Кэтлин Росс - Раненое сердце

— Мне тоже очень многое нужно рассказать Тебе, — ответила Сьюзен. — Но сначала я хочу задать тебе один вопрос. Я должна знать.

— Давай пройдемся, — предложил он. Она взяла его руку и крепко сжала.

— Я никогда не думала, что мне придется спрашивать об этом кого-либо, — начала Сьюзен. — Но я должна.

— Если это то, о чем я думаю, то не надо, пожалуйста. Это нечестно, — сказал он.

— На войне и в любви все нечестно. А мы находимся и там, и там. По крайней мере, я, — ответила она. — Кроме того, все остальное тоже нечестно. Разве честно, что тебе придется отказаться от своей жизни и оказаться в тюрьме, так как твоя жена воровка?

Он резко остановился. Его лицо было злым.

— Ты не имеешь права так говорить, — отрезал он.

— Не имею права? Она сама мне в этом призналась.

— Что ты говоришь? Неужели ты с ней виделась?

— Она приходила поговорить со мной. Но вот вопрос, который я хотела тебе задать. Роджер, ты любишь ее?

— Она моя жена, — сказал он отрешенно.

— Это не ответ. Ты любишь ее?

— Я многим ей обязан.

— Ты любишь ее?

— Когда-то я так думал. Я боюсь, мы оба сделали ошибку, но сейчас неподходящий момент для выяснений. Мы женаты, и это все.

— Тогда я задам тебе другой вопрос, — настаивала Сьюзен.

Это были самые трудные слова из всех, которые ей когда-либо приходилось произносить. Но она заставила себя.

— Ты любишь меня?

Он отвел глаза и осмотрел парк, останавливая взгляд на влюбленных парочках.

И ответил медленно, не глядя па нее:

— Я думал, что в горах Мексики нашел то, что искал. Люди нуждались во мне, в моих знаниях. Я пытался заполнить свою жизнь работой. Забыл обо всем. Мне это нравилось, я получал удовлетворение от того, что делал. Но однажды случилась буря, и я встретил девушку. Все мои чувства до этого — ничто по сравнению с тем, что во мне разбудила она. Но я знал, кто она. Я знал, что бесполезно даже думать о ней в этом смысле. Мне пришлось закрыть свое сердце от нее. По крайней мере, я попытался это сделать.

Роджер взглянул на нее, и Сьюзен поняла, почему он говорил это отвернувшись.

В его глазах была любовь, безоглядная и нежная, без сомнений и колебаний.

— Да, Сьюзен, — сказал он мягко. — Я люблю тебя с тех пор, как впервые увидел, да простит меня Господь.

Сьюзен улыбнулась.

— Мне кажется, — проговорила она, — я сейчас расплачусь.

Забыв о присутствии других людей в парке, он схватил ее и крепко прижал к себе.

Некоторое время спустя они сидели на траве в тени дерева, и Роджер опять пытался объяснить безнадежность своего положения. Но Сьюзен была слишком счастлива, чтобы думать о темной стороне их жизни. Она очень хотела быть рассудительной, но при этом не слишком поддаваться отчаянию.

Сьюзен рассказала ему очень кратко о своем доходе в «Розамиру», о визите Хильды к ней прошлой ночью и теперь хотела услышать, что он сам знает о Дельгадо.

В конце концов, Роджер рассказал ей всю свою историю.

Хотя он не хвалился своими успехами в учебе, было заметно, что это много для него значит. Его отец тоже был доктором в Пенсильвании, он внушил сыну любовь к своей профессии. Они часто говорили о великих врачах и ученых прошлого, обсуждали различные открытия в медицине и проблемы снижения смертности.

Роджер уже пошел учиться и добился первых успехов, когда его отец умер, гордый и счастливый тем, что его сын сделает себе карьеру в профессии, которая так много значила для них обоих.

Вскоре Роджер понял, что работа практикующим врачом не соответствует его личным устремлениям. Ему нужно искать что-то другое. Он был уверен в себе и знал, что рано или поздно добьется того, чего хочет. Юноша изучал все, что только мог, расширяя свой кругозор в разных направлениях медицины, и ждал предложения, которое позволило бы ему полностью раскрыть свои способности.

Потом он встретил Хильду Стебенс. Их семьи дружили два поколения. Стебенсы — немцы из Пенсильвании — очень гордились своим происхождением. Они были той частью американской аристократии, которая определяется кровью, а не деньгами.

К тому времени благородная кровь в жилах стала тем единственным, что еще осталось у Стебенсов. Удача отвернулась от этой семьи, а все деньги были спущены на лошадей и женщин.

Хильда не сомневалась, что Роджер будет прекрасным мужем. Она видела его высокооплачиваемым доктором в Нью-Йорке. А себя она представляла в роскошном особняке, общающейся с высокопоставленными людьми, которые смотрели на нее как на жену красивого и богатого доктора.

Роджер женился на ней скорее из сочувствия, чем по страсти. Он хорошо понимал, какого было Хильде, когда все ее юношеские мечты развеялись. Ее друзья и подруги, с которыми она выросла, пользовались богатством своих семей. У Стебенсов же было только их фамильное древо, но полностью отсутствовала наличность в банке.

Они знали друг друга с детства. С большинства точек зрения это была замечательная пара. Две старинные уважаемые семьи объединятся, это хорошие перспективы в будущем.

Но Роджер не собирался стремительно наживать большие деньги. Он хотел жить с удобствами, но роскошь ему абсолютно была не нужна. Его больше интересовали его больные, чем здоровые друзья Хильды. Он часто возвращался с Работы поздно, много свободного времени проводил в клинике. Для него это было естественно, а Хильда считала это подлостью и предательством.

Вместо того чтобы воплотить в жизнь тот образ семьи, который она создала в воображении, он продолжал заниматься тем, что представляло интерес лишь для него.

Роджер рассказал Сьюзен эту историю не совсем так.

Он корил себя за все плохое в их жизни. Он рассказал о ссорах из-за того, что он не мог заработать тех денег, которые нужны были ей. Он считал себя виноватым.

Медицина для его молодой жены была только средством зарабатывания денег.

Быть доктором хорошо, особенно когда у тебя богатые клиенты.

В то время как Роджер главным своим делом считал помощь людям, ее волновали только деньги.

И, в конце концов, она вынудила его заняться общей практикой в городе. Он пошел на это, думал, что должен сделать это ради жены, что она заслуживает того, о чем постоянно грезит.

Сначала Роджеру казалось, что все идет неплохо. Но затем выяснилось, что он попал в мышеловку и консультации, которые он проводил на Мэдисон-авеню, были скорее похожи на чаепитие.

Время, когда он мог и пополнить свои знания, и помочь людям, действительно нуждавшимся в нем, ушло, он потратил его на бесполезную болтовню с пациентами, страдающими ипохондрией. Прошло несколько месяцев. Он был моложе и симпатичнее, чем большинство других врачей. И все ненавидели его за то, что он украл у них клиентуру.