протянул Люк. — И от людей потом тоже пахнет горьким миндалем. Сначала у них начинаются судороги, затем они приобретают синюшный цвет и, наконец, вырубаются. Эй, Рэйчел, почему ты не посинела? — тихо спросил он.

Она обернулась и посмотрела ему в глаза.

— Может, в воде нет цианистого калия? — предположила она.

— Ну что же, вполне логично. Возможно, кто-то вылил отраву из контейнеров и заменил ее какой-нибудь безобидной жидкостью. Известковой водой, например. Интересно, кто бы это мог быть? Он разрушил все твои планы, Кэтрин.

Кэтрин затряслась от ярости, ее лицо исказила гримаса ненависти.

— Нет! — закричала она, и ее крик эхом разнесся в утренней тишине. — Нет!

Она направила дрожащую руку с пистолетом в сторону Люка.

— Нет! — снова закричала она, но в это время Рэйчел бросилась ей под ноги и повалила на землю.

Раздался выстрел, за ним еще один, и еще. Кэтрин резко оттолкнула Рэйчел, и та упала на камни. Она с ужасом смотрела, как Кэтрин устремилась к Люку, направив пистолет прямо ему в лицо.

Люк схватил безумную старуху и крепко прижал к себе одной рукой. Другой рукой он взял ее за голову и резким движением свернул шею.

Он выпустил Кэтрин из рук, и та упала на сухую землю, словно старая тряпичная кукла. Люк поднял голову и посмотрел на Рэйчел пустым взглядом.

— Она мертва, — сказал он, хотя все было ясно без слов.

После удара о камни у Рэйчел по-прежнему гудела голова. Девушка стояла, привалившись к валуну, который очень удачно разместили именно в этом месте.

— Это я уже поняла, — сказала она слабым голосом.

— Значит, я убил троих, — сказал Люк. — Джексона Берделла, Джимми Брауна и Кэтрин Биддл, — он пристально посмотрел на Рэйчел. — Я больше не хочу убивать.

Не обращая внимания на боль, она оттолкнулась от валуна и направилась к Люку, переступив по дороге через тело Кэтрин. Рэйчел взяла его за руки, те самые руки, которые стали причиной стольких смертей.

— Тебе и не нужно, — сказала она. Потом поднесла к губам его руки и поцеловала. Сначала ладони, потом колючие терновые шипы, обвившиеся вокруг его запястий.

Люк задрожал и крепко прижал к себе Рэйчел. Она подчинилась без слов, прильнув к его груди.

— Нужно отсюда выбираться, — сказал он чуть погодя. — Альфред позвонил в полицию и сказал, что здесь их ждет кровавая бойня. Три трупа могут, конечно, сойти за правду, но бедный Альфред будет чувствовать себя круглым дураком, когда поймет, что в руках полиции есть свидетельские показания. А у Альфреда нет ничего, кроме желудка, полного невинной известковой воды.

Люк откинул голову назад. Сейчас он казался постаревшим. Осунувшимся. Но для Рэйчел он был дороже всех на свете.

— Почему ты вернулся?

— Ты хочешь, чтобы я сказал, что вернулся из-за тебя?

— Нет.

Он чуть заметно усмехнулся.

— Ты была главной причиной. К тому же я не мог позволить, чтобы погибли невинные люди.

Она улыбнулась ему в ответ.

— Может, в конце концов, ты все же станешь героем.

— Сомневаюсь. Нужно поскорей отсюда сматываться. Не знаю, куда мы направимся, но чем раньше это произойдет, тем лучше. Думаю, нам нужно покинуть страну, и как можно раньше.

— А что мы будем делать потом?

На его губах заиграла озорная мальчишеская улыбка.

— Проматывать денежки, нажитые нечестным путем. Обещаю не скупиться — мы найдем, как провести время.

— Значит, мне нужно все бросить и последовать за тобой?

— Да, — сказал он. — Пойдем со мной, Рэйчел. Махни на все рукой. Подумай сама — никаких запретов, никаких сражений — все открыто и честно. Только ты да я.

Она пристально посмотрела на Люка.

— Только мы вдвоем?

— Нам нужно найти хорошее место, чтобы свить гнездо, завести семью. Тебе нужна дочь, Рэйчел, ты будешь холить ее и лелеять. Я хочу, чтобы ты забеременела.

— Словом, быть мне домашней курицей — в тапках и беременной, — проворчала она.

— И так без конца. Так ты готова пойти со мной? И отказаться от всего ради меня?

Рэйчел мечтательно улыбнулась.

— Я знаю одно местечко в Испании, на берегу моря, — вздохнула она.

Люк на секунду закрыл глаза, и черты его усталого лица понемногу смягчились.

— Всю жизнь мечтал жить в Испании, — признался он.

К тому времени, когда в Санта Долорес прибыли девять машин с полицейскими, Люк и Рэйчел были уже далеко.

Конец