Галина Куликова - Врушечка

В ответ на ее слова Колесников сморщился еще раз, сложил руки на груди и выпалил:

— У меня проблемы с женщинами, которые работают в агентстве.

Настя недоверчиво улыбнулась:

— Вы шутите?

— С чего мне шутить? Я серьезен, как йог, приступивший к медитации.

— А что значит — проблемы с женщинами?

В глазах босса загорелся сумасшедший огонек. Было ясно, что все происходящее задевает его за живое.

— У них у всех без исключения ко мне странное отношение. У всех! Как будто я делаю что-то ужасное, и они меня за это презирают.

— Что-то я не совсем…

— Нет, я серьезно, — Колесников вскочил и забегал по своему кабинету вдоль окна, занимавшего целую стену.

Вид оттуда открывался очень красивый — на ухоженный дворик, где было так много деревьев, кустов и цветов, что это казалось почти экзотикой.

— Вы не преувеличиваете? — осторожно спросила Настя. — Я ничего такого не заметила.

— Нет, я не преувеличиваю, — раздраженно бросил Колесников, снова плюхнувшись в кресло. — Но никак не могу к этому привыкнуть. Женщины общаются со мной вежливо, но чертовски холодно.

— Они вас уважают, — предположила Настя. — Или побаиваются. Субординация, и все такое.

— К черту субординацию, — отрывисто бросил он и даже махнул рукой, отметая воображаемого противника. — Представьте себе, что в агентство однажды зашла кошка. Приблудная. Ей налили молока, и она прижилась в офисе. Бродила по коридорам, спала на столе у секретаря, вертелась под ногами клиентов, вызывая в них самые добрые чувства… А потом я вернулся из командировки, изловил эту кошку и отдал на живодерню.

— Вы правда это сделали? — с нескрываемым отвращением спросила Настя.

— Вот! Вот про это самое отношение я и говорю. Нет, конечно, я ничего подобного не сделал. Не было никакой кошки. Я же сказал: «Представьте себе». Это просто модель определенной ситуации.

— Вы меня напугали своей историей.

— Я рассказал ее для наглядности. Короче: все женщины относятся ко мне так, будто я отдал кошку на живодерню. Я хочу выяснить, в чем тут дело. С вашей помощью. Пока вы не стали такой же, как они.

— Почему я должна становиться, как они? — запальчиво спросила Настя, которая всегда пеклась о своей индивидуальности.

— Я не знаю. Но это происходит с завидной регулярностью. Я принимаю на работу сотрудницу, она со мной очень мила и вежлива, иногда даже любезна. А потом вдруг — бац! — Он хлопнул ладонью по столу, и Настя от неожиданности вздрогнула. — И с ней что-то случается. Как будто она узнает обо мне какую-то отвратительную вещь. Вы были свидетельницей того, как со мной разговаривала Аня Маслова. Вы ведь почувствовали что-то не то, да?

— А ведь верно, — пробормотала Настя, нахмурившись.

— Я полагаю, это заговор.

— Заговор?

— Если вы думаете, что я рехнулся, вы ошибаетесь, — Колесников откинулся назад. — Я точно знаю, что я прав. У меня нет мании преследования, я очень разумен и адекватен. Шелестов может подтвердить.

— А вы кому-нибудь рассказывали о вашей проблеме? Другим мужчинам в офисе? Как я поняла, проблема касается только женщин?

— Только женщин. И — нет, я никому не рассказывал Можете представить, как я буду выглядеть, если расскажу? Я подорву свой авторитет.

— Но…

— Вы — совсем другое дело! Подходите по всем статьям для того, чтобы провести маленькое расследование. Вы — новенькая и вы — женщина. Кроме того, я вам доверяю, потому что вас рекомендовал мой старый друг. Если вы узнаете, в чем тут дело, получите премию.

— Серьезно?

— И… Я повышу вам зарплату. В конце концов, могу себе позволить. Считайте, что это подкуп. Если вы согласитесь выяснить суть проблемы, навсегда завоюете мое расположение.

Настя мгновенно сделала стойку. Она не стала ему говорить, что даже без повышения зарплаты согласилась бы разведать, в чем дело. И по долгу службы, и просто потому, что была чертовски заинтригована. Но уж за премию… Уговаривать ее было не нужно.

— А Татьяна Калашникова, бухгалтер, тоже относится к вам странно? — на всякий случай спросила Настя. — Мне она показалась здравомыслящей.

— В том-то и дело, что ЭТО не зависит ни от здравомыслия, ни от чего другого, — понизил голос босс. — Вы должны узнать, где зарыта собака.

— Хорошо. Я сделаю все, что смогу, — ответила Настя. — И приду к вам с докладом, как только будут первые результаты.

На этом их тайные переговоры завершились, и Настя принялась за расследование, не откладывая дела в долгий ящик. В агентстве работали четыре женщины, не считая самой Насти. Уже знакомые ей бухгалтер Татьяна Калашникова и проектный менеджер Аня Маслова, маркетолог Валерия Солодкина и постоянная уборщица Марина Костина. С нее-то Настя и решила начать.

Марина была веселой, громкоголосой и весьма непосредственной девушкой. Довольно высокая и длинноногая, в стандарт 90–60–90 она не влезала категорически. Виной тому были сдобные плечи и пышная нижняя часть туловища, которую зрелые мужчины обычно называют «аппетитной». Настя обнаружила Марину в конференц-зале и завязала непринужденный разговор. Походила вокруг да около, а потом как бы между прочим перевела разговор на Колесникова.

— Даже не знаю, — почти непритворно вздохнула она, — как у меня сложатся отношения с боссом. Вообще-то он довольно привлекательный мужчина. — И поскольку Марина ничего не ответила, продолжая орудовать щеткой, прямо спросила: — Правда, он симпатичный?

— Ни к чему мне эти разговоры, — Марина разогнулась, и Настя увидела, что брови девушки озабоченно сошлись на переносице. — Чего меня спрашивать? Я вон… пол мою да окна тру, как заводная. Мне с боссами общаться некогда.

Сказала — как отрезала. И больше Настя, как ни старалась, не выудила из нее ни одного слова, которое касалось бы Колесникова. «Вот странно, — удивилась про себя она. — Неужели он действительно вычудил что-нибудь эдакое, а сам об этом не догадывается? Но что это может быть?»

Заинтригованная до глубины души, Настя отправилась в бухгалтерию. Как взять бухгалтершу за живое, она уже придумала. На подоконнике у той стояло множество растений в горшках — было ясно, что каждый кактус пестовали, как ребенка. Настя решила на этом сыграть, пользуясь тем, что почти все названия цветов были ей знакомы.

— Ой, эуфорбия ребристая! — пискнула она, передав бухгалтерше бумаги и немного потоптавшись у стола. — Обожаю эту прелесть. Как активно она у вас растет — это же сказка!

— Да, цветочки меня любят, — слегка разгладила морщины на лбу Татьяна. — Вы тоже выращиваете?

Настя вздохнула с облегчением: жизнь не менялась. Люди по-прежнему ловились на простое человеческое участие, словно щуки на лягушку.

Она завела долгий разговор про бегонии и кактусы, потом нежно перевела его на Колесникова и… Натолкнулась на ту же самую реакцию. Хвалить босса бухгалтерша не пожелала, обсуждать его тем более. Она помрачнела, поскучнела и отшила Настю как нечего делать. Посрамленная, та вышла в коридор, покусывая губы. Босс прав. Чем-то он не угодил здешним дамам.