Сара Харви - Приманка для хищника

В каком-то смысле мне повезло. Благодаря желанию бросить этот последний взгляд меня не застукали посреди дороги, но в любом случае мне пришлось на всех парах кинуться к ближайшей машине и скорчиться за ней в надежде, что моя большая черная задница растворится во тьме.

Я опустила голову как можно ниже к бамперу джипа, моля бога, чтобы меня не обнаружили. В этот момент я поняла, зачем люди, проживая в Центральном Лондоне, покупают рейнджроверы: для того, чтобы идиоты вроде меня могли прятаться за ними посреди ночи.

Когда машина замедлила ход и послышался звук поднимающихся ворот, я выбралась на дорогу и побежала, громко топая по асфальту.

Если он не подозревал о моем присутствии до этого, то наверняка узнает о нем сейчас!

Что и подтвердилось ревом знакомой машины, на большой скорости двигавшейся по дороге задним ходом.

Вот дерьмо! Я понятия не имела, что мне делать. На мгновение я замерла, лихорадочно осматривая окрестности в поисках выхода.

Казалось, бежать некуда. Я протиснулась через решетку в соседний сад, спугнув очень негостеприимного лебедя, и рухнула в траву, ожидая, когда очистится горизонт. Потом, то и дело озираясь, выбралась из своего убежища и побежала за угол к машине.

Мне было и страшно и смешно, как ни странно. Адреналин гулял по моим венам, кровь бурлила, как шампанское, в которое плеснули бренди.

А что, если тут все дома оборудованы камерами слежения?

Я живо представила, как мама и Саймон включают телевизор, уютно усевшись рядышком на диване, а в «Криминальной хронике» как раз показывают меня с подписью: «Знаете ли вы эту сумасшедшую?»

Самое противное то, что я так и не увидела, один ли он вернулся домой. На пассажирском сиденье вполне могла быть та блондинка с длинными ногами.

Я покопалась в карманах в поисках ключа — волнение сделало меня неуклюжей, — потом попыталась открыть дверь.

Звук подъезжающей машины я игнорировала.

Как и то, что она остановилась рядом со мной, взвыв мотором, как мартовский кот.

Я вспомнила детскую теорию, согласно которой если ты не видишь кого-то, то и он не видит тебя, и продолжала пялиться на дверь своей машины.

Услышав электрическое жужжание опускающегося стекла, я едва смогла вставить ключ в замок.

— Аннабел.

О боже. Я неожиданно оглохла.

— Аннабел!

Плохо дело. Я медленно повернулась с глупой улыбкой на лице.

— Эй, привет.

Он смотрел на меня, нахмурив брови. Я пожалела, что не осталась сидеть в кустах.

— Аннабел? Я так и думал, что это ты. Что ты здесь делаешь?

Хороший вопрос, но ответить на него я не могла. Жаль, нельзя сказать «улыбнитесь, вас снимает «Скрытая камера». Выход был один — сказать правду. Вот только вопрос: всю правду, не всю правду или почти никакой правды?

— Я приехала увидеть тебя.

Кто скажет, что это не так?

— Тогда почему ты бросилась бежать, когда я подъехал?

— Я передумала, — пожала плечами я. Хорошо, что в темноте он не увидел, как я покраснела. — Поняла вдруг, что уже очень поздно.

— Аннабел, садись в машину.

Я молча смотрела на него.

— Садись в машину, — повторил он, выделяя голосом каждое слово, как будто разговаривал с тупым ребенком. Я села в машину.

В полном молчании мы проехали сто футов до дома, он нажал какую-то кнопку в машине, и ворота поднялись, как по волшебству, а потом опустилась за нами. Да, так проникать внутрь гораздо проще.

Он по-прежнему хранил молчание, просто вылез из машины, жестом предложив мне последовать за ним, открыл входную дверь, и мы прошли на кухню.

— Выпьешь кофе или чего-нибудь покрепче? Он разговаривал со мной так, словно я пришла к нему в гости, а не рыскала вокруг дома с листьями в волосах и в измазанной землей куртке.

Я не ответила. Он открыл холодильник, достал бутылку вина, потом извлек пару бокалов из шкафчика и пригласил меня пройти в гостиную, по дороге извиняясь за декор.

— Прошу прощения за все это, у меня еще не было времени заняться домом, хотя я переехал почти год назад.

— Все не так уж плохо, — выдавила я наконец.

— Ты еще не была наверху — Он скорчил рожу. — В ванной водяные нимфы, а в спальне такое. что ты не поверишь.

— Зеркальный потолок, — кивнула я, не подумав.

— Откуда ты знаешь?

— Э-э-э… просто догадалась. — Я мысленно надавала себе пощечин за такую неосторожность. — Бархатные обои и водяные нимфы всегда идут в комплекте с зеркальным потолком.

Вот и разгадка странного сочетания плохого и хорошего вкуса. Его личные вещи просто поместили в чужой антураж. Он пригласил меня сесть, сбросил ботинки, сел напротив и принялся откупоривать бутылку.

— Я купил этот дом у того же парня, который продал мне «Дейзи». Он продал все и уехал в Таиланд, чтобы провести там остаток жизни в вечной неге. Судя по всему, в семидесятые он зажигал вовсю. Жаль, ты не видела дом со всеми его вещами — это было похоже на путешествие во времени. Думаю, он вспоминал о днях бурной молодости, когда декорировал дом. Вижу, как сейчас: диван с обивкой под леопарда и подушками под зебру, в углу булькает водяная лампа. Бездна вкуса.

Он налил вино в гигантские бокалы и протянул мне один, наконец задав тот самый вопрос, которого я ждала:

— Так зачем ты хотела меня видеть?

Да, рано или поздно это должно было случиться.

— Я спрашиваю, — сухо добавил он, — потому что в последнее время ты бегала от меня, как от чумы.

— Ты заметил, — промямлила я, пряча лицо в бокале.

— Трудно было бы не заметить. Я уже подумывал, не сменить ли одеколон.

— Ты хорошо пахнешь. — Я солгала, пах он просто замечательно. Он посмотрел на меня сквозь длинные ресницы.

— Я уже решил, ты не очень вежливо даешь мне понять, что я тебе не интересен. Я и сам не раз это проделывал.

Он долил вина в мой бокал, взял из вазы на столе клубничину, дал откусить мне и сунул в рот остальное.

Это не был театральный жест, наоборот, непринужденная интимность этого движения заставила мое сердце забиться как сумасшедшее. Нет, Белл, только не это.

— Не интересен? — стараясь говорить естественно, спросила я.

— Аннабел! — Он закатил глаза. — Пожалуйста, давай перестанем играть в игры.

— Ладно, тогда скажи, кто была та блондинка. Он рассмеялся.

— Приманка.

— В каком смысле?

— В смысле приманка для Аннабел. Я хотел проверить, как ты отреагируешь.

— Это жестоко.

— Неэффективно.

— Я имею в виду, жестоко по отношению к ней.

— Вопреки распространенной легенде, далеко не каждая женщина считает меня совершенно неотразимым.

— Значит, она отличная актриса.

— Мне показалось или ты ревнуешь?

— Не льсти себе.

Он вдруг принял озабоченный вид.

— В этом все и дело — я просто обманываю себя или ты чувствуешь то же самое, что и я?