Стелла Камерон - Ночи под кипарисами

У входа в дом стоял мужчина в черном костюме, неопределенного возраста. Спортивная фигура, коротко стриженные волосы. Роше заметил небольшие застарелые шрамы. Темные очки придавали лицу бесстрастное выражение, непонятно было, зачем они ему нужны, – солнце уже почти село.

Человек сделал шаг в сторону и открыл дверь.

– Назовите ваши имена и фамилии агенту, который работает в доме.

Прежде чем войти, Роше оглядел двор. Лил сказала, что они осматривают и сад. Интересно, что они надеются там найти? Может быть, Блю?

Два человека в штатском неподвижно стояли неподалеку от дома. Один неотрывно смотрел на реку, второй оглядывал сад. Роше плотнее сжал зубы.

В этот момент во двор въехали два белых минивэна. Криминалисты. Их машины он везде узнает.

Роше сорвался с места и бросился бежать.

– Сэр? – послышался за спиной голос агента. – Сэр?!

Роше бежал что есть сил. Не откроют же они огонь. Двое агентов выросли словно из-под земли и преградили ему дорогу.

– Остановитесь, сэр, – сказал один из них. – Расследование идет полным ходом, вы можете помешать.

– Расследование чего? – зло спросил Роше. Какое они имеют право запрещать ему идти, куда он хочет?

– Это тайна следствия, – прозвучал ответ. – Могу лишь сказать, что дело приняло совершенно новый оборот. – Он покосился на берег реки.

Роше повернулся и увидел нескольких полицейских в форме, как мужчин, так и женщин. Они стояли лицом к воде и вытаскивали на берег старую пирогу. За ней тянулся толстый прочный канат, привязанный другим концом к растущему неподалеку кипарису.

Все трое вытянули головы и пригляделись внимательнее. На дне мелкой лодки лежало нечто, прикрытое брезентом. Оно напоминало очертания человеческого тела. Роше почувствовал, как спазм сжал горло.

– Я врач, может потребоваться моя помощь, – произнес он сдавленным голосом первое, что пришло на ум.

– Не волнуйтесь, там уже есть врачи.

– А кто там в лодке? – Роше едва шевелил пересохшими губами.

– Не знаем, сэр.

– Наверняка кто-то из местных, я могу помочь с опознанием.

Офицеры молчали и в упор смотрели на Роше.

– Скорее всего, – нехотя произнес наконец один из них. – Ждите здесь, сэр. Мы позовем вас, если понадобитесь.

– Хорошо, – со вздохом согласился Роше. Преступая с ноги на ногу, он сунул руки в карманы и опустил голову. Этим ребятам бесполезно объяснять, что дело касается его лично.

– Роше!

Вверх по холму к нему бежала Уазо. Длинная юбка развевалась по ветру, волосы спутались, глаза горели и казались совершенно безумными.

Она споткнулась, и Роше едва успел подхватить ее под руку.

Отстранив его, она посмотрела на реку.

– Я опоздала, – сокрушенно произнесла она, увидев пирогу, – надо было догадаться раньше. А я только утром позвонила Спайку. Только он не ответил на один мой вопрос. Кто это? Кто на этот раз?

Уазо вцепилась пальцами в рукав его рубашки.

– Блю похитили. Вчера ночью, из ресторана. Ты ушла раньше.

Уазо прижала руку к груди:

– Я не могла остаться до конца. Чувствовала, должно что-то случиться, и поехала домой, чтобы… подумать.

– Нам остается только ждать. – Роше опустил голову. Как он может бездействовать? Внутри все похолодело от одной только мысли, что могло произойти с Блю.

Со стороны реки доносились четкие команды. Все действовали быстро и слаженно. Вскоре пирога была на берегу.

Роше рывком оттолкнул агентов и бросился к реке. За спиной раздались крики, привлекшие внимание полицейских.

– Я врач! – кричал он и как сумасшедший несся к лодке. – Я Роше Сэведж! Я знаю почти всех в этом городе. Я могу помочь!

Его остановил человек из оцепления.

– Подождите здесь, пожалуйста, но не уходите далеко, вдруг понадобитесь.

Он был вежлив, но разве это меняет дело? Дальше его не пропустят.

С трудом глотая ртом воздух, Роше заходил взад-вперед, не отрывая взгляд от берега.

Время от времени звучали приказы: «Внимательно смотреть под ноги!», «Ничего не трогать!», «Записать в протокол осмотра!».

Мужчина, остановивший Роше, побежал к пироге. Роше осторожно подкрался почти к самому берегу, стараясь остаться незамеченным. Руки и ноги плохо его слушались, кровь прилила к голове, и казалось, она сейчас лопнет.

К брезенту потянулась рука в перчатке и приподняла один край. Криминалист повернулся ко всем и затем сорвал ткань.

Роше увидел тело женщины, но не мог разглядеть лицо.

Внимание остальных было приковано к лодке.

– Мама мия! – прошептала Уазо. – Никогда не мечтала ошибиться так, как сейчас.

Роше сделал шаг и отстранил женщину, мешавшую ему разглядеть лицо жертвы. В следующую секунду его словно пронзил удар тока.

– Чертов сукин сын! – воскликнул один из полицейских. – Чего он добивается?

Роше опустил глаза и заставил себя посмотреть на дно пироги. Женщина, безусловно, была мертва. Из дырки в голове струилась кровь. Темные длинные волосы прилипли к лицу. Роше с облегчением заметил, что она была брюнетка, а не светловолосая, как Блю.

– Святые угодники! – воскликнула Уазо. – Это же Мэри Пинни!

Птицы.

Они стрекотали и прыгали вокруг нее, подбираясь все ближе. Их крики становились все громче. Сейчас они набросятся на нее и заклюют. Прорвут огромными клювами плотный мешок, доберутся до ее тела, а потом до внутренностей.

Блю вскрикнула, засучила ногами и с трудом разомкнула веки.

В глаза ударил приглушенный дневной свет. Блю поежилась, стараясь отделаться от мысли о мерзких птицах, больших и черных, похожих на воронов.

Это ей приснилось.

Откуда-то доносилось чириканье, но оно было похоже не на страшное карканье, а на веселую утреннюю песенку. Раньше она так восторгалась этими переливами. Становилось жарче, значит, начинается новый день. Сегодня ее должны найти, она чувствует.

Почему преступник поступил с ней именно так? Блю затошнило.

Кому так необходимо остановить строительство новой школы?

Блю часто заморгала, стараясь убрать мешавшую пыль.

Она вспомнила, что ей рассказала Мэдж о Роше и как она не хотела ехать к Кейт Гарпер. Именно в тот день Кейт высказала свое мнение о строительстве новой школы. Она говорила о пожаре и детях, сгоревших заживо.

Странно, что никто из жителей города никогда не упоминал об этом, а ведь старшее поколение должно было помнить. Или им было так больно об этом вспоминать? Ведь горе, должно быть, коснулось многих семей.

Блю вновь почувствовала приступ тошноты и едва не поперхнулась.

Многие могли возражать против строительства на том же месте, где произошла такая страшная трагедия. Это вполне объяснимо. Но что это были за люди? Где они? Прежде всего, надо было поговорить именно с ними. Возможно, удалось бы получить ответы на многие вопросы, в том числе и выяснить, кому было выгодно убийство Джима Захари.